– Это показывает, что ты больше, чем мой слуга или любовница. Это показывает, что я признаю тебя равной.
– Что об этом думает совет? – спросила я.
– Это заставит их договариваться не только со мной, но и с тобой. Это усложнит им дело и даст нам больше выбора.
Я устроила руку на его запястье. Его пульс равномерно бился под моими пальцами.
– Наших врагов это смутит, да?
– Конечно, ma petite, конечно.
Я шла за ним по коридору, держа правую руку в кармане с браунингом, который подняла с пола. Когда мы смогли видеть весь коридор, пульс Жан-Клода забился сильнее.
Дамиан лежал на полу, свернувшись вокруг меча. Кровь впиталась вокруг лезвия в темный материал жилетки, заменявшей ему рубашку. Острие вышло из спины. Его пронзили насквозь. Трудно быть уверенной на сто процентов, но казалось, сердце его пробито.
За ним стоял новый вампир. Он держал двуручный меч, опираясь на него, как на трость. Я узнала меч. С ним Дамиан спал в своем гробу.
Новый вампир был высок, шесть футов шесть дюймов или выше, широкоплеч. Его волосы желтыми локонами обрамляли лицо, оставляя уши открытыми. На нем были белая туника и белые брюки, белое на белом слоями. Он стоял жестко, внимательно, как солдат.
– Уоррик, – сказал Жан-Клод. – Я надеялся, что ты спасся от нежной милости Иветт.
Высокий вампир посмотрел на нас. Его глаза отметили мою руку на запястье Жан-Клода. Он опустился на одно колено и сжал в руках меч Дамиана. Он взмахнул головой и протянул меч нам.
– Он хорошо дрался. Много времени прошло с тех пор, когда у меня был такой оппонент. Я забылся и убил его. Я не хотел гибели такого воина. Его смерть – это великая потеря.
Жан-Клод взял меч из рук вампира.
– Прибереги свои извинения, Уоррик. Я пришел спасти Дамиана, а не хоронить его.
Уоррик поднял на нас светло-голубые глаза.
– Но я проткнул его сердце. Если бы ты был мастером, создавшим его, у нас был бы шанс, но не ты призвал его из могилы к его второй жизни.
– Но я – Мастер Города, а Дамиан принес кровную клятву.
Уоррик положил меч на землю рядом с неподвижным телом Дамиана.
– Твоя кровь может призвать его. Я молюсь, чтобы этого было достаточно.
Я уставилась на него. Никогда не слышала, чтобы вампир говорил “Я молюсь”. Вампиры, по очевидным причинам, много не молятся. Я имею в виду, кто им ответит? О, да, существует Церковь Вечной Жизни, но это, скорее, человеческая религия, своего рода Новая Волна. Не думаю, что они много говорят о Боге.
Волосы Дамиана были кроваво-красными, потрясающий цвет на фоне алебастровой белизны его кожи. Я знала, его глаза были такими зелеными, что любая кошка позавидует, но сегодня его глаза были закрыты, и если все обернется неудачей, они никогда больше не откроются.
Жан-Клод встал на колени перед Дамианом. Он положил руки на грудь Дамиана, рядом с мечом.
– Если я вытащу меч, и его сердце не забьется, а глаза не откроются, мы потеряли его. Один единственный шанс. Мы могли бы положить его где-нибудь лет на сто, пока меч не выйдет из его сердца, тогда был бы шанс. Если мы сделаем это здесь и сейчас, мы рискуем потерять его навсегда. Поэтому нельзя вытаскивать кол из сердца трупа, каким бы мертвым он ни казался.
Я встала на колени рядом с ним.
– Есть какой-нибудь ритуал для этого?
Он покачал головой.
– Я призову кровную клятву, которую он дал. Это поможет позвать его, но Уоррик прав. Я не создавал Дамиана. Я не его настоящий мастер.
– Нет, он старше тебя примерно на шестьсот лет.
Я посмотрела на вампира, насаженого на меч, лежащего в луже собственной темной крови. На нем были брюки, подходящие под жилет. Без консервативной сорочки под жилеткой это выглядело странно эротично. Я все еще могла чувствовать Дамиана у себя в голове. Его сила, биение и пульс веков текли в нем. Он не был мертвым, или, по крайней мере, полностью мертвым. Я все еще могла чувствовать его ауру.
– Я все еще могу чувствовать Дамиана, – сказала я.
– Что ты имеешь в виду, ma petite?
У меня возникла ужасная потребность коснуться Дамиана. Пробежать ладонью по его обнаженной руке. Я не была некрофилом, как бы близко к краю этого я ни находилась. Что произошло?
– Я могу чувствовать его. Его энергия у меня в голове. Это как от свежего трупа, когда душа еще не покинула тело. Он еще не безнадежен, я думаю.
Уоррик посмотрел на меня.
– Как ты можешь это знать?
Я потянулась к Дамиану и остановилась, сжав руки в кулаки. Руки чесались его коснуться, не совсем сексуально, но как глядя на действительно хорошую скульптуру. Мне хотелось повторить линии его тела, почувствовать его приливы и отливы.
– Что происходит, ma petite?
Я коснулась руки Дамиана кончиками пальцев, словно боясь, что он вспыхнет. Мои руки скользили по его прохладной плоти, почти что против моей воли. Сила, оживляющая тело Дамиана, текла через его холодную кожу, текла по моим ладоням, по моим рукам, гусиной кожей маршировала по моему телу.
Я тяжело вздохнула.
– Что ты делаешь, ma petite?
Жан-Клод потер руки, словно он тоже почувствовал это.
Уоррик протянул ко мне руки, как к огню, не уверенный, что может или хочет коснуться. Он отступил, вытирая ладони о штаны.
– Это правда. Ты некромант.
– Ты еще ничего не видел, – прошептала я и повернулась к Жан-Клоду.
– Когда ты вытащишь меч, весь фокус в том, чтобы не позволить его силе вытечь из открывшейся раны. Другими словами, не позволить его душе покинуть тело, так?
Жан-Клод посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз. Приятно сознавать, что я еще могу его чем-то удивить.
– Не знаю, ma petite. Я не ведьма и не изучал магическую метафизику. Я взову к клятве, произнесу ритуальные слова и буду надеяться, что он выживет.
– Иногда, когда я поднимаю зомби из могилы, во второй раз поднять их проще.