- Только я уже успел убрать аппаратуру.
- Где она сейчас?
- Дома. Под паркетом.
- А то, другое?
- Другое, к сожалению, осталось в машине. Но едва ли они сумеют его обнаружить.
- Едва ли... Больше полагайся на свой скепсис.
- Извини, но не мог же я вертеться возле машины на глазах этих типов, рискуя раскрыться до конца.
- Ты уже достаточно раскрылся. Куда ты сунул пистолет?
- В новую банку из-под масла "шелл".
- Ага, в масло! Поскольку тебе известно, что оружие должно быть всегда хорошо смазано. Ты и в самом деле не в меру сообразителен для твоей профессии.
- Довольно этих пресных острот, - бросаю я. - В банке нет масла, там ветошь.
- А как ты объясняешь, что они не угнали машину еще у ресторана, а сделали это чуть позже, перед твоим домом?
- Вначале им не было приказано. Потом они получили указание и угнали.
- Но ведь новое указание, вероятно, чем-то вызвано. Что могло случиться?
- Не знаю. Кое-что, правда, случилось, но не имеет никакого отношения к моей машине...
Закуривая свои "зеленые", я мысленно шлю Мери Ламур пожелание удачи, потому что в противном случае...
- Ты опять тянешь мне душу!
- Франсуаз, Димов убит.
Женщина смотрит на меня таким взглядом, который, я это чувствую, пронзает меня насквозь.
- Ты его убил?
- Не говори глупостей.
- А кто?
Кратко рассказываю и эту историю, не пропуская и того, как я помог скрыться убийце.
- Полиция, сказал я себе, не должна напасть на след артистки...
- Потому что она тоже из числа твоих любовниц...
- Ну вот, опять глупости! Потому, что мы заинтересованы в том, чтобы подозрение - если таковое возникнет - пало на людей из Центра, а не на случайные жертвы, вроде Мери. Это приведет цепную реакцию к концу...
- Боюсь, как бы тебе в этой цепной реакции не оказаться четвертым звеном...
- Это не исключено, если ты не поможешь мне разыскать мою машину. Без нее я как без рук...
Франсуаз встает и уходит в спальню, где стоит телефон, но, прежде чем звонить, плотно закрывает за собою дверь. Ужасная женщина. Груба и подозрительна, как налоговый агент.
Меня смущает то, что в спальне она остается слишком долго. Когда же наконец выходит, все становится ясно. Франсуаз сняла белый платок и освободила свои роскошные волосы, а вместо халата надела красивый шелковый пеньюар с голубыми и белыми цветами.
- Дорогая моя, ты просто ослепительна в этом пеньаре, - бормочу я. И тут же спрашиваю: - Получится что-нибудь с машиной?
- Не торопись. Делается.
Она усаживается напротив, кладет ногу на ногу и задумчиво смотрит мне в лицо.
- В сущности, ты должен быть доволен нынешним положением вещей. Твои противники один за другим выходят из строя. Значит, ты должен быть доволен.
- Не совсем. Димова можно было скомпрометировать, предав гласности кое-какие документы. Всю свою ярость Димов должен был направить против Кралева и уничтожить его. А вышло, что ликвидирован Димов, а Кралев преспокойно здравствует.
- Ну, ничего. Кралев уничтожит тебя, и на этом история закончится. Идеал потому и остается идеалом, что его никогда полностью не достичь.
- Видишь ли, Франсуаз, твой милый реквием меня, конечно, глубоко трогает, но это несколько преждевременное оплакивание не должно затмевать твой рассудок. Я не вижу способа сделать больше в условиях, при каких мне приходится работать. Я почти изолирован, один против целой банды. Я уже раскрыт и почти все время нахожусь под наблюдением. Я...
- Довольно, - обрывает меня брюнетка. - О себе ты мне можешь не рассказывать.
- Важно другое, - заявляю я. - То, что дела в общем идут к намеченному концу. Близок день, когда Центр в теперешнем составе будет ликвидирован полностью. Во главе с Младеновым сформируется новый Центр, именно такой, каким вы желаете его видеть, - полностью подчиненный вам.
- А тебе не приходит в голову, что, когда Младенов возьмет власть, ты можешь показаться ему лишним?
- Младенов человек совершенно беспомощный, и он это прекрасно сознает, оставаясь наедине с собой. Пока что он волен выбирать себе помощника - либо меня, либо Кралева. Но когда помощник останется один, выбор решится сам по себе.
- Ладно, - кивает Франсуаз, - подождем, пока помощник останется один.
Она снова закуривает и пускает в мою сторону густую струю дыма.
- Ты, конечно, соответствующим образом осмотрел квартиру Димова. Что любопытного удалось обнаружить?
- Ничего такого, о чем бы мы не знали. Для более тщательного обследования у меня не было времени.
- Неважно. Этим займутся наши люди. А теперь расскажи, о чем именно говорили те трое.
Хотя к этому вопросу мы подошли только в конце разговора, я ждал его с самого начала и соответственно подготовился: почти дословно воспроизвожу услышанные реплики, исключая те, в которых речь шла об операции "Незабудка". Вернее, памятуя о своих обязательствах, я упоминаю и про операцию, но очень кратко и туманно:
- Речь шла и о том, что следует продумать какую-то операцию, но ничего определенного услышать не удалось, потому что как раз в этот момент подошли те...
Не могу себе позволить сказать больше, потому что, узнав преждевременно подробности операции, шефы Франсуаз и Леконта могут грубо вмешаться в это дело и провалить мой план. Ни к чему, в самом конце, создавать ситуацию, при которой Кралев мог бы ускользнуть. Не кто-нибудь, а я должен свести счеты с этим человеком.