В нас, в нас самих - спесению преграда:
Таинственного нет у Бога яда,
Губящего без цели и нужды;
И даже гнев его - не от вражды.
Мы сами собственные кары множим
И нянчим Дьявола в жилище Божьем.
Вернуться вспять, к начальной чистоте
Наш долг земной; превратно учат те,
Что человека мыслят в круге малом:
Его величья никаким овалом
Не обвести; он все в себя вместит.
Ум разжует и вера поглотит,
Что бы мы им измыслить не дерзнули;
Весь мир для них - не более пилюли;
Хоть не любому впрок, как говорят:
Что одному бальзам, другому яд;
От знаний может стать в мозгу горячка
Иль равнодушья ледяная спячка.
Твой разум не таков; правдив и смел,
В глубь человека он взглянуть сумел;
Насытившись и зрелищем, и чтивом,
Не только сам ты стал красноречивым,
Красноречивы и твои дела:
За это от друзей тебе хвала.
Графине Бедфорд
Мадам,
Благодарю; я буду знать вперед,
Очистившись от заблуждений давних,
Что не природа ценность придает
Вещам, а редкость оных и нужда в них.
Кто ищет меньшее из зол - простак;
Блажен, кто может выбирать из благ.
Так при Дворе, где добродетель - плод
Редчайший, ваша всех настолько выше
(И оттого толпе ее восход
Незрим), что требуются эти вирши,
Как толкованье трудным письменам,
Чтоб возвестить ее явленье нам.
Так здесь, в Деревне, красота земли
Лишь ларчик скрытых благовоний, ждущий
Как утра, - вас, Мадам, чтоб расцвели
Цветы и раем воссияли кущи;
Без вас она таится, точно мгла
Все наше полушарье облегла.
Сойдите ж с колесницы, сотворя
Рассвет в ночи явленьем беззаконным;
Пусть в новом небе новая заря
Взойдет над миром новообретенным,
Где мы, туземцы ваши, круглый год