Правда ли, что маркиз де Сад мог бы у вас поучиться?
ОН сразу почувствовал перемену в ее настроении. Придя из магазина, Настя как-то жалобно-растерянно посмотрела на НЕГО и спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. А ты думаешь, за несколько минут могло стать хуже? Что случилось?
— Ничего не случилось. Просто я долго стояла в очереди и подумала, мало ли что…
— Настя, врать ты не умеешь. На улице с тобой что-то произошло. Кто-нибудь подходил к тебе с вопросами? Кто-нибудь интересовался мной? — в голосе ЕГО послышались угрожающие нотки.
— Да ну что ты! Кто мог тобой интересоваться?! Просто…
— Ну что просто? В газетах что-нибудь вычитала? Они любят наврать про нападения и переврать все.
— В газетах, — решилась Настя, — напечатали твой портрет…
ОН рассмеялся как можно натуральнее.
— Во-первых, в связи с чем пресса может интересоваться моей скромной особой? Даже если в связи с нападением на меня, то у них никак не может оказаться моего портрета.
— Нет, — снова замялась Настя, — они пишут, что человек, изображенный на портрете, — какой-то ужасный маньяк.
„ПРЕДАЛА! ОНА ТЕБЯ ПРЕДАЛА! ОНА ХОЧЕТ ТВОЕЙ ГИБЕЛИ!“
— А почему ты сразу решила, что это мой портрет? Они публикуют фотороботы. Так что похожих на эти портреты людей могут оказаться десятки, если не сотни. Потом, разве ты могла подумать про меня, что я какой-то маньяк? Настя, ну подойди ко мне! Неужели я способен на что-нибудь из того, о чем могут написать газетные писаки?
— Нет, конечно, но ты там так похож… — Настя тряхнула головой. — А, черт с ними! Я тебя так люблю, что если бы ты оказался маньяком, я бы, наверное, пошла убивать вместе с тобой. — Она подошла, прижалась к НЕМУ.
„НЕ ВЕРЬ ЕЙ! ОНА ЗАМАНИВАЕТ В ЛОВУШКУ!
ТЫ ХИТРЕЕ И УМНЕЕ! ОБМАНИ И УБЕЙ!“
— Знаешь что, — как можно мягче сказал ОН. — Я уже совсем чувствую себя здоровым. Давай погуляем, посидим где-нибудь, мороженого поедим. Давай?
— Давай, — восторженно отозвалась она, подумав при этом, что в газетах действительно могли напечатать просто похожий фоторобот. Тем более что Н. Б. ведь лысый. А раз не боится выходить на улицу, значит… значит, это не ОН, окончательно решила она и стала собираться, потом спохватилась:
— А ты нормально себя чувствуешь. Голова не кружится?
— Все абсолютно нормально. Я здоров, как бык. У меня организм любую хворь вмиг перебарывает.
— Ну, положим, не так уж и вмиг. Почти три недели отлежал.
— А теперь все в порядке. — ОН действительно чувствовал себя совершенно здоровым, как будто опасность завершила процесс выздоровления окончательно.
Они прошлись по улице, зашли поели мороженого, потом ОН купил ей большой букет роз, и Настя, окончательно размякнув, сказала:
— Теперь тебе хорошо бы побыть на свежем воздухе, молочка попить, окончательно окрепнуть.
— Да я и так благодаря тебе отъелся и стал толстым, как боров. Но вообще-то в Васкелово хорошо бы съездить… Да только…
— Что только? — испугалась она.
— Да мы с тобой о работе совсем забыли. Я-то ладно. Уволюсь — и дело с концом. А. тебе как быть?
— А ты пока не уволился, значит, мой начальник. Значит, можешь разрешить мне еще отпуск взять! Здорово я придумала?
— Здорово! Ты у меня молодец! Давай прямо завтра с утра и поедем!
Они накупили продуктов. ОН старался быть с ней ласковым и внимательным, но Неведомый постоянно давал о себе знать.
„ТЫ ЗАБЫЛ О СВОЕМ ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ!
