— Своему знакомому, — ответила Валентина Анатольевна. — Машина из Санкт-Петербурга, и я хочу знать, кому она принадлежит. Очень надеюсь, что какому-нибудь криминальному авторитету. Тогда полковник Чернов сделает все, чтобы они больше здесь не показывались.
— А до них парень подходил, спрашивал, где тут пляж поблизости, и воды просил.
— Наверное, от них.
— Да нет, вот та машина. — Она подошла к окну. — Две женщины ругают этого мужика. — Услышав: «Узнать не мог! У тебя одно на уме», она улыбнулась.
— А ничего девочки, — усмехнулся Гетман. — Может…
— Нам дело делать надо, — зло остановил его Андрей. — Поехали, а то и нас срисуют. Вечерком или завтра нарисуемся.
— Интересно, где киндер? — спросил Гетман. — Нам ведь он нужен.
— Мне — она, — пробурчал Андрей.
— Подожди, Атаман, давай расставим точки над i. Мы начали это для того, чтобы получить пару лимонов. Например, я согласился для этого, и парни тоже, а не для того, чтобы ты расчет со шкурой произвел.
— Заткнись! — заорал Андрей. — Иначе я тебя кончу.
— Не надо, Атаман, — водитель приставил ему к виску пистолет. — Ты уже и так косяк спорол — замочил Валерьянку, а у него план был.
— В натуре, Атаман, — сказал Валет, — не гони пургу. Мы бабки будем зарабатывать, а не со шкурой счеты сводить. Если уж не терпится, ты же видел Опарина, вот с него и получи. Я помню, базар был, что она не хотела быть твоей…
— Вы, суки, приборзели, — процедил Атаман, — расчувствовались. Вы же без меня только и могли, что с ларьков…
— Закрой рот, — посоветовал Гетман. — Мы с тобой были из-за памяти о твоем батьке. А тебе ничего не стоит убрать любого. Насчет бабок вообще молчу. В общем, давай по-хорошему — ты попробуешь побазарить с Дорофеевой, как Валерьянка советовал, о любви. Если так, то работаем. А нет, отвали, и если попытаешься что-то с ней сделать, на куски порежем. Понял?
— Похоже, выбора у меня нет, — процедил Андрей. — А вот за бабки ты зря на меня бочку накатил.
— Поехали, — кивнул Гетман.
«В лидеры вышел, сука, — подумал Андрей. — Хрен ты угадал, падаль. В Питере я с тобой и твоими шестерками разберусь».
— Они напуганы, — садясь в машину, проговорила Кэт. — Дверь не открывали, но все-таки объяснили…
— Молодая плачет, — сообщила Даша.
— А пацаненка видели? — спросил Дмитрий.
— Нет.
— Значит, сильно напуганы, — сказал Георгий. — Обычно дети на звонок обязательно выходят. Придется отложить игру.
— Подожди, батя, — сказал Дмитрий Дымов. — Получается, ты сдал Дорофееву. Ты чего, батя? Неужели не понял, что ищет ее кто-то не для того, чтобы букет подарить.
— Да погоди ты, — недовольно произнес отец. — Ведь Чернов все-таки полковник.
— Но Дорофеева не в розыске.
— Значит, ее ищет кто-то из криминала. Ты же сам говорил.
— Говорил, да тут Чернов попросил помочь. Ну, я и сказал, что живет такая в…
— Ох, отец, поеду я к ней.
— Я с тобой.
Санкт-Петербург
— Ты чего, мальчик? — спросила средних лет женщина в форме служащей отеля.
— Папа с мамой не дышат, — ответил белокурый мальчик лет пяти. — Лежат на полу и не дышат. Я их звал, звал, а они лежат и не шевелятся. На полу спят.
— Пойдем-ка посмотрим. — Дежурная взяла его за руку.
— Да, — усмехнулся Воронин, — неласково она тебя приняла. А бабе этой и полковник по фигу. Похоже, непросто будет.
— А чего еще ожидать от молодой женщины, — проговорил Иннокентий, — которая шесть лет тянет на себе все. Перед ней я снимаю шляпу. Жить так, как жила она, потом совершить поступок, который нельзя назвать иначе, чем нанесение чувствительного удара Атаману, и дать по носу своему отцу, и Тарасу Бошко, для этого нужно быть мужественным человеком.
— Подожди, ты жалеешь ее?
— Именно так. Поэтому и хочу, чтобы у нее был муж, отец ребенка, и она не напрягалась бы, как ей распорядиться состоянием папы.
Воронин рассмеялся. Опарин поморщился.
— Может, она и права, — сказал он. — Но мне нужно хотя бы увидеть пацаненка. Раньше по хрену было, наоборот, а сейчас что-то…
— Ты стал свою вину ощущать, — проговорил Воронин. — А это даже лучше. Бабы чувствительны к раскаянию. Так и держать. Ты к Лизке сходи, она просила.
— На сегодня до свидания. — Опарин вышел.
— Не нравится мне его настроение, — заметил Луконин.
— Мне тоже. Но без него ничего не получится. И так тяжело будет, а без него… Правда, Чернов испугался. Не ожидал он такого отпора. Сучка! — плюнул Воронин. — Похоже, ее придется убирать.
«Вот так он и меня закопает», — подумал Луконин.
— Знаешь, — вздохнул Костя, — когда ее голос услышал, все оборвалось. А если сына увижу…
— Перестань, Костик, — прижавшись к нему, прошептала Лиза. — Ребенок — не шутка. Я не ревную, успокойся, а то ты какой-то напряженный. Все будет хорошо, милый.
«Кому? — подумал Опарин. — Вам, наверное. Меня вы убьете. Сначала Женьку, потом, когда женюсь на Лизке, меня. А я не женюсь. Но тогда убьете сразу».
— Успокойся, — повторила Лиза.
— Да я спокоен. Но не знаю, как теперь быть. Тетка эта, Павловская, которая вроде как бабушкой стала Дениске, наехала на Чернова, — вздохнул он. И чтобы Лиза не задавала вопросов, он поцеловал ее долгим поцелуем.