— Господи, — снова всхлипнула Александра, — помоги!
— Да все будет хорошо, — не веря в это, попытался успокоить ее муж.
— Да они, сучары позорные, там ни хрена мух не ловят! — фыркнул Бошко. — Неужели менту трудно найти в районном городишке…
— Вообще-то, — перебил его Валерьян Игоревич, — как раз менту трудно искать. Ведь делать это надо аккуратно, чтобы не засветиться. Если бы он искал свою знакомую или знакомую хороших знакомых, это было бы понятно. А в этом случае как он объяснит, если начальство узнает? Ведь у них в милиции нередко друг друга подставляют. Так что не стоит беситься. Наверняка он пытается выйти на эту даму. Но я допускаю, что в Сестрорецке ее нет, поэтому будем ждать. И ни в коем случае никого не обвинять, а тем более не наезжать, как ты умеешь, на нашего мента. Я уверен, что он делает все, чтобы заработать.
— Но наверняка тот же Толик Дорофеев нанял кого-то в Сестрорецке. И его человек может опередить нас.
— Толик мертв, убит час назад Гуроном, телохранителем Лазаря Адамовича. Я думал, что Гурон — это кличка такая, а оказывается, имя.
— Толика убили? — изумился Бошко. — А за что? И откуда ты узнал?
— У меня в стане врага есть свой человек.
— Мне почему-то кажется, что ни хрена у нас не получится.
— Ты привык на ура брать, а в таких делах терпение нужно. Главное, не подгонять людей. И чуть больше доверия.
— Знаешь что, Шакал, ты в этих делах мастер, вот и работай. А я буду делать все, что ты скажешь. И кстати, братва интересуется, почему ты себе такую кликуху выбрал.
— Шакал обычно питается остатками добычи крупных хищников. Вот и я так начинал. Меня и прозвали Шакалом. Я решил оставить это для дальнейшей работы. Правда, я уже не тот шакаленок, сам добычу выбираю. Но объедков не оставляю.
— За что и ценю. И если у нас получится, ты будешь заправлять всем хозяйством. Из меня бизнесмен никудышный, еще отец говорил: ты стреляешь быстрее и лучше, чем думаешь. — Бошко засмеялся. — Так что все мозговые работы твои. О деньгах договоримся, когда будет ясно, сумеем ли мы ухватить дело Дорофеева.
— Конечно, а иначе и браться не стоило бы.
— А ты менту, которому платишь, веришь?
— Я, если говорить честно, вообще никому не верю. А тем, кому плачу, особенно. Если его можно купить, какая может быть вера? Но надежда на то, что он будет работать на меня, есть. Ведь он опасается, что я могу его подставить. Я уверен, что мент делает все, чтобы ее найти. Но есть опасение, что он задаст себе вопрос: а зачем Шакалу эта баба с пацаненком? И боюсь, что правильный ответ он может получить. Потому что наверняка там есть еще кто-то из оборотней. Хотя ничего преступного они не делают, разыскивают женщину с ребенком, которую хотят найти ее друзья. Рассмотрим наихудший вариант: моего мента возьмут, и он выложит, что его просил об этом Валерьян Игоревич Пустовин. Тогда, конечно, возьмут и меня, а я отвечу просто: я пытаюсь найти Дорофееву Евгению по просьбе отвергнутого ею жениха Бошко Андрея Тарасовича. — Он засмеялся.
— То есть ты меня сдашь?
— А есть другой вариант? Зачем я пытаюсь найти Дорофееву? А ты скажешь: да, разыскиваю, потому что люблю ее. И пусть кто-то докажет обратное. В конце концов, именно это тебе придется говорить Дорофеевой, когда мы ее найдем. А иначе ничего не получится. Точнее, вариант есть, но это знаем только мы. А для всех ты влюблен в Евгению, все эти годы думал только о ней. Когда узнал, что она беременна, уехал и пытался ее забыть. Но теперь ты услышал о покушении на ее отца и о том, что Женя одна воспитывает сына и живет в нужде. Ты любишь ее и готов быть любящим мужем и хорошим отцом. Я верно излагаю?
— Сто процентов! — захохотал Бошко.
