- У нас все запломбировано, мы неможем.
- Не боись. Пломбы свои поставим. А груз по дороге подкиньте в Виттенберг.
- Пошли-ка вы отсюда подальше,- не выдерживаю я.
Они в недоумении смотрят на меня. Один подходит и хватает меня за лацкан куртки.
- Что ты сказал, падло?
Я с силой вмазываю ему стволом пистолета между ребер. Он в полусогнутом состоянии пятится назад и натыкается на "Форд" и садиться на землю. Остальные смотрят на мой пистолет.
- Кажется, мы не туда попали,- сказал один, что поумней.- Мы с ними потом поговорим. Пошли.
Они с силой заталкивают согнутого в дугу парня в "Форд" и удирают. Темные личности испаряются тоже.
- Здорово ты их.
- Появятся еще наверно на пути.
- Считаю, что уже нет. Там все же уважают сильного.
Мы с Сергеем почему-то говорим в пути о чем угодно, только ни о важном, о том, что мы знаем и кто за кем стоит.
- Где же нас ждут?- вдруг не выдерживаю я.
- В Смоленске или в Минске.
- Давай мотаем до Минска без перекуров на дороге.
- Если нам позволят, давай.
Нам этого не позволили на границе России с Белоруссией, машину отвели на досмотровый участок. Таможенники мусолили наши документы, сверяли запятые, но пломбы не срывали. Они чего-то ждали. Наконец, в таможне кто-то помахал в окно рукой. Нам вернули документы и извинившись, разрешили переезд границы.
Вот он знаменитый старшина. По привычке подняв палочку, чтоб остановить нас, тут же поспешно стал ей махать в строну. Но мы останавливаемся и я нахально спрашиваю.
- Как рука, старшина?
- Проезжай. Чего тебе еще?
- Будь здрав, старшина. Мы еще встретимся.
Машина тронулась вперед.
- Их надо перевоспитывать силовым методом, другого пути по-моему нет,говорю я.
- Да, первый результат на лицо.
Мы оба улыбаемся и видно незря. От границе до Минска ни одного попрошайки, все только вежливо отдают честь.
- Смотри какое почтение.
- Все это не к добру.
- Не каркай.
Минск встретил холодным дождем. Мы находим стоянку и распределяем порядок охраны. Я первый ложусь спать.
Тяжелый удар обрушился на спину. Меня невежливо за ноги выдергивают с лежанки из машины. Пытаюсь нащупать пистолет и чувствую его под рубашкой нет. Прихожу в себя на асфальте. Перед глазами здоровенные мужики, а вот и Сережа, он сидит опершись на колесо. Кровь стекает с виска струйками на подбородок.
- Кит, бери их к себе, шкуру спущу если что-нибудь произойдет.
Два типа подхватывают меня и ловко скручивают руки.
- Пошли.
- Эй, Вано, их машину отвези к нам на подворье,- слышится нам в спины.
Добродушно загрохотал двигатель и "Мерседес-Бенц" прошел своим длинным боком мимо нас. Мужики заталкивают нас по "Волгам" и мы по темным улицам Минска несемся черт знает куда.
- До чего же вы грязные ребята,- невидимый голос с акцентом раздался из темного угла.
Вскоре в яркое пятно абажура вошел худощавый южанин с черными густыми усами.
- Садитесь, господа. Мои мальчики ни как не могут приобрести такт при встрече с о старыми знакомыми. Надо обязательно кого-то испачкать, потрогать...
- Разве мы знакомы?- удивился я.
- А как же. На трассе только серьезные потасовки между моими и вами.
Неужели это Садаров, мелькнула мысль.
- Что же, господа, раз вы у меня в гостях, то поговорим серьезно о наших делах.
Где наркотик?- тон южанина стал жестче.
- Вы о чем? Не путаете ли вы нас с кем-нибудь?
- Вот именно тебя, нет. Посмотри на эти картинки.
На стол упало несколько фотографий. Фотографировали где-то сверху, но так, что было схвачено два лица: Малькова и Борис Григорьевича. Моим был только затылок. Мы увлечены разговором, сидя в кабинке ресторана "Орел".
- Узнаешь?
- Несовсем.
- Так где наркотик?