ТЫ УБЕДИЛСЯ, ЧТО ТОЛЬКО СЛИЯНИЕ ПОМОЖЕТ ТЕБЕ СТАТЬ НЕУЯЗВИМЫМ?“
Иногда ОН пытался спорить с Нергалом, но очень робко, боясь разгневать Бога. ОН хотел предложить Нергалу другую жертву, любую, какую выберет Неведомый. ОН сам не понимал, что с НИМ происходит. С одной стороны, ОН сам создал двойника и тот, оказавшись могущественным Богом Нергалом, требовал жертв, обещая превращение ЕГО из НЕГОДНОГО УРОДЛИВОГО УБЛЮДКА в могущественное ослепительно прекрасное существо. С другой стороны, ЕГО любила обычная женщина, ласкала и ни разу не назвала даже Мертвяком. Значит, ОН мог не приносить ее в жертву. А когда, найдется последняя жертва и Превращение совершится, она будет любить ЕГО еще больше.
„ТЫ ЗАБЫЛ, ЧТО ОНА СОБИРАЕТСЯ ПРЕДАТЬ ТЕБЯ!
ОНА НЕ МОЖЕТ ЛЮБИТЬ УБЛЮДКА! ТЫ ДОЛЖЕН ПРИНЕСТИ ЕЕ В
ЖЕРТВУ, И ТОГДА ПРОИЗОЙДЕТ СЛИЯНИЕ И ПРЕВРАЩЕНИЕ!“
В поезде ОН делал вид, что дремлет. Нергал все больше овладевал ИМ. Напряжение росло. Залечивая раны и думая о Насте, ОН забыл, что подходит время, когда Луна входит в ЕГО созвездие. Созвездие Змеи. ОН забыл, что подчиняется космическому циклу. Космос, создав ЕГО таким, каков ОН есть, требовал подчинения и исполнения возложенной на НЕГО миссии. ОН вспомнил тот Великий день, когда узнал, что двойник, которого ОН создал, является именно Неведомым Богом Нергалом.
Оказалось, ОН и есть Нергал! Бог с лицом человека и телом льва, непонятный для человеческого племени Бог, который требовал в жертву того, кого считал неугодным для людей. Нергал был таким могущественным, что мог поразить все человечество, если бы только пожелал. Но ОН понял: Нергал мог существовать только в облике человека и действовать с помощью человека: Человек тоже должен быть особенным. Раз в тысячелетие появлялся человек, рожденный в день, когда Луна находилась в созвездии Змеи. У него должна быть внешность, которая соответствовала потребностям Нергала.
Постепенно ОН свыкся с присутствием в себе Бога, приказывающего ему. Тем более что Нергал обещал до полного Слияния и Превращения напоминать о себе только в определенные дни месяца. Иногда, правда, Нергал пробуждался в НЕМ и в другие дни. Тогда ОН становился в тысячу раз сильнее, умнее и могущественнее и мог сразиться сразу со многими врагами.
Сейчас ОН уже понимал, что был не прав, пытаясь спорить с Неведомым. Нергал всегда прав. Женщина готова предать ЕГО, помешать Слиянию и Превращению.
В Васкелове они почти весь день бродили по лесу. ОН пытался шутить, но в смехе ЕГО временами проскальзывали незнакомые, пугающие ее нотки.
ЕМУ все еще помимо желания Нергала было хорошо с ней, и ОН старался напомнить себе, что существо рядом с НИМ лишь жертва. Она не нужна им с Нергалом, она навязывает ИМ свою волю, свои низкие, недостойные богов желания.
Раздражение показывать пока было рано. ОН будет говорить только с Неведомым. ОНИ найдут место для Жертвенника.
Они углубились в лес в сторону, противоположную той, где стояли дачи.
— Отсюда почти до самой станции сплошной лес, — сказала Настя. — Можно идти и воображать, что живешь в непролазной чаще. И никого больше на сто верст вокруг нет.
— Однако как сюда этих паршивых дачников из-за ста верст заносит? — сказал ОН, одновременно прислушиваясь, не скажет ли что-нибудь Неведомый. Бог молчал. Очевидно, шли они верно, но места подходящего пока не было.
