— Самый опасный для нас человек как раз Павлина, Женя ее уважает.
— В этом случае вряд ли Женя ее послушает. К тому же не забывай о Лильке и Толике. Они сделают все, чтоб ни Женька, ни ее сын не получили ничего. У них прекрасный шанс порастрясти состояние Дорофеева после его смерти. Они могут найти Женьку и договориться с ней, что ее пацаненок получит пятьдесят процентов от всего, что оставит Дорофеев, а пятьдесят процентов им, и они будут работать на Дениса до его совершеннолетия, то есть прибыль будет делиться на троих. А когда он вырастет, решит все сам. И вот на это Женя пойдет.
— А сейчас что делать?
— Пока ничего. А вот если Дорофеева все-таки убьют, то надо ликвидировать Лильку и Толика. У меня кое-что для них есть. И я думаю, это кое-что вызовет их ссору. А при ссоре всякое бывает.
— Ты, Серж, хорошо соображаешь.
— На том стоим и зарабатываем.
— Что ты хочешь сделать?
— Посеять в их души сомнения в искренности партнера. Этого обычно бывает достаточно. Они понимают, что шанс получить хоть что-нибудь минимальный, а если точнее, вообще никакого. Каждый обдумывает способы ухватить кусок. А следовательно, можно использовать Дорофеева. Тем более что на него покушались. И почему бы не обвинить в этом…
— Это уже было, мне Малкин рассказывал. Он, кстати, их не поддерживает.
— Знаешь почему? Он понимает, что больше всего шансов у тебя. Кстати, ты бы сама могла договориться с Женькой.
— Она обо мне даже не знает. Точнее, знать-то знает, но мы ни разу не встречались. Я даже не знаю, как буду с ней разговаривать. Когда я узнала о планах Дорофеева и Бошко объединиться посредством брака детей, я была в бешенстве. Я пришла в восторг от Женькиного поступка и была готова для нее на все. Но теперь — нет. А встретиться с ней все-таки придется. Я прекрасно ее понимаю. По вине Эдика погибла ее мать. Так считают все, и я в том числе. Но я желаю получить все, что у него есть. Серьезным препятствием является Женька. Я много думала и поняла одно: убивать ее и мальчика ни в коем случае нельзя. Не потому, что тогда я буду чувствовать себя…
— Но с другой стороны, — перебил Селезнев, — их смерть облегчит тебе задачу.
— Как?
— Во-первых, эти двое реальные наследники, во-вторых, ты сможешь договориться с…
— Сколько тебе платит Толик? — перебила Альбина.
— Что? — возмутился Селезнев. — Как ты можешь? Я всегда верой и правдой…
— С тех пор как я ввела тебя в курс дела, ты стал довольно часто бывать в «Космосе». Сначала я думала, что ты завел себе женщину, но отбросила эту мысль. Ты жадный и никогда не повел бы никого за свой счет не то что в ресторан, а даже в пельменную. На роль альфонса ты не тянешь. А потом мне показали это. — Альбина достала из сумочки конверт и небрежно бросила Селезневу. Тот вытащил из конверта несколько фотографий и сказал:
— Но я пытался хоть что-то выяснить.
— Хватит, Серж. У тебя пять минут для того, чтобы все рассказать и убедить меня в том, что ты мне нужен.
— Да что ты себе позволяешь? Ты кем себя возомнила?!
Сзади на шею ему набросили удавку. Резкий рывок, и Селезнев уронил вскинутые к горлу руки и осел.
— Падаль! — плюнула в его сторону Альбина. Бритоголовый амбал вынес тело из комнаты. — Ты звонил в Питер? — раздраженно спросила Альбина по телефону.
— Успокойся, — ответил Вадим с усмешкой. — Кажется, ее уже нашли.
— Так в чем дело? Вот что, пока их не трогайте.
— Понятно. Я завтра вылетаю в Питер. А почему их не трогать?
— Ты хочешь их утопить в Неве? Нельзя. С ней надо поговорить и узнать, чего она хочет. И еще: если ее нашли твои люди, то могут найти и остальные. Я бы хотела знать, чего хочет каждый из них. Хотя понятно, чего. А вот что они будут говорить или делать, я должна знать. Ты меня понял?
— Конечно.
— Умеешь работать, майор.
— Я уйду из МВД, если все у нас получится. Заведу свое дело. Открою частное охранное предприятие.
— Вадим, сколько их сейчас, этих предприятий?
— У меня будет лучшее.
— Быстро же ты ее нашел.
— Не я, мои знакомые. Правда, это стоит…
— Конечно. В общем, когда убедишься, что это она, звони, и я прилечу. Наконец-то я увижу внука Эдика.
— Черт возьми, — процедил вошедший в комнату Анатолий, — Славика Луконина убили. Мне Розка, его подруга, позвонила. Снайпер через окно пулю в висок всадил.
— Как ты думаешь, из-за чего и кто? — спросила Лилия.
— Да скорее всего кто-то из тех, чье дело он проиграл в суде. Видно, кто-то решил серьезно с ним разобраться.
— Я так не думаю, — входя, проговорил Лазарь Адамович. — Кстати, есть новость. Для тебя скорее всего неприятная, — посмотрел он на Анатолия.
— Эд Ан приезжает? — усмехнулся тот.
— Угадал.
— Хорошего мало, — недовольно проговорил Толик. — Отсюда он меня наладит. Хорошо еще, если с работы не вышибет. Когда появится?
— Послезавтра, — ответил Лазарь.
— Чего-то он рано, — проговорила Лилия. — Обычно он там дольше был и сообщал о приезде.
— Да и мне он неопределенно ответил, — усмехнулся Лазарь. — Я спросил, когда ждать его возвращения. Он сказал, что, наверное, послезавтра. А это значит, что он принял решение вернуться, но когда именно, неизвестно. Вот и все. Теперь что касается убийства Луконина-младшего. Как я понимаю, его убрали потому, что он проявил самодеятельность — наводил справки, где может находиться небезызвестная вам особа, Евгения Эдуардовна. Он позвонил своему знакомому в Питере и попросил его найти эту даму. Результат не заставил себя ждать! — Он засмеялся.
— А ты откуда знаешь о его звонке в Питер? — удивленно спросил Анатолий.
— Он сам сообщил об этом в баре «У Флинта».
— Идиот, — буркнула Лилия. — Неужели не понял…
— У Славика была одна черта, — улыбнулся Лазарь, — стоило ему перебрать спиртного, он становился излишне откровенным. Один тип завел разговор о дочери Дорофеева, и Славика понесло. По крайней мере половина посетителей бара слышала, что он звонил своему знакомому в Санкт-Петербург и тот обещал ему найти эту дамочку. За это его и убрали. Хотя я не исключаю, что его мог заказать братик. Кеша еще тот тип, наверняка Воронин поручает ему всю грязную работу. Очевидно, Воронин был недоволен тем, что в это посвящен младший Луконин. И Кеша послал к братику человека, который его шлепнул.
— А почему не кто-то из московских охотников за наследством Дорофеева? — спросила Лилия.