вверх через какую-то минуту - словно провожал взглядом светило,
 стремящееся занять свое царское место на небесном троне.
 На горизонте виднелась малюсенькая точка какого-то рыбацкого баркаса.
 Жаль, не было у меня ни подзорной трубы, ни бинокля. А так хотелось
 приблизить к себе этот баркас и посмотреть на рыбаков, на их улов.
 Баркас уходил вправо, вдоль линии горизонта, и точка его постепенно
 растворялась в этой линии. Я повернулся спиной к морю и посмотрел на гору
 - она вся была в солнечном свете и зелень деревьев своей яркостью
 ослепляла меня.
 Рснова пришли мысли о гимне, а с ними - и мысли о человеке, для
 которого и о котором этот гимн должен быть написан. Рмысли эти не были
 мне приятны. Но, терпеливо задумавшись, я снова искал слова, а слова
 словно избегали меня. Рбыло тихо вокруг, и в городе, и над городом. А
 потом, буквально через несколько минут, странный звук перечеркнул тишину,
 раздавшись у меня за спиной. Ря, напуганный, резко обернувшись, увидел
 мужчину лет сорока в черном рабочем комбинезоне с метлой в руках. Метла
 ритмично шуршала по асфальту набережной, а мужчина на мгновение остановив
 на мне свой, как мне показалось - грустный, взгляд, сам не остановился и
 продолжал двигаться вдоль набережной.
 Я еще долго смотрел ему вслед, а солнце тем временем поднималось и
 проснувшийся город шумел обувью спешащих к завтраку героев. Горизонт был
 чист. Мне тоже захотелось поесть и я покинул набережную.
 В кафе мне повезло - я сел за один столик с Вацлавом. Собственно, мы
 были одними из первых посетителей и поэтому могли рассчитывать на самую
 свежую еду.
 Кусок мяса, довольно большой, политый зеленоватым мятным соусом,
 занимал больше половины широкой тарелки. Я уже не буду говорить подробно о
 гарнире, чтобы не приняли меня за француза. Но я видел, как Вацлав
 посмотрел на свою, точно такую же порцию. Клянусь, что и его глаза
 блеснули.
 Разворачиваясь, официантка сладко проговорила: "Слонятина..."
 Потом она поднесла нам еще кусочки лимона и черничный напиток.
 - Ты знаешь, Казмо, кажется, согласился! - сообщил радостным голосом
 Вацлав, покончив со своим куском слонятины.
 - Да?! - сыграл я удивление, не желая расстраивать друга тем, что
 новость эта мне знакома.
 - Ага! - подтвердил Вацлав.
 Потом подвинул к себе чашечку кофе с медом и пригубил.
 - Ркогда он вступит в должность?! - поинтересовался я.
 - Ну, это не совсем просто... - Вацлав облизал губы. - Во всяком
 случае сегодня или завтра Айвен сообщит всем нам дату...
 Я добрался до своей чашечки кофе и воспользовался ею, как поводом
 продержать недолгую паузу в разговоре, обдумывая свою ситуацию с
 написанием гимна.
 Ртут совершенно некстати Вацлав спросил:
 - А как там у тебя с гимном?!
 Мне ничего не оставалось, кроме как сказать:
 - Плохо...
 - Почему? - искренне удивился Вацлав. - Ведь гимн - это просто песня!