– Ma petite, ma petite, что я тебе только что говорил?
– Слушай, мы пытаемся спасти не только человеческие жизни, но и вампиров. Вампы в этой стране имеют все гражданские права. Это не означает, что у них есть привилегии. Это влечет за собой определенную ответственность. Или, по крайней мере, так быть должно.
– Ты собираешься воззвать к чувству справедливости совета? – он не позаботился обойтись без недоверчивости в голосе. Фактически, он ее подчеркнул.
В таком виде, звучало это глупо, но…
– Частично вина за то, что происходит, лежит на совете. Они поставили под угрозу жизнь своего собственного народа. Хорошие правители так не делают.
– Никто еще не обвинял их в том, что они “хорошие правители”, ma petite.Они такие, какие есть. Это не вопрос – хорошие они, или плохие. Мы их боимся, и этого достаточно.
– Бред! Этого вовсе не достаточно. Этого даже близко не достаточно.
Он вздохнул.
– Пообещай мне, что ты не будешь заключать с ними никакие сделки. Спроси, но ничего не предлагай. Ты должна поклясться мне в этом, ma petite. Пожалуйста.
“Пожалуйста”, плюс страх в его голосе, меня добили.
– Обещаю. Это их обязанность. Нельзя торговаться с кем-то о том, чтобы он сделал то, что обязан делать в первую очередь.
– Ты – мое любимое дивное сочетание цинизма и наивности, ma petite.
– Считаешь наивным ждать от совета помощи вампирам этого города?
– Они спросят, что в этом для них выгодного, ma petite. Что ты ответишь?
– Отвечу, что это их долг, и что они просто засранцы без чести и совести, если не пошевелят и пальцем.
Вот теперь он точно рассмеялся.
– Я бы заплатил, чтобы послушать этот разговор.
– Тебе поможет то, что ты услышишь?
– Нет. Если они решат, что это моя идея, то точно потребуют плату. Только ты, ma petite,можешь быть с ними такой наивной и надеяться, что они тебе поверят
Я-то себя наивной не считала, и меня бесило, что так думал он. Конечно, ему было на три сотни больше лет, чем мне. Скорее всего, ему показалась бы наивной сама Мадонна.
– Буду держать тебя в курсе.
– О, Странник и сам позаботится о том, чтобы я быстро узнал исход.
– Я навлекаю лишние проблемы на твою голову?
– У нас и так проблемы, ma petite.Хуже уже не станет.
– Это что, ты меня так успокаиваешь? – поинтересовалась я.
– Un peu, – ответил он.
– Это значит “немного”, да?
– Oui, ma petite. Vous dispose a apprendre.
– Прекрати, – потребовала я.
– Как пожелаешь.
Он понизил голос до обольстительного шепота, как будто у него и так не был голос из самых неприличных снов.
– Чем ты занималась, когда я сегодня проснулся?
Я уже почти начала забывать про свое милое приключение в больнице. И теперь воспоминание так неожиданно нахлынуло на меня, что лицо залила краска.
– Ничем.
– Нет, нет, ma petite,не правильно. Ты определенно что-то делала.
– Стивен и Натаниель уже приехали?
– Приехали.
– Отлично. Поговорим об этом потом.
– Ты отказываешь отвечать на мой вопрос?
– Нет, я просто не знаю, какую короткую версию тебе выдать, чтоб не почувствовать себя потаскушкой. А на полную версию у меня сейчас просто нет времени. Так что ты можешь подождать?
– Я буду ждать всю вечность, если этого пожелает моя леди.
– Не говори ерунды, Жан-Клод.
– Если я пожелаю тебе удачи с советом, тебя это устроит больше?
– Ага-ага.
– Анита, быть леди – хорошо. И совсем неплохо быть женщиной.
– Ты сначала попробуй, а потом говори, – сказала я и повесила трубку.
“Моя леди” звучало почти так же, как “моя собака”. Собственность. Я была его человеком-слугой. Даже убив его, я не смогла бы этого изменить. Но я не принадлежала ему. Если я кому и принадлежала, то только себе самой. И именно так я собиралась обратиться к совету, от своего собственного имени, как Анита Блейк, истребитель вампиров, представитель монстров в полиции. Они бы не стали слушать человека-слугу Жан-Клода, но, может быть, они послушают меня.
Трубку в Цирке поднял Томас.
– Они что, поставили вас за секретаршу? – поинтересовалась я.