– А если бы знал? Конечно, отказался бы? Ты же честный и порядочный. Товарища по работе губить бы не стал, верно?
Он вздыхает:
– Но мы с вами вместе не служили. Я совсем с другой территории.
Да, потому их и нагнали сюда. По Москве-то мы все друг друга знаем.
– А, кстати, где этот твой Званск?
– На юге области, под Боровском. Товарищ полковник, вы мне пистолет вернули бы, а? Без патронов.
– Так и быть. Как патроны расстреляю, так и верну. Впрочем, он тебе больше не понадобится.
– Это как? - У него снова начинает ползти вниз челюсть.
– Именно так, правильно понял. - Я встаю и напоминаю: - Ключи от машины.
– Они у сержанта. - От страха он даже соображать начал.
Я снимаю с него наручники, бью по морде, жду, снова надеваю наручники.
– В левом кармане плаща.
Входит Яна, она в брюках и сапогах. И злорадно ябедничает:
– А он еще хотел меня изнасиловать.
– Ах, да, - вспоминаю я. - Сама посчитаешься? Или как?
– Неужели? А ну встать, гнида!
Капитан встает. Яна со всего маха бьет его носком сапога в пах.
– Какая ты жестокая! - ужасаюсь я, прижав ладони к щекам.
– Яичница, - деловито констатирует Яна, глядя, как он корчится на полу.
Я переодеваюсь, собираю кое-какие вещи. Яна обходит квартиру, выключает везде свет, перекрывает газ.
– Посидел? - спрашиваю я капитана. - Пошли.
Яна запирает квартиру, вызывает лифт. Я распахиваю дверцу пожарного шкафа и пристегиваю капитана к крану. Он сразу веселеет.
– Рано радуешься. Я тебя все равно достану.
– Я вам ничего плохого не сделаю, - вдруг врет он. - Я буду молчать. И перед вашей женой извиняюсь, прошу прощения.
Яна уже входит в лифт, бросает ему через плечо достойный ответ.
– Согласен, - страстно шепчет он вслед. - Согласен - куда угодно…
Мы беспрепятственно спускаемся, садимся в машину. И опять кружим по городу в предрассветных сумерках.
Какая же нынче длинная ночь… И когда она кончится?
На одном из перекрестков Яна вдруг говорит:
– Дай-ка мне пистолет. За нами какая-то машина увязалась. Следит.
– Правильно, влепи ему в фару. Это Проша, такие штаны мне отжалел, жлоб, просто унизительно.
Перед усиленным постом ГАИ Прохор обгоняет нас, теперь я у него на хвосте, вплотную.
От кучки людей с автоматами отделяется инспектор и дает сигнал жезлом. Я приспускаю стекло и машу ему удостоверением капитана, делаю жест и в сторону Колькиной машины, мол, веду его или он со мной - понимай, как хочешь.
Получилось. Нас провожают только взглядами, а не очередями, видимо, номер капитановой машины их удовлетворяет.
За городом я обгоняю Прохора, Яна делает ему гримасы. Он прячет от нее свой свернутый нос.
Довольно долго едем относительно спокойно. Потом справа, из кустов, вылетает иномарка и прилаживается за нами. Что за тачка - не пойму.
Она влезает между нами, оттирает Прохоpa. В машине четверо. Никаких сигналов, одни действия.
Яна достает пистолет:
– Догонят…
– Обязательно. На свою шею. Пристегнись. - Я прибавляю газу.
Они легко, играючи догоняют нас и идут на обгон, отжимая меня к обочине. Играют. Сейчас доиграются.
Я притормаживаю, иномарка вначале пролетает сильно вперед, потом тоже снижает скорость, идет вровень. Я резко вырываюсь, бросаю машину чуть влево и вскользь подставляю им крутой милицейский зад: звон, скрежет… Нашу машину бросает в сторону, капот багажника встает на дыбы, приплясывает на одной петле и срывается, скачет по шоссе, высекая искры. Бьет иномарку по изящной морде.
В зеркальце я вижу, как она неуправляемо бросается от обочины к обочине, как с трудом и опаской обходит ее Прохор. Отвязались, стало быть.
И от капитановой тачки тоже пора избавляться.
У первой же придорожной харчевни, круглосуточной, мы останавливаемся.
– У тебя деньги есть какие-нибудь?
– Что-то завалялось. - Яна отстегивается, перегибается назад и копается в сумке.
В харчевне пусто. Только за угловым столиком кто-то спит, подложив шапку под ухо. Хозяин - молодой крепкий парень - вопросительно смотрит на меня и зевает.
– У вас есть телефон?