Наконец они вышли на поляну. Она была совсем небольшая, камней здесь не было, но ОН вдруг понял: „Здесь! Это должно произойти на этой тихой, окруженной глухой стеной леса поляне“. Как бы в задумчивости, ОН обошел ее и решил, что небольшой холмик над старым, разрушенным блиндажом времен войны будет идеальным местом, а сама яма от блиндажа послужит местом для, курения фимиама.
Вернувшись в баньку, ОН лег на диван, отвернулся к стене и мгновенно заснул спокойным, глубоким, но чутким сном. Опасность ОН почувствовал бы мгновенно, как всегда. Но никакой опасности вокруг не было ни для НЕГО, ни для Неведомого. Проснулся ОН свежий, с чистой, ясной головой. Пошутив с Настей, ОН потребовал немедленного ужина, во время которого сказал:
— Сегодня будет наша ночь. Мы будем купаться нагишом, бродить по лесу и пугать благопристойных отдыхающих горожан дикими криками.
Она смеялась, придумывала новые подробности их Вальпургиевой ночи и была совершенно счастлива.
В сентябре ночи довольно холодные. Тем не менее они разделись и бросились в озеро, оглашая окрестности визгом и страшными воплями. Этот „непристойный“ шум должен был сыграть ЕМУ на руку во время Жертвоприношения, когда она будет кричать уже не понарошке.
Потом, напялив на мокрые ноги домашние шлепанцы, которые она отыскала в доме, ОН заботливо укутал Настю в халат, и они пошли по лесу, время от времени имитируя крики людей первобытного племени. ОН шел нагой, и ЕМУ ничуть не было холодно. Предстоящее Перевоплощение возбуждало ЕГО, горячило тело и воображение.
Выйдя на поляну, ОН подхватил ее на руки и понес к разрушенному блиндажу. Она хохотала и болтала в воздухе ногами.
Положив ее на холм, ОН распахнул халат и сказал:
— Теперь можешь кричать по-настоящему.
Она попробовала рассмеяться, но вдруг увидела, как стало меняться ЕГО лицо, и испугалась. Глаза ЕГО расширились, вокруг рта появились глубокие складки, рот ощерился в жуткой усмешке.
Она успела подумать: „Сошел с ума! Сумасшедший!“ И тут же дикая боль пронзила ее всю. ОН впился в сосок левой груди и откусил его. Она страшно закричала, и ОН, возбуждаемый криком, начал отгрызать ей груди частями, с остервенением сплевывая на землю куски плоти. Вдруг что-то остановило ЕГО. Почему-то совсем некстати вспомнилось, как она трепетала у него в руках и захотелось вновь ощутить то же чувство.
Но загремел голос Неведомого:
„ЗАКАНЧИВАЙ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ.
Я ЖДУ. ИНАЧЕ ТЫ ДОЛЖЕН БУДЕШЬ УМЕРЕТЬ САМ“..
Испугавшись и устыдившись своей минутной слабости, ОН разорвал ее горло. Кровь, залившая потоком их обнаженные тела, успокоила. ОН ввел член в разорванное горло, дальше в трахею и получил то, чего жаждал: острое блаженство оргазма пронзило ЕГО! „ВИДИШЬ? ЭТО ОСТРЕЕ, ЧЕМ С ЖИВОЙ!“ ОН посидел немного, наслаждаясь полным единением с Нергалом, потом поднялся, собрал на дне ямы груду сухого валежника, вынул из кармана Насти заранее положенные спички, поджег валежник, подождал, пока огонь разгорится, и аккуратно положил тело в центр костра.
День Очищения должен на этот раз закончиться сожжением жертвенного агнца.
ОН стоял на краю жертвенного костра и слушал голос Нергала;
„МЫ С ТОБОЙ ОДНО ЦЕЛОЕ! ОТНЫНЕ ВСЕ ПОКОРЯТСЯ НАМ!“
Когда костер стал угасать, ОН легкой походкой уверенного в своей безграничной силе человека пошел к дому. Оделся, тщательно собрал свои вещи, дошел до станции и уехал в город на последней электричке.
