- Полагаешь, что кто-то мог украсть номерные знаки, пока его машина стояла на долговременной стоянке, затем вернуть их? - спросила я.
- Если Аранофф не лжет, а я не вижу для этого оснований, другого объяснения нет, док.
- Когда он забирал машину со стоянки, обратил ли он внимание на что-нибудь необычное?
- Нет. Мы ходили в его гараж и осмотрели машину. Оба номерных знака были на месте, прикручены, как положено, надежно. Знаки были такими же грязными, как и вся машина, что может кое-что означать, а может не означать ничего. Я не снял ни одного отпечатка пальца, однако тот, кто заимствовал номерные знаки, скорее всего, пользовался перчатками. Никаких следов инструмента, насколько я мог заметить.
- Машина стояла в каком-нибудь укромном месте стоянки?
- Аранофф сказал, что поставил ее примерно посередине, поскольку стоянка была почти полностью заполнена.
- Подумай, если его машина несколько дней простояла без номеров, представители службы безопасности аэропорта или кто-нибудь другой, наверное, обратили бы внимание, - сказала я.
- Совсем не обязательно. Люди не настолько наблюдательны. Когда они покидают свои машины, прибыв в аэропорт или возвратившись из полета, у них голова забита мыслями о чемоданах, о том, чтобы не опоздать на самолет или побыстрее добраться до дома.
Даже если кто-то и заметил пропажу номеров, он вполне может и не сообщить об этом в службу безопасности. Все равно служба безопасности не может ничего предпринять до возвращения владельца машины: тогда он должен будет заявить о пропаже номерных знаков. Что же касается факта кражи номеров, то нет ничего проще. Приезжаешь в аэропорт после полуночи, в это время там очень мало народу. Если бы мне нужно было их украсть, я бы просто зашел на стоянку, будто бы разыскивая свою машину, затем через пять минут вышел бы обратно, неся в кейсе пару нужных мне номеров.
- Ты думаешь, так и было?
- Моя версия такова, - сказал он. - Парень, что на прошлой неделе спрашивал у вас дорогу, никакой не детектив, не агент ФБР или частный сыщик. Он замышлял что-то недоброе. Возможно, торговец наркотиками, кто угодно. Думаю, что темно-серый "линкольн" его личная машина, но чтобы обезопасить себя, когда он занимается темными делами, он прикручивает другие номера на случай, если кто-нибудь, например, полицейский патруль, засечет его в окрестностях.
- Довольно рискованно: если он проедет на красный свет, - заметила я, - то всплывет номер его водительского удостоверения.
- Верно. Но не думаю, что он настроен нарушать правила движения. Он более обеспокоен возможностью, что на его машину обратят внимание, если что-то не сработает, и он не хочет, чтобы в этот момент на его машине стояли подлинные номера.
- Почему бы ему тогда не взять машину напрокат?
- Это так же плохо, как собственные номерные знаки. Любой полицейский моментально, как только взглянет, узнает машину, взятую напрокат; Все номерные знаки таких машин в Вирджинии начинаются с R. И если его записать, не составит большого труда выяснить, кто ею пользовался. Смена номеров лучшая идея, если у тебя хватит ума придумать безопасную линию поведения. Я бы выбрал этот способ и, вероятно, воспользовался бы долговременной стоянкой. Попользовавшись чужими номерами, я бы повесил свои. Затем поехал бы в аэропорт, проник на стоянку после наступления темноты и прикрутил их к той же машине.
- А если хозяин уже вернулся и обнаружил пропажу номерных знаков?
- Если машины больше нет на стоянке, я бы просто выбросил номера на ближайшей помойке. В любом случае я ничего не теряю.
- Боже мой, Марино. Человек, которого мы с Эбби видели той ночью, мог быть убийцей!
- Тип, которого вы встретили ночью, не был заблудившимся бизнесменом, - сказал Марино. - Если он и замыслил что-то противозаконное, вовсе не означает, что он убийца.
- Но парковочный знак...
- Я постараюсь выяснить. Посмотрю, если отделение колониального Вильямсбурга сможет дать мне список лиц, кому выдавались такие парковочные знаки.
- Машина с погашенными фарами, которую видел мистер Джойс на своей дороге, могла быть "линкольном" седьмой модели, - заметила я.
- Запросто. Седьмая модель появилась в продаже в 1990 году. Джим и Бонни были убиты летом 1990 года. А в темноте седьмая модель не сильно отличается от "альбатроса", на который, по мнению мистера Джойса, была похожа эта машина.
- Для Уэсли этот день будет поистине замечательным, - не веря себе, пробормотала я.
- Да, - сказал Марино. - Я должен ему позвонить.
* * *
Наступил март, оповещая, что зима не продлится вечно. Солнце тепло грело спину, пока я протирала стекло "мерседеса", а Эбби заливала в бак бензин. Ветер был мокрый и свежий после дневного дождя. Люди вышли на улицы, мыли машины, катались на велосипедах, земля начинала пробуждаться, но еще не очнулась ото сна.
Подобно большинству станций технического обслуживания в эти дни, та, которую я обычно посещала, имела небольшой магазинчик. Я взяла две чашечки кофе на дорогу и прошла внутрь расплатиться. После этого мы с Эбби направились в Вильямсбург. Стекла нашей машины были опущены, из динамика лился голос Брюса Хорнсби, исполнявшего песню "Огни бухты".
- Перед выездом я позвонила домой и поговорила со своим автоответчиком, - сказала Эбби.
- И?..
- Пять раз кто-то звонил и, не говоря ни слова, вешал трубку.
- Клифф?
- Готова спорить, - сказала она. - Не то чтобы он хотел поговорить со мной. Подозреваю, он старается выяснить, дома ли я, вероятно, он также много раз проезжал мимо стоянки, желая увидеть мою машину.
- Для чего ему это надо, если он не заинтересован разговаривать с тобой?
- Может быть, он не знает, что я поменяла замки?
- Тогда он дурак. Подумав, он бы догадался, что ты сообразишь, что к чему, после появления серии его статей.
- Он не дурак, - ответила Эбби, глядя в окно. Я открыла верхний солнцезащитный лючок.
- Он знает, что мне все известно, но он не дурак, - снова проговорила она. - Клифф обведет вокруг пальца кого угодно. Никто и не подозревает, что он сумасшедший.
- Трудно поверить, что он смог продвинуться так далеко, если бы был сумасшедшим, - сказала я.
- В этом-то вся прелесть Вашингтона, - цинично ответила Эбби. - Самые преуспевающие, могущественные люди в мире собрались здесь, и половина из них - сумасшедшие, а другая - неврастеники. Большинство - аморальны. Вот что с людьми делает власть. Не понимаю, почему Уотергейт вызвал удивление.
- А что власть сделала с тобой? - спросила я.
- Я узнала, какова она на вкус, но я не была там достаточно долго, чтобы успеть пристраститься к ней.
- Может быть, тебе повезло. Она молчала.
Я подумала о Пэт Харви. Чем она занималась в эти дни? О чем думала?
- Ты беседовала с Пэт Харви? - спросила я Эбби.
- Да.
- После выхода статей в "Пост"? Она кивнула.
- Как она?
- Однажды я читала, не помню, что, написанное одним миссионером, находившимся какое-то время в Конго. Он вспоминал о встрече в джунглях с дикарем, который внешне выглядел вполне нормально, пока не улыбнулся. Его зубы оказались заточены, потому что он был каннибал.