– Скажи ему, чтобы отпустил Ханну, – сказала я.
– А ты, должно быть, человек-слуга Жан-Клода, Анита Блейк.
– Ага, приятно познакомиться. А теперь скажи своему сыну отвалить от нашего вампира, или я проделаю в нем очень большую дыру.
– Ты не посмеешь ранить моего сына.
Настала моя очередь рассмеяться, коротко, отрывисто, но не очень весело.
– Твой сын сказал почти то же самое. Вы оба так смертельно ошибаетесь…
– Если ты убьешь моего сына, я убью тебя. Я убью вас всех.
– Отлично, но позволь мне уточнить. Если он ее не отпустит, то что он с ней сделает?
Фернандо рассмеялся – низко и шипяще. Смеха было достаточно. Где-то в этом прекрасном теле скрывался черный мех и маленькие глазки. Крысолюд.
– Я ее поимею, потому что Странник запретил это делать, а мой отец мне ее отдал.
– Нет, – сказал Вилли. Он шагнул вперед, но Жан-Клод его остановил.
– Нет, Вилли, это не твое сражение.
Фернандо скользнул рукой между ног Ханны. Только хватка Жан-Клода удержала Вилли от того, чтобы не броситься на оборотней.
Ханна слабо позвала:
– Мастер, помоги мне.
– Он не может помочь тебе, дитя, – сказал Падма, – он никому уже не может помочь.
Я прицелилась на пару дюймов правее головы Фернандо. Звук выстрела эхом раздался в большой комнате. Пуля застряла в каменной стене. Все замерли.
– Следующий выстрел в череп Фернандо.
– Ты не посмеешь, – сказал Падма.
– Ты повторяешься. Давай кое-что проясним, Звериный Мастер. Фернандо не тронет Ханну. Ни за что. Перед этим я его пристрелю.
– Тогда я убью тебя, – сказал Падма.
– Замечательно, но это не вернет тебе сына, не так ли?
Я медленно выдохнула и почувствовала, как меня заполняет спокойствие.
– Решай, Звериный Мастер, решай.
– Я – Мастер Зверей, – сказал он.
– Да хоть Санта-Клаус – мне плевать. Он отпустит ее или умрет.
– Жан-Клод, ты контролируешь своего слугу?
– Если сможешь взять ее под контроль, Падма, пожалуйста. Но будь очень осторожен. Анита никогда не блефует. Она убьет твоего сына.
– Решай, – сказала я тихо, – решай – решай – решай – решай.
Я хотела выстрелить в него. Правда хотела, потому что знала – если не пристрелить его сейчас, то придется сделать это потом. Он был слишком самоуверен, чтобы оставить все как есть, слишком ослеплен своей властью, чтобы оставить в покое Ханну, но он не мог и оставить ее себе. Это был выбор, который он не мог сделать и остаться в живых.
– Отпусти ее, Фернандо, – сказал Падма.
– Отец! – он был поражен.
– Она нажмет на курок, Фернандо. Она хочет это сделать. Не так ли, Анита?
– Ага, хочу.
– Пули серебряные, надо думать, – сказал Падма.
– Из дома без них не выхожу, – сказала я.
– Отпусти ее, Фернандо. Даже я не спасу тебя от серебряной пули.
– Нет, она моя. Ты обещал.
– Я бы на твоем месте послушалась папу, Фернандо.
– Ты не повинуешься мне, сын мой? – в голосе Падмы появились новые звуки, которые хлынули через комнату потоком тепла. Зачатки злости. Что-то омывало мою кожу, отзвуки силы, но это не была сила вампира, точнее – не совсем она. Он не пытался контролировать Жан-Клода. У силы был привкус более теплой крови, электрический танец, который звал ликантропов. Что на самом деле было невозможно. Вампир не может быть ликантропом и его противоположностью одновременно.
Фернандо съежился, сжимая Ханну, как куклу, и пряча лицо в ее светлых волосах.
– Нет, Отец, я бы никогда не ослушался тебя.
– Тогда делай, как я сказал.
Фернандо оттолкнул Ханну. Она повисла на Вилли. Тот поднял ее на руки, трогая кровь на ее лице, стирая ее шелковым платком.
Я опустила пистолет.
Фернандо вытянул темную руку в мою сторону.
– Может, я попрошу, чтобы тебя отдали мне поиграться.
– Круто говоришь, крысенок. Посмотрим, мужчина ли ты, чтобы подтвердить слова делом.
Я закидывала ему наживку. Я поняла, что хотела, чтобы он на меня бросился. Я хотела повод, чтобы убить его. Не хорошо. Не хорошо. Мне нужно было успокоиться, или из-за меня нас убьют.