Премьер министр РФ В.Черномырдин:
«Какую бы общественную организацию мы ни создавали — получается КПСС».
Лебедев-Кумач «Песня о Родине»:
«Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек…».
Двадцать четвёртого января траур закончился и первым делом, я собрал с утра уцелевших депутатов XIX съезда, чтоб завершить начатое: снятие меня с должности Генерального секретаря ВКП(б). Ну и коль такая оказия случилась, решил заодно провести кой-какие изменения в устройстве единственной правящей в стране партии …
Другой возможности может и не подвернуться, ведь верно?
Москва. Кремль. Большой кремлёвский дворец. Уже до свербящей попа-боли знакомый Большой зал Большого кремлёвского дворца, извиняюсь за невольную тавтологию.
На возвышении за длинным столом с графинами, единственный уцелевший из членов Политбюро ЦК ВКП(б) — Щербаков Александр Сергеевич и также единственный выживший из кандидатов в члены Политбюро — Пономаренко Пантелеймон Кондратьевич…
Мда… Других уж нет и те далече!
А также новый, совещательный орган партии — Президиум при ЦК ВКП(б), состоящий из так называемых «сталинских выдвиженцев». Всего двадцать пять человек: наркомы, успешные директора крупных промышленных предприятий, генеральные конструкторы…
Сам Грабин здесь!
Военноначальники — маршал Кулик и генерал Конев… Блин, кого-то нам не хватает…
Ах, да!
Забыл приказать Тимашенко и Жукова из застенков НКВД выпустить.
Ладно, пусть пока ещё посидят: как закончу со съездом — обязательно позвоню насчёт них Меркулову.
…Выдающиеся инженеры и учёные — вроде Лысенко, один полярный лётчик — Громов, когда-то лично знавший Челюскина — если я что-то не напутал, конечно.
И даже сам(!) Стаханов!
Герои Советского Союза и наконец, конечно же — в составе Президиума при ЦК ВКП(б), был и ваш покорный слуга — Иосиф Виссарионович Сталин, то бишь…
Ибо эту лавочку без присмотра оставлять нельзя!
В общем, люди — имеющие несомненные заслуги перед страной, народом и коммунистической партией. В соответствии с одобренной в прошлый раз поправкой в «Устав ВКП(б)», выбираются они на партийных съездах из членов Центрального Комитета сроком на два года.
Ниже, в секретариате — Заведующий «Особым сектором ЦК» Поскрёбышев Александр Николаевич со своими секретарями. Среди последних, я бы отметил новичка: молодого, но дюже способного Владимира Никифоровича Малина — который в «реальной истории», заменит его на этой должности после опалы. Буквально вчера он был секретарём ЦК КП(б) Белоруссии, но я его у Пономаренко отныкал и уже успел незаметно — но технично «вербануть»…
Ему то зачем?
Я ж для него новое назначение готовлю… А мне лишние «уши» в секретариате партии не помешают.
Ну и совсем «на уровне плинтуса» — уцелевшие депутаты погибшего съезда. Их оказалось на удивление много: целых сто шестьдесят три человека — примерно каждый десятый, то есть. Это как в результате катастрофы авиалайнера, после которой списочный список жертв — никогда не совпадает с подсчётом «по головам» на месте происшествия. Всегда оказывается, что кто-то опоздал на рейс, кто-то в самый последний момент передумал лететь и так далее…
Впрочем большинство выживших, запаниковав при объявлении учебной воздушной тревоги — бросились ломиться со всех ног куда глаза глядят и, тупо заблудились в лабиринтах Большого кремлёвского дворца — не попав таким образом в подземелье.
Двадцать шесть человек из них — первые секретари обкомов Украины, которых спас Хрущёв — нарушив таким образом наше с ним «джентельменское» соглашение об двух душах с каждой стороны.
Вот сволочь!
И после своей смерти умудрился мне подосрать.
К счастью все они с Западной Украины и, чуть позже я приму закон — по которому партийные организаторы должны оставаться на территории занятой врагом и вести там подпольную работу против захватчиков…
Помните: «Подпольный обком действует»?
Вот и флаг им в руки!
Я в любом случае не проигрываю:
Не останутся — расстреляю.
Останутся — это сделают за меня фашисты, или местные бандеровцы.
Одно из двух, короче.
Ну а если уж совсем повезёт и умудрятся выжить даже в подполье — после войны повещу за сотрудничество с немецко-фашистскими оккупантами и их прихвостнями…
Но ни одного хрущёвца я в живых не оставлю!
Ничего личного: это политика.
Перестройку партии я уже начал. На вопросы «с мест» — кого «сверху» рекомендуют на замену погибшим первым секретарям, «Особый сектор» отписывался:
— Шары надо поширше открывать и в «Устав Всесоюзной Коммунистической Партии (в скобках — «большевиков») — почаще заглядывать, товарищи!
