люди меня растормошили, знаками показав, что мне надо срочно убегать.
 Когда я в темноте с мальчонкой-проводником выходил из деревеньки, до моих
 ушей донесся гул танков, подходивших с другой стороны. Мальчонка довел
 меня до русла высохшей речки и умоляюще заглянул мне в глаза, одновременно
 схватившись своей ручонкой за автомат. Я понял его просьбу и снял автомат
 с плеча. Пройдя километров пять, я услышал стрельбу со стороны покинутой
 мною деревни. Позже я сообразил, что причиной радости местных жителей была
 не снятая во время военная форма. После этого я стал внимательнее
 относиться к деликатному вопросу самовольного ухода из рядов неизвестных
 мне армий.
 Как бы там ни было, но, спустя годы, я оказался на родине моей
 матери, где мне тут же повязали на шею теплый серо-белый платок и вручили
 короткоствольный автомат и несколько гранат. На следующий день я, будучи
 под контролем "однополчан", подорвал гранатой израильский патруль, за что
 был сразу награжден непонятной бронзовой медалью, испещренной мелкой
 арабской вязью. На стороне палестинских патриотов я воевал дольше, чем
 обычно. Объясняется это довольно легко - меня ни на минуту не оставляли
 одного и я уж было испугался, что эта невидимая линия фронта окажется для
 меня последней. Но вскоре "однополчане" решили мне доверить "великую
В РјРёСЃСЃРёСЋ Аллаха". РћРЅРё поручили РјРЅРµ пробраться через Саудовскую Аравию РІ Рран
 и убить аятоллу Хомейни, позволившего себе нелестное высказывание по
 адресу старшего брата палестинцев Ясира Арафата. Трудно не угадать, что со
В РјРЅРѕР№ приключилось дальше. Уже РЅР° границе Ррана меня переодели РІ форму
 стража исламской революции и в числе других мусульман, возвращавшихся со
 священного хаджа в Мекку, отправили на не менее священный ирано-иракский
 фронт. Военные действия на этом фронте меня позабавили тем, что солдаты
 постоянно смотрели в небо, и в зависимости от увиденного перепрыгивали из
 одной воронки в другую. На этом фронте я похудел на килограмм восемь.
 "Повоевав" таким образом с недельку, я спокойно, без всяких трудностей
 покинул линию фронта и ушел в горы. Слава Аллаху, никакие посты на ночь не
 выставлялись. Видно аятолла полагался на высокую мусульманскую
 сознательность правоверных. В них он не ошибся.
 Следующий и последний мой фронт оказался в Афганистане, куда я вышел
 после недели пешего перехода по ущельям. Дехкане встретившегося мне на
 пути аула ласково приняли меня, накормили, напоили, а когда я уже заснул
 на заботливо постеленной мне циновке, добрые местные жители тщательно
 связали меня и поволокли на осле назад в горы. Очнулся я, когда какой-то
 европеец в чалме пытался заговорить со мной, используя полтора десятка
 незнакомых мне языков. Он был весьма озадачен, но когда я поинтересовался
 у него по-английски, чем я могу быть полезен, он радостно подскочил.
 Узнав, что я в некотором роде американец, европеец предложил мне
 развлекательную экскурсию в какое-то живописное ущелье, предупредив при
 этом, что мне придется взять с собой автомат, так как в ущельях сейчас
 много стреляют.
В Рта СЌРєСЃРєСѓСЂСЃРёСЏ окончилась плачевно. Местные жители, СЃ которыми РјС‹ шли,
 оглушили нас по дороге, связали и передали в руки какой-то джирге. Я так и
 не понял, что обозначало это слово. Во всяком случае это не было название
 местного суда или подобного карающего органа. "Джирга", представлявшая
 собой трех седобородых горцев, отвезла нас в городок, где случилось