— Кажется, я не все правильно рассчитал, — недовольно проговорил Иннокентий. — Воронин не хочет обсуждать ситуацию с Дорофеевой. Наверное, он ждет, чем все закончится. Странно. Он с энтузиазмом поддержал мою идею, а теперь…
— Значит, это твоя идейка, — произнес Константин. — Я думал, Ворона разработал операцию, а выходит — ты.
— Ты что, недоволен тем, что можешь стать богатым?
— Ну, положим, богатым хочешь стать ты, иначе не замутил бы все это. Ворона тоже вначале загорелся: вот оно, богатство Дорофеева, которому завидуют многие. Но он понимает, что это еще бабушка надвое сказала. Уж больно конкурентов много. Значит, возможна война, а Воронин боится подобных осложнений. Не потому что слаб, у него есть бойцы, а потому что вмешается милиция. В результате появятся осложнения с законом, а Воронин старается избегать подобных ситуаций. К тому же идея не его, и ему придется делиться, а вот этого он совсем не умеет. Я говорю о тебе. Я-то с боку припека, меня в расчет он не берет. Видно, он узнал что-то еще, потому что, как ты заметил, несколько охладел к этой идее.
— Каковы отношения Воронина с дочерью?
— Да нормальные. Правда, она пару раз говорила — скорей бы остаться сиротой. Ее мать умерла, когда Лизке было девять лет, ее воспитывал отец. Но Лизка не забывает, как отец приводил домой женщин и запирал ее, чтоб не мешала.
— Понятно. Значит, Воронин не будет помогать нам с тобой?
— Не держи меня за лоха. Я вам нужен только для того, чтобы вы с моей помощью получили наследство моего сына. — Константин помолчал и вздохнул. — Моего сына, — тихо повторил он.
— Что? — не расслышал Иннокентий.
— Да так.
— Но ведь если что-то получится, то только благодаря тебе. И ты, конечно, свое получишь, составим контракт, где будут оговорены…
— А если вы меня бросите, куда я с этим контрактом пойду? В районный суд или в суд по правам человека? Или идти в милицию с заявлением?
— Ты действительно идиот или прикидываешься?
— Не понял, — удивился Опарин.
— Все будет в твоих руках. Ты родной отец наследника, а бояться надо мне: ты можешь пнуть меня и сказать, что мы в расчете. То же можешь сделать и с Ворониным. И можешь до этого еще кое-что предпринять. Например… — Луконин понизил голос и оглянулся. — Ты поговори с Лизкой сам и все ей объясни. Ведь наследница всего, что есть у Воронина, она. Так почему бы не получить и то, и это?
— Что ты имеешь в виду?
— Да все ты понимаешь. Воронин тебя терпеть не может. Да и меня держит, пока не получит дорофеевское добро.
— Что? — удивился Опарин.
— То, что слышал.
— Лук! — раздался голос Мусы. — Из столицы звонят. Твоего брата хлопнули, — входя в комнату, сообщил он. — Вроде как снайпер застрелил. Короче, нет у тебя братца. — Он вышел.
— Славка… — Иннокентий вскочил. — Похоже, уже началось, — прошептал он и взглянул на Опарина. — Делай выводы, Константин.
— Интересно, кто его? — спросил Воронин. — За что, кажется, понятно. Вот это да! Я тебя, кажется, недооценил, Иннокентий Петрович. Значит, ты гораздо опаснее, чем я предполагал.
— Ты думаешь, это Иннокентий заказал брата? — спросил плотный плешивый мужчина.
— А кто еще? Я не хотел бы крови, но, похоже, тут без этого не обойтись. Ставка уж больно высока. Почему убрали младшего?
— На этот вопрос ответ простой: он слишком часто и громко говорил об этом деле.
— Понятно. Признайся, Уваров, твоя работа?
— Перестань. Хотя скорее всего пришлось бы это сделать. Я заехал к тебе как раз по этому поводу. Понимаю, что кусок жирный и претендентов на него много. Хотя, если быть откровенным, не думал, что все так закрутится. Кстати, чуть не забыл: убит Толик Дорофеев.
— Вот это новость! — удивился Воронин. — А его кто?
— Он пытался застрелить Лазаря и Лильку. Его убил телохранитель Малкина. Вот так, все меньше и меньше…
— Толик — это так, мелочь. Он только на словах что-то может. А по поводу убийства Вячеслава Луконина у меня есть предположение. Я почему-то думаю, что это Кеша. Он, кстати, намекал, что когда дело сделаем, брата надо будет отодвинуть.