- Нет, здесь у вас явно включилось творческое воображение. - убеждала его спутница. - Хотя, настоящий профессионализм - прекрасно!..
- А сколько из-за этого пропущено в жизни, - размышлял Франц, сколько недоувидено, недодумано, недопонято...
- Не, понятливей тебя - во всём райцентре не сыскать! - утешил Бурханкин. - Вон, слышь, лесной конёк подтверждает!..
Он по свойски кивнул выпорхнувшей из-под ног оливковой птичке размером с воробья, и перекликнулся с ней канареечной трелью.
Франц только теперь обратил на него внимание:
- Вот Вилли - образец оптимизма!.. Со всеми общий язык находит.
Бурханкин гордо расправил плечи:
- Да я, это... Да что... Я вообще-то!.. - даже с шага сбился.
Диана Яковлевна и Франц оба одарили егеря отсутствующими взглядами.
- Недаром он вас так ценит, - продолжала Диана Яковлевна. - Слышали бы вы, с какой страстью Егор Сергеевич убеждал меня, что без вас мы никак не обойдёмся!..
Потом - глянули друг на друга.
Пронизанный солнцем лес усыновил взрослых путников. Птицы по-родительски щёлкали, цвиркали и вовсю рассыпали по воздуху приветные речи. Ни один корешок или травинка не легли поперёк дороги, ни одна ветка не царапнула: приняли, как своих. Сосны в знак приветствия торжественно подняли свечи зелёных побегов. Лиственные подростки церемонно кланялись, передавали поклон от младшего - к старшему. Но, когда ветер дышал в другую сторону, - исподтишка норовили взлохматить друг другу шевелюры, повыше задрать кружевные юбки, показать стройные ноги...
Игорь Максимильянович вдруг явственно увидел себя в частом зимнем сне: вот он стройно стоит посреди поляны в чешуйчатом смолистом наряде, цепко держась корнями за влажную землю... Уже приготовился поучиться у ветра церемонии поклонов... уже стряхнул с древесного плеча горластую кукшу-пересмешницу... уже преподнёс соседке-сосне несколько длинных шишек... А после - стоило всем на миг отвернуться - и просыпался он хвоей на лабиринты тропинок... разбежался высокими травами по луговинам... превратился в родинки земляники на опушке...
Франц скинул с себя наваждение.
Будничным тоном обратился к Диане Яковлевне:
- А почему вы не уговорили Василису после смерти деда вступить во владение наследством?
- Она ещё девочка была. К тому же - незаконнорожденная. Родители не успели пожениться. Артём - её отец - погиб. Оля долго мне не верила, что он и в самом деле был лётчиком, думала - обычные отговорки, чтобы её не считали безотцовщиной.
- А позже? Ведь знали, что Большой Дом принадлежит вашей крестнице...
- Конечно знала. Только пропавшее завещание могло иметь силу.
- Но можно же было доказать! - Франц удивился: - есть же паспорта, метрики, записи в архивах... - и начал сыпать юридическими терминами.
Она мягко отстранилась. Так посмотрела, что ему стало стыдно.
Франц. Ну вот видите: я глуп, словно фиговый листок!
Диана. О чём вы?
Она будто в его душу заглянула...
Он не отвернулся, как было осенью. На этот раз ответил.
Франц. Вспомнил: так долго, дурак, упирался, прежде чем Вилли меня к вам притащил...
Диана (тихо воскликнула). Вот тебе и здравствуйте!..
К чему относилось это "здравствуйте"?..
К особому выражению, так глубоко зазеленевшему в глазах Франца?.. Или к облаку пыли, которым с ног до головы окутал их "почётный эскорт"?.. Что-то со злым азартом демонстрировали сыновья Хорошенькие.
Но Игорь Максимильянович молча повторял слова Пушкина:
"Пустое вы - сердечным ты - она, обмолвясь, заменила..."
Едва удержался, чтобы вслух не процитировать...
*** Камень
На недавно ухоженной площади райцентра Василиса немедленно вскочила на гранитный куб, стоящий посреди клумбы и, оживлённо жестикулируя, призвала:
- Слушайте все!.. Финал Сказки про волка!
Волчок улёгся прямо на газон, изображая своё полное внимание, и она продекламировала:
- Пусть сильные мира сего
Упиваются властью.
Не сломят, бедняги, его
И минуют напасти...
Он с нами, как прежде живёт,
Снова Сказками дышит.
Кто их почитает и ждёт,
Всякий Волка услышит!..
Все жители, что оказались в этот момент рядом, заглазевшись на моднючую артистку с "камня дружбы" (такой здесь должен был быть воздвигнут монумент!) - изумлённо оцепенели.
Тут и появился идущий с дежурства золотой доктор Рубин.
Он шумно зааплодировал.
- Очень значительно! Вполне в духе времени, - поддержал его Франц.
Естественно, Марка Анатольевича сразу позвали с собой в ресторан. Конечно же, дали ему десять минут, чтобы переоделся.