А там написано, что эта должность — выборная.
— Вот и выбирайте кого хотите, а нас своими заморочками не грузите.
Осталось кое-что доделать и освободить место Генерального секретаря — чтоб перевод стрелок истории, стал необратимым.
Ну и выше всех за трибуной — ваш покорный слуга, он же — Иосиф Виссарионович Сталин. Важный весь такой из себя такой — с жёстко щетинившимися усами, нервно дёргающимся лицом, по-тигриному жёлтыми — злыми глазами…
В общем, как ему и положено: тиран — тираном.
Зеркало б напротив поставить — сам бы усрався со страху!
Стоя, почтив память погибших товарищей минутой молчания, смотрю вниз и несколько насмешливо, с нехорошим намёком:
— Ну что, выжившие в катаклизме везунцы? Поработаем?
Услышав снизу какое-то нехорошее слово — кем-то робко произнесённое, грозно набычившись, рявкаю громогласно:
— Это кто там только что, что-то про «кворум» вякнул?
Народ в зале прижал уши и поджал хвосты и никто не признался.
— Если партийная организация полка, положим — во время боя понесла тяжёлые потери, то разве уцелевшие коммунисты — должны сидеть и ждать, когда её численность восстановится до первоначальной — чтоб принять важное для победы решение? Аполитично рассуждаете, товарищ! Совсем не по-большевистски…
Впрочем, сделал вид, что иду на компромисс:
— …Осенью же соберём новый съезд и, подтвердим и закрепим или отменим эти нововведения. Так что не сцыте, товарищи!
Осенью будет не до съездов и тем более — не до «кворумов» них, ибо «враг будет у ворот». Ну а там и привыкнут — куда им деваться с одной шестой «землешарной поверхности»…
Разве что в глубь недр на два метра, поближе к шахтёрам и Америке.
***
После такого вступления, началась по-настоящему конструктивная работа — Секретариат только успевал записывать судьбоносные решения съезда.
Первым делом ликвидировал Политбюро, а высшим органом ВКП(б) — сделал вновь образованный «Исполнительный комитет Президиума при ЦК ВКП(б)» из трёх человек, который управлял всеми низовыми партийными структурами…
В пределах Устава партии, конечно.
Членами «Исполнительного комитета» по очереди становились члены «Президиума при ЦК ВКП(б)», сроком на шесть месяцев…
Вот такая вот партийная демократия!
Демократичней просто некуда.
Но Президиум это орган не постоянный, собираемый от случая к случаю для принятия каких-либо важных решений между съездами…
Кто непосредственно выполняет эти решения, какой постоянный орган партии?
Правильно: Секретариат ЦК ВКП(б)!
Возглавляет его отныне Щербаков — бывший Первый секретарь Московского обкома. По сути — это теперь главный человек в партии, а Исполнительный комитет Президиума при ЦК ВКП(б) — лишь его «ограничитель»…
Чтоб с него нового Сталина не получилось — своими словами говоря.
Почему именно Щербаков?
Полный тёзка Пушкина — Александр Сергеевич обладает многими достоинствами: огромной трудоспособностью, незаурядной памятью, умением быстро анализировать обстановку и принимать решения. Храбрый и решительный вдобавок: именно он прекратил знаменитую «московскую панику» осенью 1941-го — когда столичное начальство драпало в Ташкент, а простые москвичи — грабили магазины и склады и, ждали немецкие танки.
На него я уверен — можно оставить партию, не подведёт.
Главное же его достоинство известно только мне и нескольким посвящённым: он умрёт в 1945-м году и, стало быть — не сможет помешать операции «Преемник» и попытаться возродить всемогущество ВКП(б)… Если у него возникнет такая мысль, конечно.
Но бережённого Бог стережёт!
Секретариат ЦК ВКП(б) состоит теперь из «Оргбюро» — отдела кадров Партии, «Особого сектора» — обработка и отправка всей секретной корреспонденции, контроль за исполнением секретных документов, их хранением в архиве…
По моему предложению, третий отдел Секретариата — «Управление пропаганды и агитации», переименовали в «Отдел изучения и работы с общественным мнением при ЦК ВКП(б)». Отныне лавное его занятие — работа с письмами от рядовых коммунистов и беспартийных, а также введённая мной новинка: опросы общественного мнения, результаты которых должны свободно публиковаться в прессе.
Во главе его я пока оставил Якова Васильевича Сторожева — заместителя погибшего при «катаклизме» члена Политбюро Андреева А.А.… Посмотрю, что за фрукт такой: в моём «послезнании» про него — нет ни намёка. В случае если не будет соответствовать — немедленно заменю.
А партийной пропаганды и тем более агитации у нас отныне в Советском Союзе нет!
Ни секса, ни пропаганды…
Есть только информирование общественности, которым будет заниматься Совинформбюро СССР во главе с Львом Мехлисом.
