– Отойдем, сержант, – буркнул я.
– Отойдем, только бутылочку с собой прихватите, придется составить акт.
С бутылкой, нарезанным огурцом, в грязном костюме, я шкандыбал впереди сержанта, проклиная себя за глупость и легкомыслие.
– Ваши документы, – дойдя до середины двора, потребовал мент.
– У меня их нет.
– Вот и отлично, сейчас бригаду вызовем, и до выяснения…
Из-под мышки он вытащил рацию.
– Погоди, сержант, две минуты.
– Ну?
Я начал снимать стоптанный башмак. Заинтересованный, он оставил рацию в покое.
– Что вы здесь делали?
– Наверное, то же, что и ты.
Из-под стельки башмака я извлек ламинированную лицензию, кстати, не продленную, а значит, и не действительную. Он старательно сверил фото с моей образиной, а на срок годности внимания не обратил.
– Гончаров? Это вы и есть? Много о вас слышал, но почему такой костюм, водка? Вы же бывший офицер, должны себя держать в рамках.
– Сержант, когда идут на охоту, не обязательно надевать смокинг.
– Я понял. Вы свободны, но доложить о вашем визите сюда я обязан.
– Ничего не имею против. Только просьба, сержант, там плачет девочка. Вот вам деньги, сходите и купите какую-нибудь шоколадку. А я тем временем постараюсь ее успокоить. Видно, до нее нет никому дела.
– Я на посту.
– Тогда успокойте ее вы, а я сбегаю в «комок».
Очевидно, в подобного рода делах сержант был неискушен, потому что после минутного замешательства решился на первый вариант.
– Только вы посматривайте за подъездом.
– Я для этого сюда и пришел.
Раздвинув кусты, я увидел ее. Забившись в угол картонной коробки, девочка горестно всхлипывала.
– Наташка, здорово, чего ревешь?
– Сла-а-вик побил. Он злой, он скотина, чтоб он сдох.
– Ну зачем же так сразу, а где мама?
– На работе, а папанька спит, с утра напился пьяным и спит.
– Ну ничего, сейчас дядя милиционер принесет тебе шоколадку.
– Мент поганый? – с ходу спросила она.
Я обалдел:
– Почему же поганый?
– Папанька всегда так говорит. А еще говорит – мусор поганый.
– Твой папа говорит плохо. А что за кашу пихал в замок тот мальчик, Славик?
– А это не он пихал, он только смотрел, а кашу из клизмы в замок выдавливал Сережа.
– Какой Сережа?
– Который газеты носит. Он думал, что мы не видим его, а мы со Славкой все видели и клизму потом взяли, когда он ее выбросил.
– А где она?
– Клизма? У меня в сумке.
– Подари ее мне.
– Не могу. Я дежурная медсестра.
– Ну и отлично. Я тебе дам денег на две новые клизмы. Мединструмент всегда должен быть новым. Держи. – Я протянул ей десятку и взамен получил грязно-желтую грушу с отбитым пластмассовым наконечником. Наташкин потенциальный пациент был бы только рад нашей сделке.
– А что это вы с клизмой делаете, гражданин Гончаров? – резко и подозрительно спросил склонившийся над нами сержант.
– Играем, – глупо ответил я.
– Ага, играем, – поддержала меня семилетняя бестия, крепко зажав в кулачке десятку. – Я сейчас дяденьке буду промывать кишечник.
– Вот как, – задумчиво протянул сержант. – На, девочка, держи свой шоколад, а с незнакомыми дяденьками больше не играй, хорошо?
– Хорошо.
– А вам бы, Гончаров, лучше уйти отсюда подобру-поздорову. Не нравится мне это. Попахивает чем-то.
– Поменяйте носки.
– Что?