Она удивленно взглянула ему в глаза.
- Я хотел сказать, по-настоящему.
Патрисия слабо улыбнулась ему и кивнула. Невольно - может, инстинктивно - она покосилась на его вздувшиеся плавки. Правда, он и в самом деле завелся. И это завело ее: она подумала о том, как он в неё войдет. И посмотрела на свои соски. Они уже затвердели и набухли, так же откровенно сообщая ему о её состоянии.
- Ну-у? - очень мягко спросил он. - Хочешь?
Она нахмурилась.
- А если Скотт войдет, когда... Я хотела сказать... Ты же знаешь, он сегодня опаздывает. И может вернуться в любой момент.
- Я с ним разберусь.
Патрисия покачала головой.
- Не могу. То есть... Я люблю его, ты знаешь.
Джош кивнул.
- Знаю.
- Если бы даже мысли не было о том, что он может вернуться и... А мы с тобой будем...
Джош кивнул.
- Может, в другой раз?
- Да, может, - прошептала она.
- Ладно, - вздохнул он. - Ладно, прекрасно, - а сам продолжал нежно ей улыбаться и поглаживать спину.
- Ты стоишь того, чтобы подождать.
Она на миг подняла на него глаза и сразу их потупила, стараясь больше не смотреть. Потом прикурила у Брайана, с ожесточением втянула воздух, сделав глубокую, длинную, сладкую затяжку, уронила голову и закрыла глаза, стараясь дольше удержать благословенный дым.
Она думала о том, каково лежать в объятиях Джоша в его постели внизу в холле, чувствовать, как он входит в нее, туда, где все влажно и давно готово. Брайан с Джуди отправятся в постель вдвоем. Марк с Памелой. Брит с Гейл. А Скотт, если вообще вернется, наверняка уколется и сразу отпадет.
Патрисия почувствовала, что Джош зашевелился и убрал руку с её спины. Она подняла глаза. Он поудобнее устроился на стуле и откинул голову. Глаза его были закрыты. Он зевал. Она покосилась на его плавки. Никаких следов былых позывов.
- Когда начинается очередная сессия Генеральной ассамблеи? - спросил Брайан.
- Осенью, - ответила Джуди.
Когда вернулся Скотт, Марк с Памелой уже удалились. Памела проснулась и заявила, что хочет в кровать. Марк ушел с ней.
- Эй, что за дьявол! - весело воскликнул Скотт. Он уже был под кайфом и сиял от счастья. Опустившись на пол рядом с Патрисией, он легонько шлепнул её по попке. - Клянусь Богом, ты аппетитно выглядишь.
Потом посмотрел на Джуди и добавил:
- Ты тоже.
А потом тяжело вздохнул.
- Хотел бы я не шататься всю ночь. Но мне повезло.
Из кармана он выловил пачку банкнот, отсчитал сотню долларов и протянул Джошу.
- В общий фонд...
Патрисия потянулась за одеждой.
- Мы как раз собирались ложиться, - сказала она. - Ты пришел очень вовремя.
Но он запротестовал, качая головой.
- Подожди. Я всю дорогу кое о чем думал. И хочу поговорить.
Джош уже собрался встать, но теперь опустился обратно.
- Давай побыстрее.
- Ладно, слушай. Что-нибудь важное по плану решили? То есть такое, чего бы я не слышал? Потому что если нет, то у меня идея.
- Мы любим здравые идеи, - заявил Джош, а Джуди кивнула и отодвинулась от Брайана, чтобы сесть поудобнее и слушать.
- Я думаю, пока меня не было, - начал Скотт, - вы наверняка прикидывали, как найти кого-нибудь из... ну, думаю, вы сказали бы, из мафии. Того, кто знает, как все спланировать и организовать, кого-нибудь с опытом в делах такого рода. Патрисия мне говорила...
Джуди кивнула.
- Точно, это часть плана. И, может быть, самая трудная.
- Если мы не найдем нужного парня, - заметил Джош.
- Хорошо, - обрадовался Скотт, - думаю... мне кажется, я знаю подходящего парня. Кажется. Только кажется. Он раскрутил то дело, в котором я сейчас участвую. Парень, который продал мне бланки рецептов. Крепкий орешек - ну знаете, жесткий, сдержанный, трезвомыслящий тип. Но если он раскрутил такое дело с бланками, значит, либо он входит в какую-то банду, либо достаточно смышлен, чтобы провернуть все одному - продумать, спланировать, подыскать нужных людей, оплатить их услуги и так далее.
Может, я ошибаюсь. Нужно проверить его поближе. Но я думаю, он может оказаться тем, кто нам нужен. По крайней мере, с ним стоит поговорить - он может вывести нас на действительно нужных людей.
- Как его зовут? - спросил Джош.
- Фрэнк. Фрэнк Коффи.
10 июня
Около четырех пополудни Фрэнк Коффи в крайне мрачном настроении шагал по Второй авеню на юг, обливаясь потом под немилосердно палившим солнцем. Чтобы успеть на встречу и уйти с работы пораньше пришлось смиренно уговаривать патрона. Нет, особых проблем не возникло: он нравился начальнику, и тот с готовностью отпустил его на остаток дня. Но Фрэнку пришлось просить, именно это его и раздражало. Его угнетала необходимость если говорить языком пролетевшего детства - просить "разрешения выйти".
Фрэнку нравилось подняться и уйти когда вздумается и куда вздумается, чтобы никто не знал, где он, не выпытывал и не следил. Несколько раз в жизни все так и случалось, и он помнил эти случаи и мечтал, чтобы так всегда и было. Этого он хотел больше всего на свете, больше, чем денег и всего прочего. И когда ему что-то случайно напоминало, что годы уходят, а такого все нет, он вскипал и в душе озлоблялся. И мрачно стоял на своем.