Курирующий партийные организации наркоматов и отдельных отраслей промышленности «Техсекретариат», я вывел из «Секретариата ЦК» — ибо нефуй ему там отныне делать, без товарища Сталина. И, во главе с Поскрёбышевым — переподчинил лично себе как Председателю «Государственного комитета труда и обороны» (ГКТиО).
Там он будет на своём месте.
«Отдел международной информации» — который возглавлял Георгий Димитров, в функции которого входила связь с коммунистическими и рабочими партиями зарубежных стран, сбор и анализ информации о положении в международном рабочем движении, организация советской пропаганды на зарубежные страны, контроль и организация зарубежных контактов общественных организаций СССР, подбор и контроль над работниками внешнеполитических ведомств — решил пока не трогать…
Хотя честно признаться: не люблю я румын — слащавые они какие-то!
Ладно, посмотрим на его поведение: если Димитров и его «отдел» окажутся румынскими шпионами — отправлю всех на заготовку урановой руды, или на процесс её обогащения…
В зависимости от настроения.
Пропаганда и агитация это одно, а государственная идеология — это совсем другое и без неё нам никак, как без горящего сердца горьковского Данко в дремучем лесу.
«Институт Маркса — Энгельса Ленина при ЦК ВКП(б)» (ИМЭЛ), я конечно же разгоню сцанными тряпками — как только руки дойдут… Ибо это по меньшей мере бесполезные дармоеды на шее у трудового народа. Но при нём есть одно очень интересное образование — «Историко-литературное объединение старых большевиков», действующее так сказать на «общественных началах».
По названию понятно, что за люди там собрались, да?
Неформальным лидером этой группы нестареющих душой ветеранов революции, оказывается уже(!) является бывший ближайший помощник и фактический секретарь Ленина — Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич.
«Историко-литературное объединение старых большевиков» было решено переименовать в общественную организацию «Совет ветеранов при ЦК ВКП(б)», которой по уставу партии можно говорить…
Всё!!!
Почему так?
Да очень просто: то что скажет Щербаков — это для народа агитация и пропаганда, которой он наелся уже вдоволь…
А вот то что скажет Владимир Дмитриевич — независимое мнение старого большевика, последним видевшем Чапаева…
…???
Ленина!
Совсем я, блин запарился.
На тему свободы слова я в завершении Съезда привёл один поучительный пример:
— Один из товарищей командиров участвующих в Освободительном походе 1939-го года, рассказывал мне такую забавно-поучительную историю. Зашёл он как-то чисто из любопытства в один католический костел на окраине Белостока и, там встретил ксендза, великолепно балакающего по-русски. Тот показал ему собственную библиотеку, на одной из полок которой — «Энциклопедия Брокгауза и Эфрона» и «Истории Государства Российского», соседствовали с книгами Маркса, Ленина и Энгельса… И даже с работой Сталина «Вопросы ленинизма». На удивлённый вопрос ксёндз ответил: «Папской буллой нам разрешено иметь такие книги. Ведь мы ведь обязаны знать психологию нашего противника»…
Приведя пример, задал вопрос:
— Товарищи коммунисты! Так неужели мы с вами сцыклявее чем какие-то польские попы?
После хора:
— Нет, товарищ Сталин, мы не сцыклявее!
Решено было жёсткость цензоры несколько смягчить, в частности разрешись гражданам иметь в личных библиотеках какую угодно литературу — даже антисоветскую, если она не используется для подрывной работы среди населения.
Ну… Лиха беда начало!
Следом, после моей получасовой речи в Устав «ЦК ВКП(б)» было внесено изменение:
«Главной целью Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) является всемерное способствование повышению культурного, духовного и материального уровня благосостояния советского народа. Ибо, лишь воочию увидев реальные достижения социализма, трудящиеся всего мира поймут его преимущество перед капитализмом и захотят совершить Мировую революцию».
Главное в жизни человека, что?
Цель её — этой жизни, иначе он быстро и неотвратимо превращается в животное…
То же самое и с политическими партию: нет великой цели и она — стадо скотов.
Вот я и задал цель!
Достижима ли она?
Это вопрос последний.
Как говорил один мой хорошо знакомый:
«Всех женщин поиметь невозможно, но стремиться к этому надо».
Ну и наконец чтобы следить за «облико-морале» членов партии, мной была предложена, а Пленумом единогласно одобрена «Комиссия по этике при ЦК ВКП(б)», которую возглавила ветеран партии Розалия Залкинд, больше известная по партийному псевдониму Землячка. Ныне она Председатель «Комиссии советского контроля при Совнаркоме СССР», скоро станет Начальником Политического управления РККА, но уверен — справится на всех трёх должностях…
Ведь я же справляюсь?
