Он ушёл в кабинет, захватив из шкафа в прихожей черную рубашку с короткими рукавами.
Глава пятая
Лакомый кусок
Поминальный стол был накрыт на воздухе под тентом.
Повариха из ресторана "Охотный" - Евдокия Михайловна, уютная, как русская изба, успела наготовить традиционных блюд и загрузить служебный "газик" капитана Хорошенького.
Одновременно со Степновым выписался из больницы и Тарас Григорьевич, к которому с лёгкой руки Франца уже приклеилось прозванье "Циклоп". Он - то здесь, то там - часто подрабатывал завхозом. Поэтому быстренько распорядился и - женщины притащили из сарая заляпанный краской строительный "козёл", придвинули его к пластмассовому столу под вишней, накрыли белой скатертью. Вместо сидений на чурбаки положили пару длинных досок.
По тарелкам Франц определил, что, несмотря на будни, народу пришло девятнадцать человек, но большинство - уже разошлись. Деловитые пчёлы тактично проводили ревизию кутьи с изюмом, блинов с мёдом, компота... Где-то в сторонке хлопотала Евдокия Михайловна.
Из оставшихся гостей фермера Степнова отвлекали от дум Селена, механизатор Михеич, чубастый капитан Хорошенький с такой же хорошенькой супругой Лялей, медсестра Тимофеевна, вездесущий Циклоп, ещё два одиноких мужика, - пожалуй, и всё.
Тётка и какая-то дальняя родня (крёстная Александры) - прислали телеграммы.
Их отсутствие все поняли, даже посочувствовали, что не могут приехать. (Дорога нынче в копеечку обойдётся: племянницу похоронишь, а потом - с голодухи впору вслед за ней! Да ведь и хозяйство не бросишь, у кого оно есть...)
Зато народ возмутило, что сын не появился на похоронах. Разве это любовь к матери? Какая чёрствость! Не дал полюбоваться на его горе! Не удовлетворил любопытство: всех же, естественно, интересовало, на кого из родителей сын больше похож, чем занимается...
Подошли Франц, Бурханкин и дама в чёрном.
Появления новых гостей поначалу никто не заметил. Обратили на них внимание лишь после того, как молчаливый хозяин посадил возле себя невестку, указал места охотнику и егерю. Они послушно сели напротив. Повариха тут же передала им закуску. Франц улыбнулся Евдокии Михайловне, но только глазами.
По обыкновению, витийствовал Циклоп, пристроившийся слева от Виктора Зуевича. Франц скривился: диетическим кисломолочным духом несло и от Циклопа, и от его громких рекомендаций: "держаться", "не падать духом", "мы - всегда рядом"...
Методично выпивали двое бесхозных мужчин, за которыми никто не приглядывал и не ухаживал.
Горевала Тимофеевна: как заведённая, подносила ко рту щепоть с кутьёй, роняла то рисинки, то изюм, а потом собирала их пальцами на тарелке...
Придавив сутулые плечи медсестры рукой, что-то нашёптывала ей Хорошенькая.
На всё это поминальное веселье издалека грустно взирало лежащее на боку пугало.
Михеич, подняв рюмку, ждал всеобщей тишины.
- Шурку... Александру, то есть, я знал вот ещё такой... - объяснил он Францу, измерив себя от земли до поясницы. - Девчонка такая была... Растопырив пальцы, поглядел на памятливую мозолистую ладонь, сжал в кулак, грохнул по столу. - Разве вы о ней знаете?!
- Что ты врёшь, дурень! - подняла голову Селена. - Она вообще не из этих краёв!
- А ты-то, ты-то разве можешь о ней знать?! Сама-то откуда? возмутился механизатор. - Я её лучше знал!..
Франц даже слух не напрягал, так они раскричались.
Фермер выделил Игоря Максимильяновича среди лиц за столом, посмотрел на него, как тогда - в больнице.
Оба поднялись почти одновременно, пошли через заднюю калитку на луг...
Там-то Франц и убедился, что Степнов действительно похож на бурундука: с людьми молчалив и необщителен, в делах скор и основателен.
*** Подарок
Разговор был лаконичным.
Виктор Зуевич начал буднично:
- Я уезжаю.
- Я уже понял, - коротко ответил Франц.
- Я насовсем уезжаю.
Игорь Максимильянович не выказал ни удивления, ни сочувствия Степнову: он также предпочитал вместо слов - действие.
- Что-нибудь нужно? Помочь дом продать?..
- Переоформить.
- Назовите полное имя сына... или невестки... Или кому?..
Виктор Зуевич молчал, последний раз взвешивая своё решение.
- На кого дом-то оформлять? - терпеливо переспросил Франц.
- Невестка велела - на вас. Но не сразу, а когда вы найдёте, кто... До тех пор - просто живите тут, сколько потребуется. Дом тёплый. Вода есть, титан... Усадьба... Нам здесь было...
Фермер, не окончив, протянул Игорю Максимильяновичу связку ключей:
- Вот. Нужные вещи мы забрали. Остальным пользуйтесь... Приедем на девятины. Собственно, это уже скоро. Сегодня - пятые сутки... Сорок дней в городе отметим, тогда уж и сын освободится.
- Он... где?.. - насторожился Франц, почему-то сразу подумав о тюрьме.
- Он в командировке, пока не знает. Это - всё...
Действительно, всё: как только Франц машинально взял связку ключей, не посчитав возможным возражать сейчас, - Степнов развернулся и ушёл.
- Человек предполагает, а Бог располагает, - вспомнилось Францу вслух.
Похоже, Бурханкин всё время вертелся неподалёку.
- Фима, чего Витёк тебя звал? - егерь изнывал от еле сдерживаемого любопытства.
- Не было ни гроша, да вдруг алтын! - объяснил Франц.
- Фима, там уезжают. Пойдём, может, тебя захватят, чтобы тебе, это... не тащиться...