– То есть они не могут меня убить, пока я твой слуга…
– Но они могут навредить тебе, ma petite. Они могут сделать так, что ты сама пожелаешь смерти.
– Ты имеешь в виду пытки?
– Не в традиционном смысле. Но они мастера в том, чтобы найти твой самый потаенный страх и использовать его против тебя. Они используют твои желания против тебя, и превратят все то, что тебя составляет, в то, что пожелают они.
– Я встречала вампиров, которые могли чувствовать желания сердца, и использовать их…
– Все, что ты видела раньше, ma petite, это просто детский сон. А совет – это реальность. Они тот кошмар, от которого мы происходим. То, чего боимся даже мы.
– Иветт и Бальтазар не показались мне страшными.
Он посмотрел на меня. На его лице не было никого выражения. Это была маска, гладкая, приятная, непроницаемая.
– Если они не испугали тебя, ma petite, так это только потому, что ты не знаешь их. Иветт служит совету, потому что они достаточно сильны, чтобы поставлять ей постоянное число жертв.
– Жертв? Ты же не говоришь о человеческих жертвах, правда?
– Это могут быть люди. Но Иветт считают извращенной даже среди вампиров.
Я не была уверена, что мне хочется знать, но…
– Извращенной в каком смысле?
Он вздохнул и посмотрел на свои руки. Они неподвижно лежали на скатерти. Было похоже, как будто он отгораживается от меня. Я почти могла видеть, как стены встают на свои места. Он собирал себя в Жан-Клода – Мастера Города. Осознание этой перемены стало для меня почти ударом. Все проходило настолько гладко, и я никогда не думала, что со мной, на наших свиданиях, он был другим. Не знаю, был ли он больше самим собой, или тем, кем по его мнению мне хотелось его видеть, но он был более расслаблен, менее насторожен. Наблюдать, как он становится собой “для всех”, сидя перед ним, было почти удручающе.
– Иветт любит мертвецов.
Я нахмурилась.
– Но она же сама вампир. Это очевидно.
Он посмотрел на меня совсем не добрым взглядом.
– Я бы не сидел здесь с тобой и не спорил, ma petite. Ты делишь со мной постель. Если бы я был зомби, ты бы не прикоснулась ко мне.
– Это так.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он только что сказал.
– Ты хочешь сказать, что Иветт любит заниматься сексом с зомби, настоящими гниющими трупами?
– Кроме прочего, да.
Я не смогла удержаться от гримасы отвращения.
– Боже мой, это же…, – у меня не было слов.
Наконец, я нашла слово:
– Она же некрофил…
– Она воспользуется мертвым телом, если больше ничего нет под рукой, но что ей действительно доставляет удовольствие – это гниющий труп, который подняли как зомби. Твои таланты, ma petite, показались бы ей очень привлекательными. Ты могла бы поднимать ей нескончаемый поток партнеров.
– Я не стала бы поднимать мертвых для ее развлечения.
– По своей воле, может, и нет, – сказал он.
– Нет, ни при каких обстоятельствах.
– Совет может найти такие обстоятельства, которые заставят тебя сделать почти все, что угодно.
Я смотрела на его лицо и жалела, что не могла его читать. Но я поняла. Он уже скрывался от них.
– Насколько мы глубоко в этом?
– Достаточно глубоко, чтобы похоронить нас всех, если так решит совет.
– Наверное, мне не надо было доставать пистолет, – сказала я.
– Пожалуй, нет, – сказал он.
Принесли счет. Мы расплатились. Встали. По дороге к выходу, я зашла в туалет, чтобы опять вынуть файрстар. Жан-Клод взял ключи от моей машины, так что мне не нужно было нести ничего, кроме пистолета. Нужно было пройти лишь несколько шагов от туалета до двери. Черный пистолет на черном платье. Либо никто не заметил, либо не захотел вмешиваться. Кто бы сомневался?
Стоянка была темным пространством сверкающей черноты, с проблесками света на блестящих машинах. Доминировали Ягуары, Вольво, и Мерседесы. Я поймала взглядом свой джип в дальнем конце ряда, но потеряла его из вида, пока мы шли между машин. Жан-Клод держал ключи так, что они не звякали во время ходьбы. Мы не держались за руки, или что-нибудь в этом роде. У меня в руках был файрстар, целилась я в землю, но была готова стрелять. Я прощупывала стоянку. Мои глаза постоянно бегали, и я не стеснялась этого. Любой коп издалека понял бы, что я делаю. Я искала опасность, цель.
Я чувствовала себя глупо, и вся была на нервах. Кожа с обнаженных плеч пыталась сползти на спину. Глупо, но я бы чувствовала себя лучше в джинсах и рубашке. Более уверенно.
– Я не думаю, что они где-то здесь, – сказала я тихо.
– Уверен, что ты права, ma petite. Иветт и Бальтазар доставили послание и вернулись к своим хозяевам.
Я взглянула на него, прежде чем снова обратить внимание на стоянку.
– Тогда почему я в режиме боя?
– Потому что совет путешествует большой свитой. Мы еще не всех видели сегодня, ma petite. Это я могу тебе обещать.
– Здорово.
Мы обошли последнюю машину и вышли к моему джипу. К нему прислонился человек. Мгновенье, и файрстар уже целился в него. Без раздумий, просто паранойя – ах, простите, предосторожность.
Жан-Клод застыл за мной, абсолютно неподвижно. Достаточно старые вампиры могут делать такое: просто остановиться, перестать дышать, перестать двигаться, перестать все. И если бы вы обернулись, их там могло уже не быть.
Человек прислонился к джипу боком, так, что мы могли видеть его профиль. Он собирался зажечь сигарету. Вы могли бы подумать, что он нас не видел, но мне было лучше знать. Я целилась в него. Он знал, где мы были. Вспыхнула спичка, осветив один из самых безупречных профилей, которые я когда-либо видела. Свет вызолотил его волосы до плеч, волнами обрамлявшие лицо. Он бросил спичку на землю заученным движением рук, вынул сигарету изо рта и поднял лицо к небу. Уличные огни играли на его лице и золотых волосах. Он выдохнул три идеальных кольца дыма и рассмеялся.