- Ло-Шин, - закричал он. - Ло-Шин, мой господин, мой благодетель. Я тебя не предавал, и ты это знаешь.
Один из китайцев бросился вперед и сильно ударил его кулаком по губам. Изо рта аптекаря потекла кровь.
Тем не менее, Труонг продолжал кричать истошным голосом о своей невиновности, перечисляя все услуги, которые он уже оказал могущественному Ло-Шину, и те, которые мог бы оказать в будущем... Китаец слушал с благосклонным видом, как какой-нибудь профессор, одобрявший ответ талантливого ученика. Его маленькие ручки были скрещены на животе. Вообще-то он никогда не испытывал особой симпатии к аптекарю.
Возможно, это объяснялось чувством солидарности со своими соплеменниками из Гоминьдана, погибшими из-за жадности Труонга от ран и малярии.
Когда вьетнамец, наконец, умолк, исчерпав все свои аргументы, Ло-Шин заговорил хорошо поставленным голосом, почти не двигая губами, так, что один лишь Труонг смог уловить смысл его слов.
- Я знаю, что ты невиновен, - сказал он, приветливо улыбаясь. Поэтому твоя семья может меня не бояться.
У Труонга появилась призрачная надежда, и он весь задрожал.
- Я знал, что ты справедлив, Ло-Шин, - сказал он. - Я буду служить тебе так же верно, как и прежде!
Китаец загадочно улыбнулся.
- Совершенно верно, ты мне еще послужишь.
Труонг внезапно подумал: почему же его не развязывают? Ведь всемогущий китаец признал его невиновность. И он решился задать этот вопрос. Ло-Шин взглянул на него с лукавой улыбкой и подошел еще ближе, так, что его рот находился всего в двадцати сантиметрах от лица аптекаря.
- В твоей жалкой жизни ты предавал всех, кроме меня, - сказал он. Может быть, в конце концов, меня бы ты тоже предал, если бы я оставил тебе для этого время. Но я оставляю тебе лишь право надеяться.
Труонг ничего не понимал. Ло-Шин говорил, будто...
- Почему меня не развязывают? - спросил он.
- Потому, что ты окажешь мне еще одну услугу. Я никому не сказал, что ты меня не предавал, и ты будешь казнен. Ты окажешь мне этим последнюю услугу. Прощай, Труонг.
Он повернулся к нему спиной, отошел на несколько шагов и что-то сказал своим людям. Он произнес это по-китайски, то есть на языке, который Труонг понимал. То, что он услышал, заставило его онеметь от ужаса... Затем, когда Ло-Шин уже подходил к дому, он завопил:
- Ло-Шин, Ло-Шин, я не хочу умирать, я не сделал тебе ничего плохого.
Не обращая внимания на его вопли, китаец вошел в дом. Его люди залезли в кузов грузовика, где лежал Труонг. Так как пленник продолжал кричать, один из них ударил его со всей силы в висок.
Труонг перестал вопить как раз в тот момент, когда грузовик выезжал на улицу.
Глава 15
"Уоки-токи" лежал на коленях Юболь, и его тихое равномерное потрескивание подбадривало.
Абсолютно ровная местность на севере переходила в линию голубых известковых холмов. Здешние леса уже давно расступились, освободив пространство рисовым полям, и теперь лишь невысокие дамбы, разделявшие их, нарушали монотонность пейзажа этой тропической Голландии.
Малко в сотый раз оглядел окрестности. Никого. На месте встречи решительно никого не было. Юболь тоже смотрела во все глаза. Она сменила свои извечные черные брюки на полотняное мини-платьице. Малко не сумел се отговорить, и она поехала с ним, несмотря на очевидную опасность. Она чувствовала себя ответственной за все, что произошло - ведь с Нго ее связывали дружеские отношения. Было невыносимо жарко и душно. Покрытые пластиком сиденья "фольксвагена" стали липкими, как смола. Турахом остался в километре за ними.
Машина с людьми генерала Хаммуана стояла в укрытии за первыми домами. Была половина четвертого, и время, назначенное для встречи, давно прошло. Юболь смотрела направо, внимательно вглядываясь в рисовое поле. Вдруг она подскочила.
- Смотри!
Кто-то бежал по дамбе прямо на них, но слишком далеко, чтобы разглядеть - мужчина это или женщина.
Малко зарядил пистолет. Они находились на открытом месте, и это уже обеспечивало некоторую безопасность. Он наблюдал за бегущим силуэтом, и ему показалось, что это мужчина. Но бежал он как-то странно, переваливаясь как утка.
Бегущий приблизился, и Малко увидел, что руки его связаны за спиной.
