Кто бы мог подумать, что эти иностранки такие чувствительные.
Под крылом самолета о чем-то запело зеленое море сказочного наивного карликового королевства, где живет розововолосая Ярослава.
Алтухов открыл папку перед самой посадкой в Москве. Открыл и обомлел: вырезанная из старой пожелтевшей карлсбадской газеты статья рябила глаза заголовком "ГАНС ХОУПЕК ОБРЕЛ БРАТА НА РОССИЙСКОЙ ЗЕМЛЕ".
МОШОНКО
- Вазгепчик, скажи мне, ты еще мечтаешь о том, чтобы твоя жена не работала, сидела дома, готовила долму, растила дочь? Не говори "пет".
Чему быть, того не миновать.
Вазген был удивлен звонком сестры в его дежурство, такое случалось редко.
- Что ты хочешь от меня, золотая рыбка? - спросил Вазген. - Чтобы ее уволили?
- Да, это будет результатом моей просьбы.
Потому что на работе ее уже не оставят. Мне нужна встреча с Мошонко. Не знаешь? Главный государственый распорядитель.
- А мне нужна встреча с "Мисс Бразилия-2000".
- Вазген, ты уже все понял, не притворяйся.
- Нет, но у твоего Мошонко пет проблем с сердцем, - попытался еще улизнуть Вазген.
- У пего могут быть проблемы со здоровьем по части твоей жены. Ты знаешь, к чему я веду.
- Я всегда хотел, чтобы ее уволили, - признался Вазген, - по что тут можно сделать?
- Пусть она вызовет его на процедуру, для анализов, для ежегодной диспансеризации, на свидание в конце концов.
- А нас не посадят?
- Если посадят, Вазгепчик, то в одну камеру, ты не против?
- Тогда ладно, - успокоился брат и обещал подготовить жену к вечернему визиту своей сестрицы с ее взбалмошной идеей-сфинкс.
...Вечером они сидели втроем в их пятикомнатной квартире на Полянке, пили зеленый чай с сухариками. По телевизору начинался детектив.
Ниссо мялась, переводила разговор на другие темы. Вазген немилосердно напоминал ей, что они, родители Юли, в долгу перед Нонной и ее друзьями они спасли девочке жизнь. Ниссо уходила на кухню за чайником, возвращалась, спрашивала, как же можно провести Нонну в Кремлевку, если охрана на воротах хуже церберов: без трех подтверждений и звонка в палату к больному - не пропустят.
В конце концов Ниссо уставилась в телевизор и перестала реагировать на что-либо в окружающем ее мире.
- Ты звук-то включи, - подсказала ей Нонна Богдановна, - я уже ухожу.
- Постой, - произнесла Ниссо, не отрываясь от телевизора.
Даже Вазген посмотрел на нее с некоторым неузнаванием.
- Интересный детектив? - спросили они женщину, вперившуюся в экран.
- Поехали, - вдруг вскочила Ниссо, и только теперь брат и сестра увидели происходящее на экране.
Шли "Новости", показывали лежащего возле своей машины Мошонко, мученически улыбающегося, жестами показывающего телохранителям, что с ним все в порядке. Пятен крови заметно не было.
- Похоже, не попали, - прокомментировала Серафимова, тоже забывшая включить кнопку громкости.
- Вот теперь я могу тебе помочь, - решительно сказала Ниссо и, надев белый халат, выбежала из квартиры. С перепугу Нонна шла в лифт вслед за пей. Только в машине она вспомнила, что недавно боялась ездить в лифте.
Ниссо влетела на аллею, ведущую к больнице, и протянула в окошко пропуск.
- А это? - махнул пропуском дежурный на Серафимову.
- Медсестра. Семена Филимоновича привезли уже?
- Ах да, - дежурный посерьезнел, - только перед вами проехали.
Все было сделано на высшем уровне.
Мошонко проходил осмотр в корпусе терапии.
После осмотра его повезли в отдельную палату, куда попросили прийти терапевта Зейналову, раз уж она приехала. Мошонко симпатизировал ей, когда лежал тут прошлой осенью с геморроем.
Серафимова прошла незаметно, как тень, со стороны служебного лифта, след в след ступая за Ниссо.
- Кто вы? - испуганно спросил Семен Мошонко, когда Серафимова первой вошла в его палату.
Ниссо осталась в предбаннике, на "шухере".
ИНЦИДЕНТ
Когда два дня назад Братченко услышал в трубке теплый и тихий голос Галочки, он разомлел. Но чересчур уж тихий и чересчур уж теплый, прямо-таки горячий голос был сейчас у пес.
Она почти задыхалась.
- Витя, ты постарайся побыстрее приехать.
- Куда?
- Ко мне. У меня в доме авария... или как это называется - ЧП!
- Что произошло? - Братченко не на шутку испугался. - Взлом?!
Серафимова услышала про взлом и напряглась. Только сейчас ей в гочову ударила... мысль.
- Дом старый, понимаешь? Нам сказали, что балконы ветхие, опасные даже. Я на балкон не выходила уже года два. Там, правда, трещина. Он шатается. Шатался. Я даже вещи ненужные там не хранила, боялась перевеса. Там и так тумба осталась, еще от прежних жильцов.