она была не меньше моего озадачена отсутствием машины.
 - Ну хорошо... - голосом припертого к стенке человека произнес я. -
 Давайте то, что есть.
 - Минутку! - сказала она.
 Что можно сказать о перловой каше, особенно, если она сварена до
 состояния дробинок, которые легко катаются на языке, но никак не лезут в
 глотку?! Ртот РІРёРґ еды может быть тоже причислен Рє холодному, Р° впрочем
 даже и к горячему орудию, потому что любая попытка съесть перловую кашу
 сопряжена с борьбой, с огромной тратой энергии, которую такая еда вряд ли
 компенсирует. Обед напомнил мне глотание таблеток, при этом роль таблеток
 исполняли крупинки, и почти каждую из них приходилось запивать глотком к
 тому времени уже остывшего чая. Но официантка была добра и терпелива и
 даже слова не сказала, когда я попросил ее принести четвертый стакан.
 Может быть, она даже сочувствовала мне?!
 В кафе зашло еще несколько человек, но большинство из них сразу же
 вышли. Только двое остались позаниматься этим пищевым мазохизмом.
 После обеда я направился на поиски Вацлава и Айвена. Причина, из-за
 которой я их искал, была, может быть, смехотворной, но все-таки я хотел им
 сообщить о том, что машины с продуктами не прибыли, и это значит, что
 жители уже свободного города могут остаться голодными. Мне почему-то
 казалось, что никто из ребят, собиравшихся совсем недавно на мусульманском
 кладбище, чтобы обсуждать сегодняшний день, не знает об этом. Может быть
 они едят у генерала, а с сегодняшнего дня - у президента Казмо, может быть
 где-нибудь еще...
 Но чем дальше я шел, тем меньше оставалось у меня надежды найти их.
 Улицы были пустынны. Среди немногочисленных загорающих и купающихся на
 городском пляже я не увидел ни одного знакомого лица. Оставалось только
 пойти на виллу генерала, но по такой жаре туда идти не хотелось, а
 вечером, когда станет прохладнее, они сами появятся на площади Святого
 Лаврентия, чтобы отпраздновать первый в истории этого города День
 Независимости.
 Утомившись от бесплодных поисков, я повернул к гостинице, и вдруг
 воздух завибрировал в моих ушах. Сначала слабо и едва ощутимо, но
 буквально с каждой секундой эта вибрация нарастала, и я остановился,
 пытаясь понять: что происходит. Остановился и интуитивно задрал голову
 вверх. Ртут же по мне прошлась тень низко летящего вертолета, и
 встревоженный воздух растрепал волосы. А сверху уже сыпались какие-то
 листки бумаги, белые как снег. Рпадали они вокруг меня, и на крыши домов,
 и на ветви деревьев. А я стоял в оцепенении то ли оттого, что за прошедшие
 недели отвык от шума, то ли просто от испуга.
 Один листок лег мне прямо на плечо, и я взял его в руки.
 "Всем военнослужащим, находящимся в кратковременном отпуске
 приказывается срочно покинуть город и вернуться в расположение своих
 армий. В 18:00 в город будут введены войска и военнослужащие, не
 покинувшие к этому времени город или оказывающие сопротивление, будут
 расстреляны на месте".
 Дочитав, я выронил листок, и он упал мне под ноги.
 Неужели моя свобода снова оказалась кратковременной?! Неужели мне
 никогда не дано найти себе постоянное пристанище, в котором меня никто не