Малко выскочил из машины с пистолетом в руке и бросился навстречу. Дамба упиралась в дорогу, и он вскарабкался на нее. На бегу он заметил еще одну деталь - на голове у незнакомца было что-то вроде капюшона с отверстиями для глаз. Он кричал не умолкая. Это был не человеческий вопль, а вой смертельно раненого зверя, протяжное, леденящее душу завывание.
Малко с трудом сохранял равновесие на скользкой дамбе, идущей вдоль рисового поля. Наконец он добежал до незнакомца. Черный капюшон закрывал лицо и был завязан шнурком вокруг шеи.
Он остановился рядом с Малко, издавая все более пронзительные звуки. Малко засунул пистолет за пояс и стал развязывать шнурок капюшона. Это оказалось нелегким делом. Незнакомец плясал на месте, как будто стоял босыми ногами на раскаленном железе.
Малко сорвал, наконец, капюшон и тут же пожалел об этом - картина открылась невыносимая.
Да, это был Труонг. Но его лицо напоминало сплошное кровавое месиво. Можно сказать, кипящее смородиновое варенье. Сотни громадных муравьев-маниоков, каждый длиной в два сантиметра, впились в его лицо и волосы. При каждом укусе они отщипывали кусочек тела... Левое веко, наполовину съеденное, свисало кровавыми лохмотьями. Кровь сочилась из тысячи мелких ранок.
Труонг открыл рот, закричал, и Малко увидел кровоточащую культяшку... Язык был отрезан...
Кисти рук были туго связаны за спиной тонкой железной проволокой, врезавшейся в кожу.
Малко старался не смотреть на изуродованное лицо и сохранять хладнокровие. Надо было спасти Труонга и заставить все рассказать. Он взял его за плечо и повел к дороге, до конца еще не понимая, в чем смысл этой ужасной сцены.
- Пойдемте. У меня машина, - сказал он.
Труонг ответил тирадой невразумительных звуков.
Малко увидел, как Юболь вышла из машины. Свой "уоки-токи" он впопыхах оставил в "фольксвагене".
Он еще раз внимательно посмотрел на дорогу, оглядел рисовые поля вокруг. Никого.
Вдруг он услышал шум мотора. Он доносился с запада. Малко посмотрел в этом направлении, но, ослепленный солнцем, ничего не увидел.
Шум нарастал. Подняв голову, Малко увидел два винтовых одномоторных самолета, летящих очень низко над рисовым полем крылом к крылу. Они приближались к перекрестку. Задавать себе вопросы было поздно. Две светящиеся стрелы отделились от крыльев самолетов. Одна из них врезалась в "фольксваген". Раздался глухой взрыв, и в какую-то долю секунды автомобиль превратился в оранжевый огненный шар.
Оба самолета с оглушительным ревом пронеслись над Малко. Они летели так низко, что он успел увидеть ракеты, висевшие под крыльями. Это были штурмовики Т-28, с лаосскими опознавательными знаками.
Рядом с горящим "фольксвагеном" Юболь лежала на спине посреди дороги, как тряпочная кукла. Оставив Труонга, Малко бросился к машине. Обернувшись, он увидел, что самолеты возвращаются.
В то же мгновение из-под крыльев вырвалось пламя. Ракеты летели прямо на него, словно смертоносные насекомые. Инстинктивно он нырнул в рисовое поле под прикрытие дамбы. Последнее, что он увидел, был неподвижный Труонг, оглушенный взрывами, растерянный и беспомощный.
Малко задержал дыхание и погрузился в теплую жидкую грязь рисового поля. Когда он поднял голову, Труонга на дамбе не было.
Сверкая на солнце, оба Т-28 сделали вираж и собирались вернуться. У Малко едва оставалось время, чтобы перемахнуть через дамбу и укрыться с другой стороны. Но эта игра в прятки могла плохо кончиться. Его единственный шанс - добраться до маленькой рощицы в пятистах метрах от него. Грязь комьями полетела с дамбы, когда он, завершая свой великолепный прыжок, плюхнулся животом в грязную воду. Пули рикошетом отскакивали от камней. И снова оба самолета проревели над его головой. Теперь они разделились. Один из них пошел на вираж, чтобы вернуться. Они собирались взять его в клещи и ударить с двух сторон дамбы. Прятаться уже было негде. Каждая взрывная пуля калибра 12,7 могла разорвать его пополам.
На дороге "фольксваген" догорал рядом с тем, что совсем еще недавно было Юболи.
Малко поднялся. Один самолет исчез из поля зрения. Второй шел прямо на него. Через несколько секунд он будет на расстоянии выстрела.