- Почему он разозлился?
- Потому что на лишний круг пришлось пойти, дополнительно горючку жечь, а сами понимаете время какое.
- Да, конечно, видимо, вы не могли видеть, как выпрыгивал Николай, но где в этот момент находился инструктор? Вы помните?
- Вот тут и загвоздка. В свое время я на этот вопрос отвечал однозначно, но с недавних пор у меня появились некоторые сомнения. Поневоле я начал задумываться, а так ли все было? Я прекрасно отдаю себе отчет, что стоит за вашим вопросом, поэтому отвечать наверняка не берусь. Слишком большая ответственность.
- А нам не нужно наверняка, вы расскажите о ваших ощущениях?
- Господа, как можно, я же не девка, чтобы рассказывать о своих ощущениях.
- Простите, господин Зинкевич, я неправильно выразился. Расскажите о том, что вы видели боковым зрением?
- Тоже неверная формулировка вопроса. Давайте поставим его так: что я видел затылком. Только в этом случае вы сможете понять мое состояние. Простите, совсем заговорился. Вы не откажетесь выпить по чашке кофе?
- Спасибо, но кофе потом.
- Вас понял. Так вот, когда Николай не успел вовремя выйти, Андреев попросил Вячеслава зайти на третий круг; тот, конечно, страшно возмутился, передал мне штурвал и затеял перебранку. Сколько она продолжалась, сказать не берусь, но не очень долго. Точно помню, что на вираже, над Волгой, Славка уже смотрел вниз. Он-то и заметил первым, что Николай выпрыгнул. Я невольно обернулся назад. Инструктор стоял в салоне и разводил руками. Вот и все, что я могу вам сказать.
- Но первый раз, полгода назад, вы показали, что инструктор стоял возле вас.
- Да я и не отрицаю этого. Скажу больше, тогда я был уверен, что дело было именно так и никак не иначе.
- Но почему? Ведь вас никто не принуждал.
- Абсолютно. Меня вообще трудно принудить, но таким было общее мнение.
- Общее - чье?
- В первую очередь инструктора Андреева, теперь-то я понимаю, что он ненавязчиво его вдалбливал.
- Вдалбливал, говорите, это хорошо, а кому он вдалбливал?
- Всем и мне в том числе.
- Ясно. Господин Зинкевич, большое вам спасибо, вы нам очень помогли. У меня к вам просьба - никому не говорите о том, что мы приходили, а тем более о том, что мы спрашивали. Уверяю вас, это не шутка. Мы поднимаем из берлоги крупного зверя. И причем не одного, а с целым выводком. Они очень опасны, а молчание, как известно, - золото. Да, кстати, а что случилось с вашим первым пилотом, с Вячеславом?
- Он умер.,
- Мы это знаем. От чего он умер?
- К нашему разговору его болезнь отношения не имеет, он умер от воспаления легких. Это в сорок-то пять лет. Я варю кофе?
- Конечно, - согласились мы единодушно.
После кофе и бутербродов с сыром в желудке стало уютно, а на душе светло. Осеннее солнце, решив, видимо, напоследок порадовать землю, жарило на все сто. Мы с Максом сидели на садовой скамейке, курили и пытались обсуждать дальнейший план действий. Говорил он, а я наблюдал, как в пяти метрах от меня на жухлом газоне важно испражняется здоровенный мраморный дог. Его хозяйка, двадцатилетняя смазливая девица, уставилась в горизонт, делая вид, что этот акт ее вовсе не касается.
- Я, Иваныч, думаю, что нам пришло время вплотную заняться Андреевым.
- А что ты ему скажешь? - не отводя глаз от дога, спросил я.
- Это не я ему буду говорить, а он мне.
- Ты в этом уверен?
- Абсолютно.
- А я вот нет. Я знаю, ты отличный мастер и достойный преемник Малюты Скуратова, Валюху ты бы расколол, но сейчас иной случай. Андреев - это не Валюха.
- Что же ты предлагаешь?
- Думаю, что пришло время заняться покойным Николаем Луниным.
- Тогда ты прав, разговоры с покойниками не по моей части.
- А я люблю с ними пообщаться.
- Говорил тебе, Иваныч, нельзя по ночам да в одиночку водку глушить.
- Не скажи, сюрреальная или абстрактная мысль часто бывает острей и логичней, нежели самая кондовая дедукция.
- Иваныч, мысль твоя интересная, но давай ближе к делу.
- Короче, нужно ехать в Ульяновск и посмотреть, как жил, чем жил, с кем жил наш уважаемый Николай Александрович Лунин. Почему вокруг него закружилось так много ворон и грачей. Как мне думается, мужик он был не бедный.
- Но мы даже не знаем его адреса.
- Кто сказал, что мы не знаем? Константин Иваныч знает все: улица Новая Садовая, а дом... дом... Кажется, 14д, - неуверенно продиктовал я адрес, опрометчиво оставленный толстяком в доме Григория.
- Что ж, поехали. - Макс со вздохом поднялся со скамьи. - Часам к трем будем там.
- Сегодня нам там делать нечего. Нотариальные конторы закрыты, а нам в первую голову нужны именно они. Завтра я поеду один.
- Почему?
- Потому что завтра ты работаешь.
- Я, между прочим, еще на больничном и волен пока поступать как хочу.
- Что ты говоришь, какого же черта ты раньше времени поперся на работу? Ладно, тогда завтра в пять утра я жду тебя у тестя, только сначала мы еще раз заглянем в Степашино, благо нам по пути, а теперь по домам. Мы сегодня неплохо поработали. Езжай, я поймаю такси.
- Я-то поеду, но какого черта нам заезжать в село? Кажется, нам там уже ловить нечего, и так все ясно.
- Ты забываешь, что где-то там болтается моя тачка, напичканная всякими неприятностями. И если мы вовремя ее не обезвредим, то она мне может неожиданно и сильно подгадить. Завтра с утра пораньше, когда нас меньше всего ждут, проедем по деревне, поглядим по дворам, может быть, чего и высмотрим.
- Сделаем как скажешь. Садись, я подвезу, не хочу тебя одного отпускать.