– Тогда его слова ничего не значат, – сказала я.
– Если бы я собирался пообещать вам неприкосновенность на все время нашего пребывания, – сказал Странник, – я бы попросил большего, чем просто правда о смерти Повелителя Земли.
– Мы заключили сделку. Я свои условия выполнила, – сказала я.
Он попытался скрестить руки на груди, но пришлось опустить их на живот, бюст помешал. Женское тело не предназначено для грозных поз.
– Ты создала мне еще одну проблему, Анита. Разумнее было бы не быть столь проблематичной.
– Угрожай, сколько хочешь, – ответила я, – но сегодня ты не можешь нас тронуть.
– Не будь так уверена, – его голос звучал несколько ниже, исходя из горла Ханны.
Я подошла к Рафаэлю, желая пригладить его волосы и не смея сделать этого. Слезы подступили к глазам.
– Освободите его. Он пойдет с нами, или твои слова не стоят ничего, Странник.
– Я не отдам его, – сказал Падма.
– Ты сделаешь, как тебе сказали, – ответил Странник.
Я отвернулась, чтобы не видеть разделанного тела Рафаэля. Еще не хватало, чтобы плохие парни видели, как я плачу. Отвернувшись от Рафаэля, я смогла лучше рассмотреть Сильви. То, что я увидела, заставило меня остановиться.
Ее брюки были спущены до щиколоток, туфли все оставались на ней. Я сделала шаг, потом другой, почти подбежала к ней и опустилась на колени. Кровь покрыла ее бедра. Ее руки были вывернуты в запястьях, глаза крепко зажмурены. Она что-то шептала, очень тихо, снова и снова. Я коснулась ее руки, и она вздрогнула. Ее голос стал громче, и я разобрала лишь одно слово:
– Нет, нет, нет.
Снова, и снова, и снова, как мантра.
Я заплакала. Сегодня днем я собиралась выпустить в Сильви пулю, а сейчас плакала из-за нее. Я превращаюсь в настоящего социопата. У меня свои проблемы с Сильви, но такое… Она и при лучших обстоятельствах не любит мужчин. Это делает то, что с ней произошло, еще более жестоким. Или, может быть, просто я помню ее очень гордой, уверенной и самодостаточной. Видеть ее в таком положении было почти невыносимо.
– Сильви, Сильви, это Анита.
Я хотела вернуть на место ее одежду, но боялась коснуться ее снова, пока она не осознает, что это я.
– Сильви, ты меня слышишь?
К нам подошел Джейсон.
– Дай мне попробовать.
– Она не хочет, чтобы к ней прикасался мужчина.
– Я не трону ее.
Он встал на колени.
– От меня пахнет стаей. От тебя нет.
Он очень осторожно провел рукой перед ее лицом, стараясь не касаться.
– Почувствуй запах стаи, Сильви, вспомни комфорт наших прикосновений.
Она перестала говорить нет, но это все. Она даже не открыла глаза.
Я встала и оглядела комнату.
– Кто это сделал?
– Она могла остановить это в любой момент, – сказал Падма, – отдав мне стаю, она бы освободилась и свободно ушла.
Я закричала:
– КТО ЭТО СДЕЛАЛ?
– Я, – ответил Падма.
Я опустила глаза, а когда подняла их, мой узи был направлен на него.
– Я собираюсь разнести тебя на куски.
– Ma petite, ты заденешь Рафаэля и, возможно, меня.
Автомат совсем не приспособлен для стрельбы по одной цели в толпе, но браунинг тут вряд ли поможет. Я покачала головой.
– Он умрет. За это он умрет.
Странник встал перед Падмой.
– Ты уничтожишь это тело? – Он расставил руки и загородил собой Падму. – Ты убьешь любовницу своего Вилли?
Обжигающе горячие слезы потекли по моему лицу.
– Будь ты проклят, будьте прокляты все вы.
– Падма не насиловал твою подружку лично, – сказал Странник. – Любой мужик может это сделать, а вот снять кожу с живого оборотня – это искусство.
– Тогда кто?
Мой голос стал слегка спокойнее. Я не собиралась использовать автомат, и все это знали. Я опустила узи и убрала его под плащ, после чего взяла в руку браунинг.
Жан-Клод подошел ко мне. Он слишком хорошо меня знал.
– Ma petite, сегодня мы все уйдем отсюда живыми. Не лишай нас этой возможности ради мести.
В дверь вошел Фернандо, и все стало ясно. Возможно, он был не один, но он точно в этом участвовал. Он мне подмигнул.