Её насколько я понял даже из довольно краткого знакомства, наоборот — надо постоянно придерживать:
— Розалия Самойловна! Вы только без лютого фанатизма, я Вас умоляю… Мне накануне войны — новый тридцать седьмой год не нужен.
Смеется, враз помолодев лет на …дцать:
— Не бойтесь, Иосиф Виссарионович: чистить партию буду глубоко, но аккуратно… По-женски!
И я почему-то стопроцентно уверен — всё у нас с ней будет хорошо.
Товарищ Землячка не подвела и с ходу взяла бычьё за рога, предложив внести закон «Об особой подсудности членов ВКП(б)», согласно которому за одно и тоже преступление, коммунист наказывался более строго, чем беспартийный.
Предложение было одобрено — хотя и не без хмурых взглядов из зала и в виде законодательной инициативы, было направлено на одобрение Верховным Советом СССР.
***
На другой день, двадцать пятого января 1941-го года, состоялся Чрезвычайный IX Всесоюзный съезд Советов СССР.
Сперва как обычно, чуть-чуть скучной — но необходимой теории…
До 1936-го года высшим органом власти в стране по ленинской Конституции от 1924-го года, считался Всесоюзный Съезд Советов — выборы в который были многоуровневыми, а его заседания происходили раз в несколько лет.
После того, как когда Страна Советов стала жить по «Сталинской конституции-1936», высшим органом власти стал Верховный Совет СССР.
Именно так:
ВЫСШИЙ ОРГАН ВЛАСТИ.
То есть, все прочие государственные институции, так или иначе, находились в подчиненном положении по отношению к Верховному Совету, это касается и, Правительства СССР и, Верховного Суда и даже — Коммунистической партии, которая «руководящей и направляющей силой» — стала только по брежневской Конституции от 1977-го года.
Верховный Совет СССР состоял из двух палат: Совет Союза и Совет Национальностей. Согласно «Статьи 126», выборы в них были прямыми, тайными и альтернативными.
Для выборов депутатов в Совет Союза, страна делилась на примерно равные по численности избирательные округа, от каждого из которых граждане избирали по одному кандидату.
При выборах в Совет Национальностей же, каждая республика выбирала по 32 депутата от каждой союзной республики, по 11 депутатов от каждой автономной республики, по 5 депутатов от каждой автономной области и по одному депутату от каждого национального округа.
Вроде бы всё замечательно устроено, да?
Всё замечательно, кроме одного «но»: всё это было на бумаге.
В действительности же, избирателям приходило голосовать за единственного — так называемого «рекомендованного» кандидата в Верховный Совет…
А кто у нас этот таинственный «рекомендатель»?
Правильно — республиканские, областные и районные комитеты ВКП(б), точнее их первые секретари — в свою очередь, кем-то «рекомендованные».
Это даже не смешно:
«Адресованная другу,
Ходит песенка по кругу».
По меньшей мере, это — ложь!
А ложь, она как ржа разъедает души и ничего удивительного нет в том, что страна сгнила на корню и развалилась, практически даже без толчка со стороны, как куча сопревшего навоза под собственным весом.
И поэтому я намереваюсь сделать так, чтобы положения Сталинской конституции выполнялись не на словах, а на деле. Условия мне благоприятствуют: партноменклатура лишилась не только «головки» — но и своего «среднего класса», а сама ВКП(б) переформатирована так, что восстановление такого порядка вещей будет практически невозможным.
***
Итак, я вновь стою за трибуной в зале Большого кремлёвского дворца — который признаться честно, уже слегка меня подзае…
Подзалюбил.
Мне бы «заклёпочками» заняться — танчиками там, пушечками и самолётиками…
Опять же: маршалов и генералов покошмарить, объяснить им что такое «служба» и как надо Родину любить — мать их…
Ну а кто не понимает человеческого языка — тех загеноцидить, аки Содом и Гоморру.
Милое дело!
Но надо, так сказать — нанести последний удар по «реальной истории», чтоб она стала «текущей реальностью» и больше с этого пути никуда не сворачивала.
Вопрос об моём назначении Председателем Совета Народных Комиссаров СССР — вместо павшего от удара стихии Молотова, даже не был поставлен на повестку дня Верховным Советом… Стоило только кому-то заикнуться — как тут же «лес рук» и «долгие продолжительные аплодисменты».
После официального назначения на должность, дождавшись когда в зале стихнет, стоя на трибуне твёрдо и уверенно заявляю:
— Товарищи! Жить — хорошо.
Депутаты, «бурными и продолжительными» вновь выразили полное со мной согласие.
Дождавшись тишины, не менее уверенным голосом:
— А хорошо жить — ещё лучше!
Бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Все встают и…
В отличии от депутатов коммунистических съездов — партийных бонз, Верховный Совет СССР состоит из вполне себе обычных советских людей. Семнадцатый год, когда народ своеобразно своему менталитету расправлялся с попутавшей берега элитой — ещё был свеж в памяти, поэтому власть предержащие — хотя бы формально придерживались приличий, «рекомендуя» — действительно представителей рабочего класса, крестьянства и прокладки между ними…
Знавал я одного такого «там» — соседа отца по гаражу и его приятеля по рыбалке: мужик как мужик — водку пьёт как все и, причём — много.
Так что в этом зале, уверен — были даже пресловутые «ленинские кухарки», в перерывах между готовкой — управляющие государством: народовластие в действии и не надо ехидно хихикать.
Примерно так: съездил(ла) в Москву на очередную сессию и снова в цех к станку, в поле на трактор или как в случае с «ленинской кухаркой» — греметь на кухне тарелками.
Конечно, были у них и льготы: бесплатный проезд в общественном транспорте, например.
Но была и общественная нагрузка: обязанность раз в неделю принимать избирателей с жалобами, для чего в горисполкоме у него был кабинет…
Поверьте, легче этот день — вагоны с цементом разгружать!
Как бы там не было, депутат Верховного Совета СССР мог по жалобе избирателя, обратиться с запросом даже в Президиум Верховного Совета и даже с «сигналом» на Первого секретаря местного комитета партии…
Другое дело, что в действительности он навряд ли это делал: себе выйдет дороже…
Кроме самых безбашенных, разумеется.
Но по крайней мере формально, никто ему запретить это сделать не мог.
Так вот: моя задача на этой сессии Верховного Совета СССР — проста и прямолинейно-незамысловата: всё написанное на бумаге Реципиентом — воплотить в жизнь.
И я абсолютно уверен, что с ней справлюсь.
Ибо, нет больше никаких «рекомендателей»: остался я и представители народа.
— Товарищи! Жить — хорошо, жить хорошо — ещё лучше. А чтоб нам с вами мешает жить хорошо? Давайте-ка мы с вами разберёмся — в чём собака порылась…
И вот тут депутаты слушали меня — затаив дыхание, не перебивая аплодисментами, в полном молчании и, открыв рот.
***
Говорил я долго, простыми односложными фразами, в нужных местах — щедро пересыпаемых вполне определёнными «эпитетами»… Простому народу это ужасно нравится.
Но если сократить мою речь, оставив только саму суть, то получится вот что:
Несмотря на успехи — безусловно достигнутые в итоге выполнения первых пятилеток и, причём — успехи громадные, к концу тридцатых годов советское народное хозяйство испытывало глубочайший кризис.
По принятому на XVIII съезде ВКП(б) плану Третьей пятилетки (1938-1942год), национальный доход страны должен был возрасти на 100 % (сто процентов, Карл, сто процентов!!!), объем промышленного производства намечалось удвоить, а сельскохозяйственного — увеличить в 1,5 раза.
Уровень потребления на душу населения — на 75 %.
Из этого следовало, что ежегодный прирост по всем вышеприведённым показателям должен быть от десяти до двадцати процентов.
Если первые две пятилетки Советский Союз догонял капиталистические страны по валовым показателя, то после третьей — страна должна была «догнать и перегнать» Запад по производству промышленной продукции на душу населения, по которой отставали…
В пять раз!
Нет, не получилось… Увы.
И «до тех пор», насколько мне известно: воз — «и ныне там».
На деле же, за три года выполнения Третьей пятилетки, прирост промышленности составлял в среднем не выше 3–4 % в год, а сельское хозяйство так вообще — топталось на месте, местами уступая позиции по основным показателям.
Среди главных причин такого положения дел, можно назвать следующие:
Органические пороки только что оформившейся — но ещё не успевшей окостенеть, централизованной бюрократической планово-распределительной системы и, главная из них — инерционность на всех уровнях.
Ведомственность: задачей каждого наркомата являлось выбивание любой ценой средств для выполнения плановых заданий и убеждение СНК, Госплана, Политбюро ЦК и лично самого товарища Сталина — в первоочередности именно своих нужд. Ну и оберегание своего наркомата от наскоков и поползновений со стороны других ведомств.
Кадровая проблема: система планового обеспечения кадрами народного хозяйства не оправдывала себя. Организованный набор рабочей силы (оргнабор) не обеспечивал и половины необходимых потребностей. Не лучше было с государственным распределением специалистов.
Огромные военные расходы, которые ложились тяжелым бременем на все народное хозяйство. Техническое перевооружение, «моторизация» Красной Армии, всеобщая воинская обязанность — введенная в сентябре 1939-го года и, увеличение численности вооруженных сил более чем вдвое, потребовали и увеличения расходов на военные нужды: с 11 % бюджета до 32,5 %. Разумеется, в условиях сокращения прироста производства — «оборонка» стала «пожирать» другие отрасли и, в первую очередь — производство ширпотреба.
