Повариха подошла и без остановки начала перечислять наличие продуктов.
- Чем вас угостить?..
- Голубушка Евдокия Михайловна, - тактично прервал Франц её кулинарное красноречие (кстати, в "голубушку" она моментально превращалась для всех, кто пробовал её стряпню), - лучше скажите, черника у вас есть?
- А как же! Варенье.
- Вам доктор говорил, что там витаминов для Петра - бездна?..
Повариха кивнула:
- Не волнуйтеся, обязательно дам. Ему - обязательно!
- А завтра, - продолжил Франц, - потчуйте их, чем ваша бесценная фантазия подскажет. Мы с Егор Сергеичем проводим доктора, там и заночуем...
- Утречком наведаемся, - подхватил Бурханкин. - Вы Орлика кормили?
- А как же! И его покормила, - категорически заявила она, - и вас так не отпущу! Доктор хоть что-то перекусил, а вы всё мотаетеся туда-сюда. Эти едоки, - она кивнула в сторону гостиной, - только продукты переводять. Одному пока вообще не впрок.
- Я видел, - кивнул Франц. - Но мы же не за шатуном в лес - в райцентр едем.
На все возражения она требовательно заявила, понизив голос:
- Не поедете, пока с собой не соберу! Василисушке что-нибудь передадите. Какая там у неё еда! Бедная девонька, - вздохнула повариха, - и как это случилося?..
Франц обрадовался возможности перейти к делу:
- Что же случилось, Евдокия Михайловна, расскажите?.. Погодите минуточку. - Выглянув прежде в столовую, он плотно прикрыл дверь. - Что вы об этом знаете?..
Повариха стояла, поёживаясь.
Унылая одежда, что бездарная критика: уверенности не прибавляет! Ну как может чувствовать себя женщина в вязаной кофте цвета осенней земли, застёгнутой поверх вяло-синего, будто сквозь дым, безжизненного платья?!.. И эти тёмные рейтузы, заправленные в носки собачьей шерсти, что робко вылезли из таких же серых валенок с обрезанным голенищем... И этот жуткий сизый прямоугольный лоскут с одним карманом - так называемый передник...
Оденьте наших сельских женщин! Разве они не заслужили?!.. Разве так трудно: красиво, удобно, прочно и - недорого?.. Им же не кимоно нужно. Родные, голубушки, жаль, я не художник!.. Мужчинам всё-таки проще. Вот Бурханкин - не большого достатка, а как живописен в своих "гуманитарных" одёжках: в свитере с растянутым горлом поверх байковой фуфайки с немыслимой фиолетово-желтой клеткой! Горнолыжные штаны! Сапоги-аляски на каучуковом ходу! (Извините за журналистику, просто - зло берёт!)
Евдокия Михайловна спрятала глаза, расправляя передник.
- А что я могу знать...
Франц спросил конкретнее:
- Ну, например: где ночевала Василиса, где - вы... где были все остальные после бани. Вобщем - всё, что вы по поводу этого можете сказать!..
Он уже был не благодарным почитателем её талантов, но - настырным, въедливым следователем (хотя, если разобраться, не имел на это никакого права, кроме желания помочь и - чтобы больше его не беспокоили).
Повариха так толком ничего не разъяснила, отговорившись, что ушла спать рано.
Игорь Максимильянович не отставал:
- Почему вы сказали утром, что она не угорела?
- Так я ж её ночью в баньку перевела.
- Вот так-т?к! С чего это вдруг?..
- Она... Там тёпло... - Евдокия Михайловна опустила голову, не закончив фразу.
Франц продолжил допрос:
- Где вы сами ночуете, если остаётесь здесь?
- В баньке и сплю, - заладила повариха, - там тёпло после мытья. Долго остываить.
Казалось, она была бы рада увести разговор в другую сторону, но "законник" не успокаивался.
- А если баня не протоплена, тогда где?
- Дак ведь комнат хватаить! Ежели хозяин тута, в кухне и сплю. Когда отлучиться, как теперь, - в горенке, где Василиса. Тогда целый дом нет нужды снизу отапливать, а этим двум каморкам от печи тёпло. А когда он совсем уезжаить, так я тоже - к своим, домой.
Её говорок усилился, обволок слушателей, как аромат кедровника.
"Похоже, она сильно волнуется... Интересно, почему бы это?" - подумал Франц. Мягко спросил:
- Часто хозяин так отлучается?
- Бываить.
- И что, когда Виталий Олегович в городе - здесь никого не остаётся?
Оставив фартук в покое и взяв себя в руки, Евдокия Михайловна ответила.
- Зачем "не остаёться"? Тарас Григорьевич долж?н тут неотлучно находиться... Только не любить он... А уж как медведко появился - так уж и тем более!
- А сам Тарас-то Григорьевич был здесь?
- Ввечеру парился.
- Он где обычно спит?
Повариха ткнула пальцем в стенку.
- Когда снизу топить не надо - в той, где музыканты расположилися... Когда весь дом надо греть - в подклети. Там котельная. Кто его знаить... Когда как...
Бурханкин тут же встрял в разговор:
- А вчера?