Утром Ващенка, как ни в чём не бывало, поприветствовал своего командира на стоянке. Иванов чувствовал себя неважно — похмелье плюс плохое настроение не располагали к общению, поэтому он старался ни с кем не разговаривать. С Ващенкой тем более.
День прошёл спокойно. Разведчики так и не появились, поэтому экипаж полдня проболтался на стоянке возле вертолёта, а Иванов пил воду и отлёживался в теньке под деревом. Ващенка, видимо, испытывал его терпение и не подходил. А первым начинать разговор Иванов не хотел. Понимая, что сам уговорил «правака» на этот поступок и что Андрей ни в чём не виноват, Иванов про себя поносил Ващенку как предателя. О Тамаре он вообще старался не думать. Больше всех Иванов злился на самого себя.
— Командир, пойдём на обед! — позвал Мельничук.
— Без меня сегодня, — не поднимаясь с травы, ответил Иванов. — Я здесь полежу.
Наконец, придя с обеда, Ващенка не выдержал:
— Саня, честно, у меня с ней ничего не было!
— С кем? — равнодушно спросил Иванов.
— С Тамаркой.
— А мне какое дело? Она — человек свободный.
— Хватит прикидываться! — «правак» начинал раздражаться. — Ты же сам меня попросил.
— Понравилось?
Ващенка заглянул Иванову в глаза:
— Как ты ушёл, она меня сразу «отшила».
Слушая Андрея, Иванов прикидывался равнодушным, но в последнюю фразу ему захотелось поверить.
— Не врёшь?
— Так она же тебя разыграла! Представляешь, только ты вышел на улицу, Тамара попросила меня подыграть ей. А раз ты тоже об этом просил, я и постарался для вас обоих. Кстати, баба — класс! — Ващенка поднял большой палец. — Целуется — такого никогда не забудешь! И тело упругое!
— Ты мне специально на нервы «капаешь?» — чувствуя приступ раздражения, Иванов сел на корточки и уставился на своего «правака».
— Я и говорю, что дураки те мужики, которые от такого удовольствия отказываются! — как ни в чём не бывало, продолжил Ващенка.
— Значит, отшила? — Иванов желал подробностей.
— Она ж играла! Но такой я её никогда не видел — стерва натуральная. Но заводит! Я аж про Маринку забыл. Как услышали, что ты идёшь, мы начали целоваться. А как только ты дверью хлопнул, она меня оттолкнула. И просидела потом одна за столом, пока я спать не ушёл. Разговорить её не смог. Пила всё. А в меня уже не лезло.
— Андрей, скажи честно, ты ничего не придумал? — Иванов смотрел на «правака» неверящим взглядом. — Не очень похоже на правду.
— Всё так и было! А ты не понял? — Ващенка постучал пальцами по своей голове. — Я тоже сразу не просёк. Она же тебя спасала.
— От чего? — не понял Иванов.
— От проигрыша. Соблюла, так сказать, твоё мужское достоинство. Тебе бы ещё рюмку, и ты там бы и упал. Не обижайся, Саня, но она тебя от позора спасла.
Злость на Тамару куда-то улетучилась. Вот чёртова девка! Выходит, что она везде умная, а Иванов кругом дурак. От таких мыслей Иванов рассмеялся и кинулся на сидящего рядом Ващенку:
— Всё равно — предатель! Почему меня не предупредил?
— Чем бы я тебя предупреждал? Тамара сидела у меня на коленях, а руки были заняты!
Они, дурачась, начали бороться на траве. Ващенка оказался очень ловким, и побороть его Иванов не смог. Порешили на ничье.
— Ну, так как? — спросил тяжело дыша, Ващенка. — Без обид?
— Да всё нормально, Андрюха, — переводя дух, ответил Иванов. — Какие обиды? Я же сказал, что мы с Тамарой просто друзья.
— Сегодня к ним пойдём? — в голосе Ващенки прозвучала надежда.
— Посмотрим, — после короткого молчания ответил Иванов.
— Она тебя ждёт, — сказал Ващенка.
Иванов задумался.
Не сказав «праваку» ни «да», ни «нет», Иванов про себя решил, что пойдёт.
Прибежал солдат-посыльный с известием, что задача экипажу меняется.
— Ну, пошли на КДП за новым заданием, — сказал Ващенке Иванов, поднимаясь с земли.
По прилёту в Грозный на аэродром «Северный» сразу началась погрузка в вертолёт закрытых деревянных ящиков с цинковыми гробами внутри. Так значилось в сопроводительной ведомости. Иванов сидел в пилотской кабине и рассматривал полётную карту, когда в проём двери буквально влетел Ващенка:
— Саня, ты только посмотри, что творят!..
— Толком скажи, — повернулся к «праваку» Иванов.
— Выйди, сам посмотри…
Возле хвоста вертолёта у открытых грузовых створок стоял бортовой «Урал» с длинными ящиками из свежих обструганных досок. Первый ящик видимо упал при разгрузке и лежал на боку на бетонных плитах с приоткрытой крышкой. Вокруг него толпились озадаченные солдаты. Из-под крышки вместо цинкового гроба торчал свёрнутый край ковра. Какой-то офицер в камуфляже без знаков различия кричал на провинившихся солдат:
— Руки не оттуда растут! Маменькины сынки.… А ну, быстро заколотите ящик!
— Спокойно! Не трогать! — сказал офицеру Иванов. — Что в ящике?
— А ты кто такой? — злобно набросился на него офицер.
— Я командир этого вертолёта, а кто ты? — чувствуя закипающую ответную злость, произнёс Иванов.
Прыть офицера немного поубавилась. Он отозвал Иванова в сторонку:
— Понимаешь, какое дело… Тебя как зовут?
Иванов представился.