Женщины молчали. Обе думали об одном: улица Суворова в сотне метров от места, где какой-то лихач лишил жизни Юдина.
— Он тебя подставил, — тяжело вздохнула Полина. — Интересно, по собственной инициативе или по чьей-то подсказке?
— Ты думаешь, Родион?.. Нет. Это случайное совпадение…
Полина молчала.
— Но зачем?!
— Чтобы крепче тебя держать. Они, наверное, все там повязаны.
— Тетя, в общине есть неплохие ребята. Правда!
— Да?
— Просто у них что-то не заладилось в жизни.
Отец-алкоголик, или в тюрьме, или с жиру бесится.
А у некоторых даже дома своего нет. Вот Сергей сидел, правда, раньше. Но он просто ошибся. Теперь раскаялся. Ведь такое возможно?
Да. А сейчас бывший зэк ошибся во второй раз.
И снова — по-крупному. Раскаяние непостижимым образом привело его к новым преступлениям.
Впрочем, надо подумать не о будущем незнакомого грешника, а о собственном и племянницы. Полина попыталась загнать ждущих в угол. Но те извернулись. И вот уже она сама стоит, ощущая затылком холод стены.
Накануне Полина выложила все свои козыри.
Ждущие внимательно рассмотрели их, и юрист Родя авторитетно заверил братьев по исканиям: фальшивка. Действительно, тех самых доказательств, что Полина недавно так настойчиво требовала у молодого сыскаря, у нее самой нет.
— Тетя, — вывел женщину из задумчивости прерывающийся голос племянницы.
— Что? — рассеянно отозвалась Полина.
— Нам нужно рассказать Егорычеву, что в тот день выезжала я.
— Ни в коем случае! — подскочила женщина. — Это сразу сделает нас уязвимее. Ты напрямую связана с убитым, так что тебя легче пришить к делу. И вообще. Если уж дал показания, то лучше не отказываться от них. Вот я, например, на работе уговариваю клиента визуально изменить площадь квартиры с помощью цвета. А когда все уже сделано, вижу, что получилось не очень. Но я же не сообщаю человеку о своих сомнениях — продолжаю расхваливать желто-сине-красные комнаты…
На мгновение Полина умолкла, вспомнив, что она уволена и ей больше не придется внушать что-то клиентам. Воспользовавшись заминкой, опять подала голос племянница:
— Но это не одно и то же.
— Вот именно! Здесь дело гораздо серьезнее.
Поэтому не вздумай кому-нибудь рассказать правду! Слышишь? Я тебе запрещаю!
Полина выпалила это безапелляционным тоном, в то же время пытливо вглядываясь в лицо племянницы, словно спрашивая: имею ли я право приказывать тебе? Девушка неуверенно выдавила:
— Но я боюсь… Если наши узнают, что ты сказала Егорычеву — меня они не тронут, а тебя…
— Побоятся со мною связываться.
Полина говорила так для племянницы. Сама-то она не сомневалась: если эту информацию получат ждущие, то костьми лягут, но выбьют для сыщицы квадратный метр тюремной площади. А сами тихо-мирно обоснуются здесь.
Полина закурила.
— Что же делать?! — опять всхлипнула Светлана.
— Искать настоящего убийцу, не сухари же сушить.
— Тетя, я серьезно.
— Я тоже. Давай-ка вместе порассуждаем… Но прежде ответь мне еще на один вопрос. Какие обязанности были у тебя в общине?
— Раздавать листовки.
Полина пристально посмотрела в ясные глаза напротив. В голове пронеслось предупреждение Рязанцева: «А вы не боитесь, что на скамье подсудимых окажется и ваша племянница?»
— А за стариками ты ухаживала?
— Нет.
— Но встречалась с ними на собраниях.., или как там.., лекциях?
Девушка снова отрицательно покачала головою.
— Раньше, говорят, пенсионеры их сами посещали. До меня. А потом Отец Анастасий сказал, что грех утруждать больного. Ребята стали к старикам домой приходить. Вообще, каждый только за свою работу отвечал. И ничего о ней другим не рассказывал Правила у нас такие.
Умно! Конспирация на высшем уровне. Одна группа понятия не имеет, что творит другая. Если вдруг кто-то проколется, остальные братья об этом и не узнают. Вот и Светлана не может сообщить ничего, кроме обрывочных бесполезных сведений.
— И все-таки где-то тебя заслуженный свидетель видел. Подумай! С кем из братьев-стариков ты встречалась?
Минут пять Светлана старательно думала. Однако так ничего и не вспомнила.
— Один раз я с Родионом ездила на Ленина.
Посылочку от Учителя передавала. Но того старика даже по имени не знаю.
— Проверим. Дом ведь найдешь? Теперь еще.
Кто, кроме Щеглова, был близким другом Володи?
— Только Рома.
— Нет Должен быть еще человек. Ну подумай.