Отставание производства товаров широкого потребления, в свою очередь приводило к нарастанию товарного голода и хроническому дефициту в продуктах первой необходимости. Повсеместно были введены нормы отпуска товаров в одни руки, что заставляло людей обегать по несколько магазинов в день, чтобы запастись продуктами.
Борьба с дефицитом велась главным образом «нашими методами» и, в первую очередь — административно-карательными мерами против тех, кто стоит в очередях в рабочее время.
Кроме этого, по решению Политбюро ЦК ВКП(б) была создана система закрытой торговли и общественного питания для отдельных категорий граждан: военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов, работников ВПК, железнодорожного транспорта и так далее…
Остальные типа — граждане второго сорта.
Всё это не могло не сказаться на моральном духе народа!
Всё труднее стало ставить перед обществом цели, всё труднее было «зажигая» людей энтузиазмом — поднимать их на свершения и трудовые подвиги… И хотя внешне формы активности оставались прежними: поощрение стахановского движения, лозунги на заборах, призывы в газетах и речи на бесчисленных митингах и собраниях — эффект от них, с каждым годом становился заметно всё меньше и меньше. У трудящихся наблюдалось возрастание политической апатии, уклонение от общественной активности…
Прогрессировал всеобщий пофигизм, короче.
Видя такое и отчётливо понимая, что на «энтузизизме» теперь далеко не уедешь, руководство страны решило что «гегемон подраспустился» и крепко «подтянуло гайки».
Для борьбы с «летунами», на всех предприятиях и учреждениях были введены обязательные трудовые книжки, в которых отмечались все перемещения работников. Следом был запрещен самовольный уход с предприятий и одностороннее расторжение трудового договора. Нарушителей ждал судебный приговор, хотя и не шибко суровый — как про то жертвы ЕГЭ глаголят спустя семь с лишним десятков лет: исправительные работы на рабочем месте сроком до шести месяцев с удержанием четверти заработка, либо тюремное заключение на срок до четырёх месяцев.
Затем взялись за ужесточение наказаний за нарушения дисциплины.
Любое опоздание на работу на двадцать минут приравнивалось к прогулу, а повторное опоздание вело к увольнению работника.
Назначались уголовные наказания за брак на производстве, в Уголовном кодексе — были увеличены сроки заключения за экономические преступления, мелкие хищения, пьянство и хулиганство. Особенно решительно взялись за оборонные заводы, на которых уже существовал порядок изъятия паспортов у вновь принятых рабочих и служащих.
Осенью 1940-го года было образовано «Главное управление трудовых резервов при СНК» и следом был объявлен массовый «добровольно-принудительный» призыв рабоче-крестьянской молодежи в ремесленные училища и школы фабрично-заводского обучения (ФЗО). До войны в систему трудовых резервов успели мобилизовать порядка миллиона молодых обоего пола, которые после обучения были направлены на военные заводы.
Конечно, все эти меры жизненно необходимы, я не спорю… Особенно в преддверии войны.
Но народ должен увидеть и «свет в окошке»!
Хотя бы перед тем — как увидеть его «в конце тоннеля»: ибо без надежды на светлое будущее — очень тяжело жить в мрачном настоящем.
***
Объяснив всё это простыми, понятными народу словами, я продолжил:
Рисунок 44. Важнейшие стройки Третьей пятилетки. Как видно по карте, очень многие объекты (как бы не треть) попадают в зону оккупации 1941-44 г.г..
— Товарищи! Конечно, устранение большинства из этих недостатков — мешающих нам с вами хорошо жить, потребует длительного времени и значительных усилий — о чём я честно и открыто заявляю… Но почему бы не сделать то, что вполне в наших с вами силах?
Затем в не менее чем получасовой речи, я предложил с целью уменьшения нагрузки на экономику — «слегка» скорректировать «планов громадьё», подведя промышленные предприятия на реальные темпы роста (те же самые три-четыре процента), а не сказочные — которые всё равно не будут выполнены, а лишь способствовать всеобщей нервозности, откровенной халтуре и поголовному очковтирательству на всех уровнях.
— Товарищи! Я твёрдо считаю и вы уверен, меня поддержите: некоторые грандиозные стройки можно отложить до лучших времён. В первую очередь имеется в виду Дворец Советов.
Сперва не поверив своим ушам, зал затаил дыхание…
Затем — взорвался бурей аплодисментов.
Народ наш хоть и, аполитичен по сравнению с западноевропейскими — но тем не менее далеко не дурак и, очень хорошо понимает что к чему.
Точно так же, можно вполне обойтись без строящегося БАМа — перебросив рабсилу на другие, более актуальные стройки — Карагандинский угольный бассейн, Уральский алюминиевый комбинат, Норильский горно-металлургический комбинат и так далее.
