Когда мы спустились по лестнице и вышли на улицу, перед подъездом стояла только моя машина; дамочка, должно быть, прикатила на такси. Я сомневался, чтобы у Филипа Тингли был собственный автомобиль, поэтому, дойдя до угла, остановил такси. Женщина забилась в самый угол; я, решив оставаться Филипом до конца, демонстративно уселся в противоположный угол, успев услышать адрес: Семидесятые улицы чуть восточнее Пятой авеню. Во время езды все молчали, словно воды в рот набрали.
Она позволила Филипу расплатиться с водителем, что, учитывая его стесненные обстоятельства, показалось мне верхом жмотства. Перед внушительной, разукрашенной орнаментами дверью она выжидательно остановилась, так что мне пришлось самому нажать на ручку и распахнуть дверь. Внутренняя дверь открылась уже сама, без моего вмешательства, и женщина прошла вперед. Я шел по пятам. Швейцар в ливрее закрыл дверь.
Дамочка увяла и съежилась буквально у меня на глазах. В лице – ни кровинки. Чувствовалось, что она страшно напугана. Она спросила слугу:
– Мистер Джадд наверху?
– Да, мисс Джадд.
Она провела меня в огромную комнату с камином, заставленную книгами и моими любимыми креслами. В одном из них сидел субъект, которого я терпеть не мог.
Когда мы вошли, он повернул голову.
– Гатри, – сдавленно начала мисс Джадд, – я подумала, что лучше…
Увидев, как сверкнули его глаза, она прикусила язык. Такой залп уложил бы и носорога.
Я шагнул вперед и спросил у Джадда:
– Эйкен здесь?
Джадд и ухом не повел. Он обратился к сестре, словно она была кучкой грязи:
– Откуда взялся этот тип?
– О, это долгая история, – вмешался я, – но я постараюсь не затягивать. Она зашла домой к Филипу Тингли, застала в квартире меня, и решила, что я это он. – Я небрежно махнул рукой. – Перепутала. С кем не бывает?
– Она решила… – Джадд, казалось, лишился дара речи. Уже ради одного этого стоило проделать весь этот путь. Его сестра смотрела на меня, выпучив глаза.
Джадд опомнился первым.
– Пошла вон! – завопил он, брызжа слюной от бешенства. – Дура стоеросовая!
Она понурилась и ушла как побитая собака, поджав хвост.
Дождавшись, пока за ней закроется дверь, я произнес:
– Мы с ней имели долгий разговор по душам. Занятное складывается положеньице. Теперь, пожалуй, я передам вам то приглашение, ради которого пришел к вам вчера, когда вы меня выставили. Мы с вами едем на Тридцать пятую улицу, чтобы вы могли побеседовать с Ниро Вульфом.
– Я хочу поговорить с вами, – процедил он. – Сядьте.
– Нет уж, увольте, я первый пригласил. К тому же вы мне не нравитесь. Если же станете вилять и упираться, то, клянусь честью, я отдам вас на съедение прессе и заложу самой бульварной газетенке. – Я указал на дверь. – Выход здесь…