Ричард принес одеяло и укутал ноги Зейна, позволив Шерри взять верхнюю часть одеяла и накрыть рану так, как она посчитала нужным.
На Ричарде было только полотенце, завязанное на бедрах, на загорелой коже блестели капли воды, как будто у него не было даже времени вытереться. Когда он присел, чтобы завернуть Зейна, полотенце вызывающей линией обтянуло его ягодицы. Густые волосы разделились на тяжелые пряди, такие мокрые, что вода стекала с них тонкими струйками вдоль спины.
Он встал, и полотенце обнажило большую часть бедер.
– У меня есть полотенца и побольше, – заметила я.
Он нахмурился.
– Я услышал выстрелы. Меня не слишком волновали размеры полотенца.
Я кивнула.
– Ты прав. Прости. – Моя злость на Ричарда, казалось, уменьшалась прямо пропорционально количеству его одежды. Если он действительно хотел выиграть войну, все, что ему нужно было сделать – это раздеться. Я подняла бы белый флаг и захлопала в ладоши. Неловко признаться, но почти правда.
Он провел рукой по волосам, убирая их с лица и отжимая воду. Этот короткий жест продемонстрировал все достоинства его рук и груди. Он чуть-чуть выгнул спину, что заставило все его тело вытянуться в одну длинную мускулистую линию. Этот наклон назад дает потрясающий результат. Я знала, что обычно он демонстрировал свое тело не специально. Он никогда, казалось, не осознавал, как на меня действует его тело. Теперь, глядя в его гневные глаза, я знала, что он показывает мне свое тело с очень явной целью. Его способ сказать без слов: смотри, что ты упустила, что ты потеряла. И если бы я потеряла только это великолепное тело, не было бы так больно.
Мне не хватало воскресных вечеров со старыми мюзиклами. Суббот, с блужданием по лесу и наблюдением за птицами, или целых уикэндов со сплавом по Мерамеку. Мне не хватало его рассказов о дне, проведенном в школе. Мне не хватало его. Тело было только очень приятным суперпризом. Я не была уверена, что в мире хватит роз, чтобы заставить меня забыть, чем Ричард едва для меня не стал.
Он пошел к лестнице, обратно к своему прерванному душу. Если бы я была настолько сильной, как мне нравилось думать, я бы не смотрела, как он уходит. Внезапно передо мной возникла яркая, живая картинка, как я слизываю воду с его груди и сдергиваю это крошечное белое полотенце. Образ был таким ярким, что мне пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов. Он больше не был моим. Возможно, не был никогда.
– Не хочу отрывать тебя от приятного зрелища, – сказал Джамиль, – но кто этот мертвый парень, и почему он пытался тебя убить?
Если я думала, что меня уже достаточно смутили, я ошибалась. Факт, что я позволила мыслям о Ричарде отвлечь меня от намного более жизненно-важного вопроса с несостоявшимся убийцей, только доказал, что я не справлялась со своей игрой. Это было слишком легкомысленно, чтобы выразить словами. Такое легкомыслие, из-за которого убивают.
– Первый раз его вижу, – сказала я.
Луи поднял простыню, которую кто-то набросил на убитого.
– Я его тоже не узнаю.
– Пожалуйста, – попросила Ронни. Она опять приобрела цвет где-то между серым и зеленым.
Луи опустил простыню, но она легла немного по-другому и приклеилась к макушке мертвеца. Кровь пропитывала хлопок, как масло – фитиль.
Ронни издала короткий звук и побежала в ванную.
Луи смотрел ей вслед. А я смотрела, как он смотрит на нее. Он поймал мой взгляд и сказал:
– Она уже убивала раньше. – Имелось в виду “Чем это хуже”?
– Один раз, – сказала я.
Он встал.
– Она реагировала так же?
Я покачала головой.
– Думаю, на нее подействовал вид его мозгов, растекающихся по всему крыльцу.
В комнату вошла Гвен.
– Многие люди, спокойно относящиеся к виду крови, не переносят вида других естественных жидкостей.
– Вот, спасибо, Мисс Психотерапевт! – сказал Джамиль.
Она развернулась к нему, как маленький белокурый шторм, ее иномирная энергия спиралями взвилась по комнате.
– Мерзавец и гомофоб!
Я подняла брови.
– Я что-то пропустила?
– Джамиль – один из тех мужчин, которые думает, что каждая лесбиянка – просто гетеросексуальная женщина, не нашедшая правильного мужчину. Он достал нас так, что Сильви надрала ему задницу.
– Такой язык у квалифицированного врача, – сказал Джейсон. Он примчался из подвала, где на день укрылись вампиры, когда началась стрельба. Когда волнение утихло, он возвращался, чтобы проверить, все ли в порядке.
– Внизу все спокойно? – спросила я.
Он выдал мне свою фирменную усмешку, которой удавалось быть одновременно и ехидной, и самую чуточку злой.
– Тихо, как в могиле.
Я застонала, потому что он ждал этого. Но улыбка оставила мое лицо прежде, чем его.
– Это мог быть совет? – спросила я.
– Что – мог быть совет? – спросил Луи.
– Тот, кто послал убийцу, – сказала я.
– Ты действительно думаешь, что он был наемным убийцей? – спросил Джамиль.
– Ты имеешь в виду, профессиональным киллером?
Джамиль кивнул.
– Нет, – сказала я.
– Почему он не был профессионалом? – спросила Гвен.
– Не достаточно хорош, – сказала я.
– Может, он был девственником, – сказал Джамиль.