– Я отстрелила ему полголовы. Что за пули у тебя в том пистолете?
– Я дважды попала ему прямо в грудь. То, что осталось от его сердца, ложки не наполнит, – сказала я.
Она закрыла глаза.
– Его мозги текли по всему крыльцу. Не говори мне, что это не убило бы его само по себе.
Я вздохнула и погладила ее руки.
– Пожалуйста, Ронни, ты сделала то, что должна была сделать. Возможно, потребуется медицинская экспертиза, чтобы установить, какая пуля его убила, но когда полицейские доберутся сюда, убедись, что ты на себя не наговариваешь.
– Я бывала в таком положении прежде, Анита, вспомни. Я знаю, что говорить и что не говорить. – Она смотрела на меня, и взгляд ее был не вполне дружеский.
Я отпустила ее руки и встала.
– Прости, Ронни.
– Я застрелила двух человек, и оба раза я была с тобой.
– Оба раза ты сделала это, чтобы спасти мою жизнь, – сказала я.
Она посмотрела на меня холодными глазами.
– Я знаю.
Я коснулась ее лица и хотела погладить по голове, утешая ее, как утешают ребенка, но она не была ребенком.
– Мне жаль, что это случилось, Ронни. Но честно, что еще ты могла бы сделать?
– Ничего, – ответила она, – и это заставляет меня задуматься, тем ли делом я занимаюсь.
Что-то внутри меня сжалось.
– Хочешь сказать, те ли у тебя друзья? Это случилось не из-за твоей работы. Это случилось из-за меня.
Она крепко схватила мою руку.
– Мы друзья, Анита, навсегда.
– Спасибо, Ронни, больше, чем ты можешь представить. Я не знаю, как я смогла бы пережить твою потерю как друга, но не оставайся со мной только из-за лояльности. Подумай об этом, Ронни, правда, подумай. Моя жизнь, кажется, не становится менее опасной. Если что-то происходит, оно все опаснее. Тебе стоит подумать, хочешь ли ты быть на линии огня. – От одного этого предложения у меня защипало глаза. Я сжала ее руку и отвернулась прежде, чем она могла бы увидеть, что гроза вампиров разревелась.
Она не окликнула меня снова, убеждая в вечной дружбе. Я наполовину хотела этого, но на другую половину была довольна, что она действительно задумалась. Если бы Ронни убили из-за меня, я могла бы только завернуться в вину по уши и уползти в нору. Я заметила, что с лестницы на меня смотрит Ричард. Возможно, мы с ним могли бы разделить одну нору. Это было бы достаточным наказанием.
– Что еще случилось? – спросил он. Он высушил волосы, и блестящая волнистая масса скользила по его плечам, когда он шел в комнату. Он снова надел свои джинсы и нашел майку почти по размеру. Это была большая футболка с карикатурой Артура Конан-Дойля. Я в ней обычно спала. Она только чуточку была тесновата Ричарду в плечах и груди. Не мала, заметьте, просто обтягивающая. На мне футболка свисала почти до колен.
– Вижу, ты нашел фен и футболки. Очень рада, – сказала я.
– Ответь на мой вопрос, – попросил он.
– Спроси у Джамиля. Он в курсе всех деталей.
– Я спросил тебя, – сказал Ричард.
– У меня нет времени стоять здесь и повторять это. Я должна идти работать.
– Полиция или вампиры?
– Раньше ты спрашивал об этом, потому что волновался больше, если я уходила на казнь вампира. Тебе всегда было легче, если это была только полицейская работа. Какого черта ты хочешь знать теперь, Ричард? О чем ты беспокоишься? – Я вышла, не дожидаясь ответа.
Мне пришлось переступить через труп на крыльце. Я надеялась, что полицейские будут скоро. Сегодня был типичный июльский день в Сент-Луисе: жаркий и влажный до клаустрофобии. Тело начнет пахнуть, если его быстро не увезут. Еще одна из многих летних радостей.
Мой джип был в гараже, где и должен был быть. Я разрешила Жан-Клоду воспользоваться им, чтобы перевезти сюда всех. Хотя вел не он. Я никогда не встречала старого вампа, который водил бы машину. Они проявляли тенденцию быть немного технофобами. Я уже выруливала из гаража, когда увидела Ричарда в зеркале заднего вида. Он выглядел злым. Я очень серьезно подумала, не продолжить ли движение. Он шагнул в сторону. Но на случай, если у него хватило бы глупости не сделать этого, я подождала, пока он подошел к окошку со стороны водителя.
Я нажала кнопку, и стекло скользнуло вниз, как и полагалось.
– Что? – спросила я. Я позволила этому единственному слову быть таким же враждебным, как его глаза.
– Трое из моей стаи в опасности. Трое моих людей могут быть арестованы, а ты не сказала мне.
– Я позабочусь об этом, Ричард.
– Это – моя работа, заботиться о моих волках.
– Ты хочешь пойти туда лично и объявить, что ты – их Ульфрик? Ты не способен даже просто пойти туда и быть их другом, потому что это может подвергнуть опасности твою драгоценную тайну.
Он сжал край окна достаточно сильно, чтобы его пальцы побледнели.
– Большинство лидеров стай скрывает личность, Анита. Тебе это известно.
– Райна была вашей альфой для публики, Ричард. Она пошла бы в больницу за ними. Но она мертва. Ты пойти не можешь. Кто остается?
Что-то ударило в дверь.
– Я разозлюсь, если ты испортишь мне машину, – сказала я.
Он передвинул руки медленно, как будто ему нужно было чем-то их занять.
– Не слишком привыкай быть лупой, Анита. Я собираюсь найти тебе замену.
Мы смотрели друга на друг с расстояния меньше фута. Когда-то он вышел бы к машине для еще одного прощального поцелуя. Теперь это была еще одна прощальная ссора.
– Прекрасно, но пока ты не найдешь кого-то другого, я – все, что у тебя есть. Мне нужно поехать и посмотреть, не смогу ли я избавить наших волков от тюрьмы.
– Они не были бы в заключении, если бы ты не подставила их под опасность.
Он достал меня.