На следующий день, когда напряжение спало, ОН чувствуя себя как бы НОВЫМ существом, подумал о том, что теперь ему никто и ничто не страшно.
Но вдруг смутное беспокойство овладело ИМ.
„ТАКОГО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ! МЕНЯ. НИЧТО НЕ МОЖЕТ БЕСПОКОИТЬ!“
И тем не менее неясное и непонятное чувство все сильнее, охватывало ЕГО. Пытаясь разобраться, что это за чувство, ОН вдруг с изумлением понял: это называется тоской по утраченному. ОН сам, оказывается, хорошо знал это чувство, ведь и ОН был человеком, хотя одновременно ощущал себя Богом. ОН был НОВЫМ человеком, следовательно, и чувство утраты должно быть, как ему казалось, другим.
Тем не менее что-то по временам сдавливало грудь, мешало обдумывать новые планы. ОН даже подумал, а не поехать ли в Васкелово, взглянуть еще раз на место Жертвоприношения и, возможно, закопать яму, где осталась Настя. Но тут же ЕГО новое Я, подсказало ЕМУ, что такой поступок был бы в высшей степени неблагоразумным. ОН пытался побродить по улицам, чтобы еще раз убедиться, насколько мелки и суетливы люди, но и это не принесло успокоения.
Вдруг странная мысль пришла ЕМУ в голову. ОН быстро вернулся домой, собрал в чемодан самые необходимые вещи, отложил из денег, взятых у Баранова, некоторую сумму, которую посчитал достаточной, положил ее в карман, остальное запер в кейс, проверил еще раз, все ли забрал кассеты, и, подумав, что не в первый и не в последний раз прощается с жилищем, вышел с чемоданом и кейсом. Потом ОН сделал и вовсе странную и непонятную для самого себя вещь. ОН остановился, вынул папку с газетными вырезками, отошел в сторонку и, быстро полистав, нашел нужную страницу. Здесь не было ни одной газетной статьи. Но в центре аккуратно был приклеен листок плотной бумаги, на котором четким, округлым Настиным почерком был выведен адрес, где живет ее дочка с бабкой и дедом. ОН не помнил, по какому поводу была сделана эта запись. Сейчас это было неважно.
Дом ОН отыскал быстро. Ему открыла старуха, долго переспрашивая, кто это.
Наташа была дома. Она сразу узнала, что этот тот дядя, к которому они ездили с мамой. ОН попытался поговорить с ней, но это ЕМУ не удалось. Разговорчивостью ОН вообще не отличался, а беседа с ребенком и вовсе была пыткой.
Бабка усадила ЕГО за стол, предупредив, что Насти нет здесь, что она в отпуске и куда-то уехала. Потом испытующе посмотрела на НЕГО и сказала:
— А вроде вы вместе собирались ехать. Так мне Настя говорила.
ОН ответил, что да, мол, поехали вместе, но ЕМУ пришлось раньше вернуться на работу.
Старуха поставила перед НИМ стакан с чаем, предложила печенье. Наташа вертелась рядом и вдруг спросила:
— А что ты мне принес?
— Я тебе принес подарок, — ответил ОН.
— А какой? Красивый?
Тогда ОН объяснил старухе, что им на работу прислали большую гуманитарную помощь для одиноких матерей. Помощь разделили, и Насте с Наташей досталась довольно большая сумма.
Когда ОН открыл кейс, старуха ахнула и все не могла поверить. Чтобы убедить ее, пришлось самому написать расписку, что деньги передаются Анастасии Владимировне Красавиной и ее дочери Наташе. Потом ОН подумал и приписал: „Деньгами в полной мере может распоряжаться мать Анастасии Владимировны Красавиной, Галина Арсеньевна Красавина“.
Объяснив еще раз ошалевшей от неожиданно свалившегося богатства бабушке, что она может делать с деньгами, все что угодно, но тратить в основном на Наташу и ее нужды, ОН поднялся, быстро со всеми распрощался и ушел.