А слова все не придумывались. Рдорога, окаймленная по бокам
 магнолиями и кипарисами, вела меня дальше, прочь от столь любимого мною
 города, вела над морем.
 Вскоре я остановился перед проемом в высоком поржавевшем заборе. В
 этом месте, должно быть, стояли ворота, которые закрывались на ночь и
 открывались утром. Здесь же валялся квадрат жести, с разъеденной временем,
 дождями и жарой надписью на каком-то или нескольких языках. Только скраю
 можно было прочитать: "гартен"... Сад, одним словом.
 Зайдя на территорию ботанического сада, я увидел перед собою выбор
 когда-то аккуратных дорожек, узеньких и изворотливых, обходящих бывшие
 клумбы и места произрастания редкостных видов растений. Я пошел по той,
 что вела вниз, к морю.
 Тропинка, словно водила меня за нос, крутилась то в одну, то в другую
 сторону и в какой-то момент мне даже показалось, что она закручивается
 спиралью, заставляя меня ходить сужающимися кругами, но впечатление такое
 возникло то ли от усталости, то ли от вина, выпитого в компании с
 генералом. Когда голова действительно закружилась, я остановился, глядя
 себе под ноги, подождал, пока головокружение прекратится, а только потом
 огляделся вокруг. Рсказка возникла в пространствах меня окружающих: из
 земли высовывались причудливые камни, заползя на них, цвели кактусы, цвели
 они невероятно обильно и у многих размеры цветков были таковы, что
 закрывали полностью тела этих колючих уродцев, а чуть выше взвивались
 вверх по стволам кустов и деревьев буйные африканские суккуленты, толстые
 листья которых, опав, тут же укоренились и дали новые бесконечные побеги и
 уже казалось, что это зеленое воинство атакует небо и не уйти небу никуда,
 даже низкие облака, если прогонит их с моря ветер, не спасут родину звезд
 и луны от упорно рвущейся вверх зелени. А там, среди мощных ветвей высоких
 деревьев, названия которых были мне неизвестны, среди лианистых паразитов,
 оплевших эти ветви, открывали свои агрессивно прекрасные зевы разноцветные
 орхидеи. Я почувствовал себя в Африке и восхищение мое смешалось с
 искренним любопытством. Я разглядывал широко открытыми чуть пьяными
 глазами раскрывшийся предо мною зеленый мир и уже представлял себе с
 легкостью то или иное растение в горшке, стоящим на подоконнике моего
 гостиничного номера, а потом даже - на многочисленных подоконниках и
 террасе моего особняка, - это когда я уже стану постоянным жителем города.
 Я снова становился свободнее, хотя не так давно верил, что уже более
 свободным человек быть не может. Но видимо нет пределов у ощущения свободы
 и - только захоти, только попроси меня - ей богу, сделаю два прыжка для
 разгона и, расставив руки в стороны как крылья, воспарю над этим
 заброшенным ботаническим садом, над этим заброшенным миром, отказавшимся
 от своих естественных ценностей, от памятников старины, от памяти великих
 и малых наций. Рподнявшись над ним, затаив дыхание, буду искать глазами
 свое счастье, свое место в этом мире, город, приютивший меня, террасу
 красивого особняка на склоне горы, спускающейся к морю. А потом, уже найдя
 глазами все это и насмотревшись вдоволь, опущусь на булыжник возле кафе со
 стеклянной стенкой и, зайдя и присев на свое (обязательно всегда свое!)
 место Р·Р° столиком, Р±СѓРґСѓ ждать РїСЂРёС…РѕРґР° РСЂРёРЅС‹, несущей РјРЅРµ кофе СЃРѕ взбитыми
 сливками, бодрость и ясность мысли, дарящей мне даже то, чего я не
 заслуживаю!..