Она быстро спрыгнула вниз. Лена очутилась на незнакомой ей тихой улочке.
- Осторожно, двери закрываются, - сказал водитель. - Следующая остановка...
Лена смотрела в окно. Набитый трамвай вёз её куда-то на окраину Краснодара, гда ей ещё не приходилось бывать. За спиною старые бабушки взволнованно обсуждали недавнюю кончину главного редактора "Зари Кубани".
- Я только его последнюю статью прочитала, - уверенно говорила одна из них, - и сразу всё поняла - за эту статью его и убили. Написал, что евреи хотят в России капитализм вместо социализма. Ельцин ведь тоже - тайный еврей. У него настоящая фамилия Эльцин.
- И я считаю, что капитализм жиды придумали. Им только бы торговать. Мать с отцом продадут. Русскому человеку социализм нужен. - Это подала свой голос другая бабушка - единомышленница первой.
- Сталина хают! - Встрепенулся седой бородатый дед в потёртом пальто с орденскими планками.
- Так ведь жиды хают! - Согласилась с ним бабушка. Разве русский человек станет ругать Сталина? Русский человек только поклонится ему да перекрестится.
- Да, - заулыбался старик. - При Сталине мы, помню, жидов как тараканов давили. Я ещё в НКВД служил. При Сталине хорошо было. Помню...
Лена так и не узнала, как было при Сталине - подоспела её остановка. Большой девятиэтажный дом она увидела сразу, как только сошла с трамвая. Обойдя вокруг, прочитала номер...
Стемнело. Начиналась последняя ночь 1992-го года и первая ночь года 1993-го. Во дворе было пусто. Только какой-то мужик в пыжиковой шапке стаскивал с "Жигулей" большую зелёную ёлку. Лена вошла в подъезд и прочитала список жильцов на стене. Под номером "92" она нашла фамилию с характерным немецким окончанием. Лена поднялась на восьмой этаж. Прислушалась.
За дверью девяносто второй квартиры царствовала тишина. Запросто могло оказаться, что никого нет дома. Лена позвонила.
...Наверное, с полминуты - никакой реакции. Потом она услышала осторожные шаркающие шаги. Глазка на двери не было.
- Кто там? - Послышался с той стороны настороженный старческий голос.
- Телеграмма. - Сказала Лена, стараясь, чтобы прозвучало это как можно более спокойно и равнодушно.
За дверью затаилась робкая тишина. Там размышляли - открывать или нет. Потом медленно, неуверенно защёлкал замок. Когда дверь приоткрылась, Лена увидела старое морщинистое лицо с нечёсанным пучком седых волос. Маленькие хитрые глазки внимательно её разглядывали.
- Где телеграмма? - Спросил хозяин квартиры, и Лена поняла, что он уже догадался о подвохе.
Сморчок хотел было хлопнуть дверью, но Лена уже выдернула пистолет и сунула ему в ноздрю.
- Я могу войти?
Сморчок вытаращил глаза, и что-то быстро буркнул, что означало согласие. Не опуская пистолета, Лена вошла внутрь.
Она поразилась тому, что увидела. Лена не подозревала, что жильё старого барыги выглядит столь печально. Всё здесь говорило о самой безысходной нищете. Даже квартиры тех, кто вкалывал за установленный минимум заработной платы, выглядели шикарнее.
Жилище состояло из двух комнат. Лена протолкнула Сморчка в одну из них. Здесь располагался старый облезлый диван, на котором, видимо, Сморчок спал. Шкаф выглядел так, словно его принесли с мусорника. Ковёр на стене был в дырах. Он скорее уродовал стену, чем украшал. Больше в комнате ничего не было - даже паркета на полу. Сверху светила маленькая и тусклая лампочка без обожура. Такая тусклая, что Лена догадалась - хозяин специально подобрал именно эту лампочку, не желая разоряться на электричестве.
Продолжая целиться, Лена отошла чуть назад.
- Милая, очаровательная и, конечно же, благородная бандитка, - вкрадчиво начал Сморчок. - Вы можете видеть - у бедного старика совсем нету денег...
- Мне нужны не деньги. - Резко оборвала его Лена. - Мне нужны бумаги Макарова.
На какой-то миг лицо старого еврея чуть побледнело. Но он быстро взял себя в руки и изобразил самое искренее непонимание.
- Если вы мне расскажете, кто такой Макаров, я, конечно же, буду очень рад вам помочь...
Лена вдруг выбросила руку, и пистолет задрожал в двух сантиметрах от его левого глаза. Старый барыга по-настоящему испугался. До него дошло, как ничтожно мало оценена сейчас его жизнь.
- Я считаю до трёх. - Сказала Лена. - Её голос звучал бесстрастно и сухо, как у судьи, зачитывающего приговор. - Один...
- У меня нет этих бумаг. - Сморчок безпомощно развёл руками. - Они у меня были, но...
В глазах у Лены отразилось короткое колебание. Мгновение она не знала, верить или нет...
- Два. - Прозвучало всё так же уверенно.
- Я - бедный одинокий старик... - Казалось, Сморчок заплачет сейчас. - Я никогда никому не причинил зла...
- Опусти пистолет! - Услышала Лена сзади.
Она медленно повернула голову. Дуло висело в воздухе, в метре от неё. У входа в комнату, надвинув на глаза кепку, стоял Валет.
Лена усмехнулась. Потом спрятала оружие. Валет - тоже.
- Мистер Макаров? - Лена кивнула. - Добрый вечер.
Когда инспектор Красиков вошёл в комнату, он увидел четыре тела, неподвижно распластанных на залитом кровью полу. В центре сидел привязанный к стулу Сахно.
- Вы - вовремя, - начал он сразу, увидев Красикова. - Не часто так везёт. - Сахно вздохнул с облегчением. - Развяжите меня.
Следом за Красиковым в комнате появились трое оперативников в штатском. Каждый держал наготове оружие. Из соседней комнаты послышались осторожные шаги. Вошла женщина лет сорока в домашнем халате. Волосы её были растрёпанны, в глазах читался ужас. Это была супруга генерального директора. Она недоумённо смотрела на мужа, привязанного к креслу, на Красикова, на оперативников.
- Что здесь происходит?
Ей не ответили. Красиков с интересом посмотрел на Сахно.
- Думаешь, тебе повезло? - Он прищурился. - Ты, правда, так считаешь?
Было видно, как директор "Меркурия" побледнел. Красиков, испытывающе разглядывая его, медленно отошёл назад. Потом усмехнулся и, подняв руку, выстрелом поставил точку Сахно посреди лба. Стул опрокинулся, и бесчувственное тело генерального директора тяжело грохнулось на пол. Несчастная супруга вскрикнула и тут же упала рядом - один из оперативников всадил ей в горло пулю.
Макаров виновато повертел пистолет в руке.
- Выйди. - Бросил он Сморчку. - Мы поговорим.
Старый еврей удалился, угодливо перебирая ногами.
- Значит, ты тоже записался в бандиты? - Сказала Лена спокойно, когда за Сморчком прикрылась дверь.
Макаров плюхнулся на диван и выбросил пистолет в угол.
- Зарплата когда-нибудь кончается. - Он грустно развёл руками. - А кушать всё равно хочется. - Потом, - Сергей помолчал, - сейчас я уже и сам себе противен. Ведь, когда-то мечтал стать писателем, для этого-то и пошёл в газету. - Он усмехнулся. - А стал уголовником.