Кстати в «реальной истории» тоже, поняв что строительство полудюжины крупных металлургических производств — из которых три гиганта, три гигантских металлургических завода — «Запорожсталь», «Азовсталь» и «Криворожсталь», не потянут и заморозили…
Что вы думали?
…Находящиеся на востоке Ново-Тагильский комбинаты, Амурский, Петрово-Забайкальский заводы и главное — «Орско-Халиловский металлургический комбинат», работающий на карагандинском угле и местной руде — природно легированной никелем…
Почему «и главное»?
Потому что с никелем — без которого нет и, не будет нормальной танковой и прочей брони и вообще — высококачественной стали, в СССР была…
Полная жоппа!
Хватились лишь после того, когда все «гиганты металлургии» на Украине — строящиеся или уже действующие — без особой разницы, оказались под пятой оккупанта в рогатой каске.
И вот тогда забегали, как ошпаренные тараканы…
Летом 1942-го года началось сооружение первых цехов металлургического комбината, с привлечением труда множества заключённых и «бойцов» «Трудовой армии» — в основном состоящей из депортированных немцев Поволжья… Таких же граждан СССР (как и положим украинцы), виновных лишь в том, что одна лысая блядь в вывшиванке (ныне покойная) во главе одной из братских республик — перед войной тянула бюджетное союзное одеяло на себя. А затем, с визгом сдрыстнула из Киева — возглавив грандиозный драп генералов в синих штанах, отдав треть всей советской промышленности врагу.
Ценой неимоверных жертв, к концу войны удалось построить только огнеупорный цех. И лишь 5 марта 1955 года домна № 1 выдала первый чугун. 26 марта 1958 года состоялась первая плавка металла в мартеновском цехе… Пусть и с опозданием в два десятилетия, но комбинат все же заработал.
В «текущей реальности», я хочу всё сделать наоборот: стройки Третьей пятилетки в западной части страны заморозить и, за счёт этого — ускорить строительство заводов-дублёров в восточной части страны. Кое-где же, например в Прибалтике и западных областях Украины и Белоруссии — уже можно в добровольно-принудительном порядке начинать эвакуацию как промышленности, так и трудовых ресурсов.
Мало времени остаётся?
Мало!
Лучше поздно, чем никогда.
***
Наконец, самое главное:
— Товарищи! Мне и не только мне, трудящиеся очень часто задают в письмах один и тот же вопрос: «Товарищ Сталин! Что такое «социализм»?». Не по тому — как в толстых умных книжках написано, а так — «по житейски», чтоб каждый понять мог?».
Зал внимает затаив дыхание.
— «Социализм», товарищи, это не только когда дети учатся в школе, взрослые работают, больные бесплатно лечатся, а старики и инвалиды — получают пенсию. Это уже у нас с вами есть, товарищи… Но этого нам с вами — уже до обидного мало!
Помолчав, отвечаю словами Рузвельта времён «Великого депрессняка» — во время которого буржуи конкретно струхнули и, тоже решили показать электорату «свет в окошке»:
— «Социализм», это когда у каждой работающей советской семьи — есть свой дом или отдельная квартира, свой автомобиль и радиоприёмник.
Сперва тишина, затем — врыв аплодисментов как во время артподготовки…
Дождавшись тишины:
— Товарищи! Третья пятилетка была последней, в которой приоритет отдавался тяжёлой промышленности. Следующая, с 1942-го по 1946-й год, будет пятилеткой — направленной на увеличение благосостояния советского народа. Будут модернизированы и построены новые предприятия лёгкой и пищевой промышленности, вместо металлургических и тяжело-промышленных предприятий — домостроительные и автомобилестроительные комбинаты.
Долгие, продолжительные аплодисменты.
— Товарищи! Хорошо жить можно начинать уже сейчас. На днях выйдет постановление Совнаркома, об повышении заработанной платы рабочим и служащим на десять процентов, а на Урале и Сибири — на двадцать…
Долгие, продолжительные аплодисменты, переходящие в бурные овации.
С продовольствием к началу войны всё более-менее наладилось, ширпотреба не было — не фиг и привыкать, а вот с жильём была полная…
Да, да!
Она самая. Поэтому я не мог обойти этот вопрос:
— Товарищи! Объявляется программа ипотечного кредитования населения для постройки индивидуального жилья. Для предоставления рабочим, инженерно-техническим работникам и служащим возможности приобретения в собственность жилого дома обязать Центральный Коммунальный Банк будет выдавать ссуду в размере 8-10 тысяч рублей. Покупающим двухкомнатный жилой дом со сроком погашения в 10 лет и 10–12 тысяч рублей покупающим трехкомнатный жилой дом. Со сроком погашения в 12 лет с взиманием за пользование ссудой 1 % (одного процента, товарищи!) в год.
