очень легко найти - как раз напротив кафе, где мы завтракаем...
 - Разрешите идти?! - спросил я у генерала, понимая, что отныне я -
 его подчиненный.
В - РРґРё! - сказал генерал.
 Я развернулся и пошел к двери.
 - Стой! - скомандовал за моей спиной Казмо.
 Я остановился.
 - Если увидишь в городе военных - не пугайся! Они подчиняются
 инспектору, - говорил мне в спину генерал. - Теперь в городе будет
 постоянно находится патрульная рота... Сейчас это американцы. Хорошие
 ребята. Теперь можешь идти.
 Я спустился по деревянной лестнице. Вышел из дома. Перешел через
 мостик.
В Р, РЅРµ оглядываясь, шел дальше, РІ РіРѕСЂРѕРґ, который еще вчера утром СЏ так
 любил.
 Тропинка вливалась в "неаккуратную" аллею. Аллея впадала в
 низкорослую улицу. А улица стремилась к морю.
 Было еще довольно рано. Что-то около восьми утра.
 Я без труда нашел улицу Вацлава, прошел ее за полторы минуты.
 Вернулся и заглянул в кафе.
 Морально я уже был полностью готов к овсянке и жидкому чаю, но, к
 моему удивлению, мне подали "дореволюционный" завтрак.
 Рыбные палочки с французской горчицей, апельсиновый сок, тост с
 красным чеддером и хороший крепкий кофе.
 За соседним столиком кушали два парня, одетые в спортивные костюмы.
В РС… лица были РјРЅРµ РЅРµ знакомы. РћР±Р° ели жадно, РЅРµ пользуясь ножом. РћРЅРё
 разламывали рыбные палочки вилками и, окунув в горчицу, отправляли их в
 рот. Рглотали, даже как следует не прожевав.
В Рто был РёС… первый завтрак РІ РіРѕСЂРѕРґРµ РјРёСЂР°.
 Я это очень легко определил: по апельсиновому соку. Они выпили его за
 минуту и теперь давились рыбными палочками, стесняясь, или не зная, что
 они имеют право попросить еще сока. А официантка, пребывавшая в лирической
 задумчивости, не замечала, что их стаканы пусты.
 У одного из парней на правой руке было только два пальца:
 указательный и большой.
 Поев, я вышел на улицу.
 Город уже нагревался лучами утреннего солнца.
 Город был чист и опрятен, и свеж, как только что испеченный торт.
 Даже деревья казались тщательно причесанными и подстриженными.
 Город оставался таким же, каким он был позавчера, и, наверно, десять
 и двадцать лет назад.
В Рто РјРѕСЏ жизнь СЃРЅРѕРІР° изменилась. РЎРЅРѕРІР° полетел СЏ РїРѕРґ откос, неполные
 двадцать дней побыв свободным человеком. Утешало меня лишь то, что мои
 новые обязанности исключали участие в боевых действиях.
 Но все равно, был я кажется еще не готов, если не сказать - совсем не
 готов, к исполнению новых обязанностей. Рмое безропотное "да", сказанное
 генералу, являлось всего лишь обратным отражением моего внутреннего "нет".
 Я просто пребывал в том странном состоянии, когда смерть, по-дружески
 пожав мне руку, вдруг исчезла, отложив наше с ней свидание на более