– Она отказала ему в защите стаи. Ты знаешь, что это значит?
– Получше тебя, – сказал он, – без защиты доминанта, ты – мясо для любого, кто тебя захочет, как леопарды после того, как ты убила Габриеля.
Я оттолкнулась от стены.
– Если бы ты раньше сказал, что с ними будет, я бы помогла им.
– Помогла бы? – переспросил он.
Он кивнул на пистолет у меня в руке.
– Или просто перебила бы их?
– Нет, этого как раз хотела Сильви, а не я.
Но я стояла с пистолетом в руке и никак не могла придумать изящный способ убрать его.
– Я знаю, как сильно ты ненавидишь оборотней, Анита. Я не думал, что это будет что-то значить для тебя, да и никто не думал. Иначе тебе бы сказали. Все думали, что тебя это не волнует. Если ты можешь выкинуть из своей жизни того, кого любишь, за то, что он раз в месяц превращается в монстра, то какой шанс может быть у тех, кого ты не знаешь?
Это было очень грубо. Я никогда не видела, как он делал что-то, просто чтобы уязвить, вытащить нож из раны, а потом толкнуть его глубже. Это было мелочно, а таким Ричард не был никогда.
– Ты знаешь меня лучше, чем говоришь, – сказала я.
– Правда? – сказал он.
Он сел на кровать, схватив обеими руками простыню. Подняв ткань к лицу, он сделал глубокий длинный вдох. При этом он смотрел на меня злыми глазами.
– Твой запах все еще волнует меня, как какой-то наркотик, и я ненавижу тебя за это.
– Я только что несколько минут была у тебя в голове, помнишь? Ты не ненавидишь меня, Ричард. Было бы меньше боли, если бы ненавидел.
Он опустил простыню на колени, наматывая ее на кулаки.
– Любовь побеждает не все, правда? – спросил он.
Я покачала головой.
– Нет, не все.
Он порывисто встал, и начал почти неистово ходить по комнате кругами. Наконец, он остановился передо мной. “Магии” больше не было, просто два человека. Но мне все еще было трудно стоять к нему так близко. Очень тяжело осознавать, что мне больше нельзя его коснуться. Черт возьми, не должно же быть так тяжко. Я же сделала выбор.
– Ты никогда не была моей любовницей, а теперь ты и не моя спутница. Ты не оборотень. Ты не можешь быть моей лупой.
– Ты так разозлился из-за того, что я спасла Стивена?
– Ты приказала членам стаи защищать его и верлеопарда. Ты сказала им, что убьешь их за неповиновение. А у тебя нет такого права.
– Ты сам дал мне это право, когда сделал лупой, – я жестом заставила его не перебивать меня, – и нравится тебе это, или нет, было хорошей идеей дать мне определенное влияние, чтобы я могла решать проблемы. Стивен мог быть уже мертв, если бы я не поехала к нему. А Зейн мог натворить еще больше дел в больнице. Ликантропам и так хватает плохих отзывов в прессе.
– Мы монстры, Анита. Про тебя не напишут ничего хорошего, если ты монстр.
– Ты сам в это не веришь.
– Ты-то веришь, что мы монстры, Анита. Ты это доказала. Ты лучше переспишь с трупом, чем позволишь мне до тебя дотронуться.
– Что ты хочешь, чтобы я сказала, Ричард? Что мне жаль, что я не справилась? Мне очень жаль. Что меня саму смущает то, что я бросилась в постель к Жан-Клоду? И это так. Что я меньше всего думала о себе, и не могла перестать любить тебя даже после того, как увидела, что ты сделал с Маркусом?
– Ты сама хотела, чтобы я убил Маркуса.
– Потому что иначе он бы убил тебя. Да, я хотела этого. Чтобы ты убил его, а не съел.
– Когда член стаи погибает в схватке за лидерство, мы все участвуем в трапезе. Это способ впитать их энергию. Маркус и Райна по сути не исчезнут, пока жива стая.
– Боже, вы и Райну сожрали?
– А куда, как ты думаешь, делись тела? Думаешь, твои друзья из полиции спрятали все трупы?
– Я думала, с этим разобрался Жан-Клод.
– Разобрался, но вся грязная работа досталась стае. Вампиров не волнует тело, если оно холодное. Они не любят холодную кровь.
Я почти спросила, предпочитает ли он теплое мясо холодному, но вовремя остановилась. На самом деле мне не хотелось этого знать. Все эти разговоры не вели ни к чему, что меня бы интересовало. Я посмотрела на наручные часы.
– Мне надо идти, Ричард.
– Идти спасать своих верлеопардов.
Я посмотрела на него.
– Да.
– Вот почему я тут. Я – твое прикрытие.
– Это что, идея Жан-Клода?
– Сильви сказала, что Грегори отказался ее трогать. Несмотря на то, что они делали во главе с Габриелем, они – оборотни, а мы помогаем своим даже если они не лукои.
– А у верлеопардов есть свое название для себя? – спросила я.
Он кивнул.
– Они зовут себя “пард”. Вервольфы – это лукои, а леопарды – парды.
Я шагнула мимо него, коснувшись грудью его обнаженной руки. Одно это прикосновение заставило встать дыбом все волоски на моем теле, будто он дотронулся до чего-то намного более личного. Но я к этому уже привыкла. Я сделала выбор, и не имеет значения, как меня это смущало. Я все еще желала Ричарда, даже любила его. Но я выбрала вампира, а у вас не может быть свой вампир и свой вервольф одновременно.
Я вытащила из-под кровати автомат и перекинула лямку через плечо и голову.