Такая замечательная программа была объявлена Сталиным в 1948-м году, но в ряду причин не была реализована. Не будет реализована и эта — а основном из-за войны, я в этом отдаю себе полный отчёт… Но накануне тяжелейших в истории испытаний, электорат сможет хотя бы помечтать об лучшей жизни: свой дом, личный автомобиль, собственный радиоприёмник…
Кроме того, имеются у меня и так сказать — меркантильные соображения:
— Условие предоставления ссуды на покупку или строительства индивидуального жилья — внесение заёмщиком первоначального взноса в десять процентов стоимости жилья и непрерывный стаж на предприятии до момента погашения задолженности по кредиту.
Долгие, продолжительные аплодисменты, все встают и дро…
…И снова аплодируют.
Из-за товарного голода покупать на заработанное всё равно нечего и, на руках у населения скапливаются громадные суммы денег — которые тупо не на что потратить. Таким коварным образом, я изымаю эти средства в государственный карман — что накануне войны будет совсем не лишним и, кроме того — закрепощаю работника на предприятии, похлеще всяких там «драконовских» указов.
И что в этой истории самое прикольное: все «шишки» достанутся Адольфу Алоизовичу — который своим «внезапным и вероломным нападением», помешает мне осчастливить народ!
После всего сказанного, стоило мне только заикнуться, что не помешало бы нам выбрать Председателя Президиума Верховного Совета СССР — вместо безвременно усопшего Калинина Михаила Ивановича, как зал в едином порыве завопил:
— СТАЛИНА!!! СТАЛИНА!!! СТАЛИНА…!!!
У меня аж зазвенело в ушах и ещё очень долго после этого слышалось:
— «Достали, на… Достали, на… Достали, на…».
***
Напомню, что Верховный Совет СССР состоял из двух палат: Совет Союза и Совет Национальностей — выборы в которые согласно «Конституции-36» должны быть прямыми, тайными и альтернативными.
Всё так и сделали — согласно букве и духу основного закона страны и, без всякой «рекомендации» партии. Председателем Совета Союза стал Щербаков Александр Сергеевич, Председателем Совета Национальностей — Пономаренко Пантелеймон Кондратьевич.
Затем, от лица Коммунистической партии, первый внёс предложение об изменении статьи под номером «126» конституции, убрав из неё слова про «руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных».
«Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)» отныне и надеюсь — во веки веков, является «…передовым отрядом трудящихся в их борьбе за укрепление и развитие социалистического строя».
Следом, был принят «Закон об особой подсудности членов ВКП(б)».
Всё!
Это был контрольный выстрел в голову партноменклатуре и, скоро состоится вынос тела.
Опять же, по «многочисленными письменным просьбам трудящихся», Пономаренко Пантелеймон Кондратьевич внёс предложение об референдуме об образовании новых автономий: Донецко-Криворожской Советской Социалистической Республики со столицей в Харькове, Галицианской Советской Социалистической Республики со столицей во Львове и Еврейской Автономной Области со столицей в Одессе…
Есть уже такая на Дальнем Востоке?
Не беда — нехай буде две, шоб Гитлера позлить!
Решение об референдуме об образовании новых административных единиц, было принято единогласно. Состоится он после всенародного обсуждения в мае этого года.
Две крупнейшие по территории республики разделили на регионы: в РСФСР их стало девять, в КазССР — три.
Среднеазиатские же республики, закавказские и прибалтийские — наоборот объединялись в регионы с соответствующими названиями.
Здесь никакого референдума не надо, ибо не нарушается национально-территориальная целостность — в чистом виде административные меры, с целью улучшить управление территориями.
Ну и наконец, профессор Виноградов Владимир Никитич внёс предложение о ликвидации всех привилегий: спецполиклиник, спецсанаториев, спецмагазинов, спецпайков… И так далее.
Естественно за скобками остались государственные квартиры — не на улице же, или в бараке жить наркомам и прочему чиновному люду и, государственные машины — не на трамваях же им ездить, или пешком в наркоматы бегать. Ну и повышенные по сравнению со средними по стране оклады и причём — значительно: люди несущие большую материальную ответственность — должны хорошо зарабатывать… Чтоб случае чего — компенсировать ущерб из своего кармана.
На мой взгляд справедливо.
Виноградову так хлопали… Даже сильнее чем мне — отчего моё деспотическое нутро изрядно свербело и, исходило на овно.
Его предложение о создании при Верховном Совете СССР «Народного контроля» — куда будут писать письма трудящиеся об случаях нарушения их прав или коррупции «власть предержащих» — зашло буквально «на ура». Инициатива и в этот раз поимела своего инициатора и Председателем Исполнительного комитета «Народного контроля» стал сам Владимир Никитич.
Ну вот и сбылась мечта идио… Хм, гкхм…
Попаданца!
Итак, фактически — я стал диктатором всея Великыя, Малыя и Белыя Руси и прочая, прочая, прочая…
А стало быть — пришла пора засучивать рукава.