— Откуда мне знать? Как бы то ни было, девочка говорит, что нащупала какой-то горячий след. Она не сообщила ничего конкретного, но я чувствую, что это правда. Вэл собирается идти по этому следу, попутно предоставляя мне ежедневные статьи.
— А я тут при чем? — осведомился Эллери, разглаживая клетчатую скатерть.
Фиц кашлянул.
— Сначала выслушайте меня до конца, Квин. Согласен, что это безумная идея...
— Учитывая мое нынешнее состояние, — заметил Эллери, — это говорит в ее пользу.
— Я обещал Вэл, что приставлю к ней опытного человека, дабы он направлял ее в нужную сторону. — Фиц вновь наполнил стакан. — Вот тут-то на сцене появляетесь вы.
— Откуда вы знаете, что она станет работать со мной? Вы ведь проболтались обо мне в Сан-Суси в понедельник.
— Вэл не должна знать, что вы детектив, — поспешно сказал Фиц. — Иначе она будет в напряжении, как недубленая кожа на солнце.
— Вы хотите, чтобы я шпионил за ней?! — воскликнул Эллери.
— Если бы мне было нужно это, я бы приставил к ней кого-нибудь из моих ребят. Но ей необходим кто-то, имевший дело с убийствами. При этом она должна считать своего партнера обычным журналистом — я не хочу ее спугнуть.
Эллери нахмурился:
— Но я не журналист, и она знает, как я выгляжу.
— Вэл не отличит журналиста от детектива. А насколько хорошо она вас знает?
— Она видела меня дважды.
— Ну, мы это устроим, — успокоил Фиц.
— Что вы имеете в виду? — встревожился Эллери.
— Не волнуйтесь. Обстоятельства в нашу пользу, поэтому я о вас и подумал. Вы говорили мне, что обычно не носите бороду. Значит, если вы побреетесь, Вэл вас не узнает, верно?
— Сбрить такую красоту! — в ужасе воскликнул Эллери, поглаживая бороду.
— Конечно! Так или иначе, она выглядит старомодно. Покажитесь Вэл с выбритой физиономией, расчешите волосы на пробор сбоку вместо того, чтобы зачесывать их назад, как теперь, оденьтесь поприличнее, и она никогда вас не узнает. Даже ваш голос будет для нее незнакомым — ведь в понедельник она слышала только, как вы хрипели.
— Хм! — промолвил Эллери. — Вы хотите, чтобы я приклеился к мисс Жарден, выяснил, что ей известно, и распутал дело, если ее отец невиновен?
— Вот именно.
— А предположим, он виновен?
— В таком случае, — ответил Фиц, в очередной раз наполняя стакан, — руководствуйтесь вашей совестью.
Эллери побарабанил пальцами по скатерти.
— Есть еще одно возражение. Я едва ли сойду за лос-анджелесского репортера — ведь я раньше никогда здесь не был.
— Вы представитесь недавно прибывшим с Востока.
— Но я не знаю профессиональных привычек, жаргона, мест встречи...
— О господи! — рассмеялся Фиц. — Вы же пишете о репортерах в ваших книгах. Хотите верьте, хотите нет, но они говорят на том же языке, что и другие люди. И привычки у них те же самые — может, немного лучше. Что касается мест встречи, то Лос-Анджелес самый большой город в Соединенных Штатах — он занимает четыреста сорок две квадратные мили. После сдачи номера в печать ребята разбегаются на все четыре стороны — в Туджунгу, Сьерра-Мадре, Альтадену, Санта-Монику, Брентвуд-Парк... Какие могут быть места встречи, когда вам нужно проехать шестьдесят миль, чтобы добраться домой к жене и детишкам?
— Ладно, убедили. Как насчет имени?
— Черт возьми! Это верно. Дайте подумать. Эллери...
— Селери...
— Пиллори...
— Хилари! Вот оно! Теперь фамилия. Квин...
— Кинг![28]
— Великолепно! Хилари Кинг.
— Значит, все в порядке, — сказал Фиц, вставая.
— Подождите. Разве вас не интересует финансовый аспект?
— Вы тоже намерены меня выдоить? — проворчал Фиц.
Эллери усмехнулся:
— Вам повезло — я берусь за работу бесплатно.
— Почему? — с подозрением осведомился Фиц.
— Потому что меня тошнит от господ Бутчера и Хаггера. Потому что в деле Спета есть моменты, вызывающие мой интерес. Потому что мне нравятся люди, которые в нем непосредственно замешаны. И потому что, — добавил Эллери, нахлобучивая шляпу, — я должен свести кое-какие счеты с вашим грубияном-инспектором.
— Да вы идеалист! — засмеялся Фиц. — Будьте у меня в офисе в два часа.
Выйдя из здания «Лос-Анджелес индепендент», Вэл зашла в магазин, провела там несколько минут и быстро направилась к городской тюрьме.
Ее имя вызвало у тамошних официальных лиц вполне понятные, не слишком скрываемые эмоции. Вэл, осторожно держа пакет с покупками, притворилась, будто не замечает их.
Это оказалось хуже, чем она себе представляла, но сегодня утром все выглядело по-другому. В голове у нее мелькали строки Лавласа[29], которые фанатичная мисс Прентисс заставляла ее заучивать в детские годы. «Ум простодушный примет это за хижину отшельника...» Поистине тюрьму создают не только каменные стены, а клетку не только железные прутья.
— Вы должны вынуть все из карманов и сумки, мисс, — наставлял ее человек в униформе.
Вэл повиновалась, слегка приподняв брови. Мужчина казался разочарованным, не обнаружив под пудреницей револьвер.
— Что в этом пакете? — с подозрением осведомился он.