Ужин проходил пасмурно.
За столом собрались четверо: Майя с Денисом, Инков и Ходасевич.
Майя сидела с обиженным видом и притворялась, что смотрит исключительно в тарелку. Однако украдкой то и дело взглядывала на мужа: затянувшаяся ссора с супругом ей давно надоела. Но Денису, похоже, было не до жены: не обращал никакого внимания ни на ее обиженную мордочку, ни на робко-призывные взгляды. Сидел сосредоточенный, весь в своих мыслях. Смотрел в стол и то и дело хмурился. Инков же – наоборот, блуждал взором по всей гостиной и нервно, с противным хрустом крутил бахрому крахмальной скатерти. И тоже молчал. А домработница Вика подавала блюда с таким неприступным и снисходительным видом, будто не в богатом доме служит, а в приснопамятной столовке советских времен.
Когда покончили с закусками, у Дениса вдруг зазвонил мобильник. Разговор состоялся короткий. «Алло, Жека?» – с напускной радостью ответил Конышев. С минуту слушал (лицо на глазах бледнело, под глазами проступали тени), потом произнес: «Я все понял» – и нажал на отбой. Растерянно, будто не узнавая, посмотрел на сотрапезников… Вернул мобильник в карман, с отсутствующим видом отодвинул тарелку и встал из-за стола.
– Куда ты, Динечка? – тут же вскинулась Майя.
Да, жена явно искала примирения. Денис окинул супругу невидящим взглядом и ничего не ответил. Понурившись, двинулся прочь.
– Динечка, но ты же не доел! – запищала Майя. Хотела броситься вслед за мужем, да замешкалась: оказывается, сидела за столом со скинутыми туфельками. Пока обувалась, Денис уже до двери дошел.
– Оставьте его, – тихо посоветовал Ходасевич.
Майя гневно дернула плечиком, выскочила, наконец, из-за стола и закричала вслед супругу:
– Денис, постой!
Валерий Петрович поморщился. Вика поедала Дениса глазами и с наслаждением предвкушала сцену, Инков притворялся, что с аппетитом ест и благовоспитанно ничего не замечает.
Конышев на секунду замер на пороге и отчетливо произнес:
– Пошла к черту. Дура.
– Что… – опешила Майя. – Что ты сказал?
– Я сказал: пошла к черту! – повысил голос Денис. И шваркнул дверью так, что в стеклянной горке еще долго позвякивала посуда.
Его супруга замерла, плечи ссутулились. Валерий Петрович ожидал слез – а чего еще было ждать от Майи? – но ошибся. Постояв секунд пять, она вдруг распрямила спину и прошептала: «И пойду! Пойду!!! Он еще пожалеет!» Решительно направилась к выходу из столовой и тоже грохнула дверью – да посильнее Дениса.
Инков отодвинул тарелку и растерянно взглянул на полковника.
– Надо ее успокоить, – ни к кому вроде не обращаясь, произнес Валерий Петрович.
– Конечно. Да. Я сейчас, – тут же засуетился Инков. И тоже поспешил прочь.
В столовой остались только Ходасевич и домработница. Вика сузила глаза. На хитрой мордашке читалось: «Знаю я, как ты будешь ее успокаивать!» Ей явно хотелось кинуться вслед и насладиться – чем получится. Очередной супружеской сценой. Или, что даже интересней, сценой супружеской измены.
Но Валерий Петрович остановил шпионский пыл экономки. Попросил:
– Подавайте десерт, Вика.
Просьба прозвучала скорее приказом, а приказывать ей он не имел никакого права, однако девушка покорно сказала:
– Да, конечно. Сейчас принесу.
И поспешила вон из комнаты. («По пути, конечно, проследит и за Денисом, и за Майей, и за Инковым».)
А Валерий Петрович спокойно покончил с горячим и перебрался с неудобного стула в мягкое кресло. «Похоже, что у Дениса большие проблемы с бизнесом, – думал он. – А из-за чего еще могут переживать современные молодые люди, как не из-за бизнеса? Озадачить Ибрагимова, пусть узнает, в чем дело? Или выждать, пока Конышев успокоится, и спросить напрямую?»
Полковник прошел к оконному проему – здесь, в гостиной, он старался дымить в окошко. Распахнул окно, потянулся за сигаретами, но прикурить не успел. Вдруг услышал отчаянный вскрик: «Черт, черт, черт!!!» Голос принадлежал Денису и, судя по всему, доносился из его с Майей спальни на втором этаже. Потом оттуда послышался звук удара – похоже, полетел на пол стол. А потом – звук крутящегося диска городского телефона: Конышев стал набирать номер.
Ходасевич, неожиданно быстро для его комплекции, пересек столовую и снял трубку параллельного аппарата за долю секунды до того, как установилось соединение. Денис вторжения в свой разговор не заметил, трубку не положил.
– Я вас слушаю! – донесся из трубки скрипучий тенорок.
Ходасевич узнал Денисова абонента: замшелый гриб. Семейный нотариус.
– Алло, Иннокентий Ильич? – спросил Денис.
В ответ прозвучал дребезжащий голосок старого нотариуса:
– Да, я. С кем имею честь?
– Денис. Сын Бориса Андреевича Конышева.
– А, Денисочка, – голос дедка наполнился фальшивой теплотой. – Не забываешь меня, старика! Чем могу служить?
Денис игривого тона не принял, сухо сказал:
– Иннокентий Ильич, у меня возникли проблемы.
– Какие могут быть проблемы у такого молодого, успешного, богатого бизнесмена? – продолжал балагурить старичок.
Ходасевичу показалось, что он видит, как морщится Денис.
– К сожалению, Иннокентий Ильич, проблемы у меня есть, и очень серьезные.
– Ну-с, чем можем – тем поможем, в меру наших стариковских сил… – с долей игривости проскрипел нотариус.
– Дело в том, что я не могу ждать официального открытия наследства, – произнес Конышев. – Обстоятельства складываются так, что отцовские деньги мне нужны немедленно. Вы можете мне помочь?
Звонков от Жеки Денис ждал с ужасом. Хуже них не было ничего. Гибель отца, смерть Тамары, навязчивые подозрения Ходасевича – такие мелочи в сравнении с кошмаром, когда вдруг зазвонит мобильник и на дисплее безжалостно высветится имя абонента: «Евгений»!
Евгений Коновалов был заместителем Дениса. Он работал в компании «Уютный дом» со дня ее основания, уже давно превратился в «Жеку» и стал Конышеву почти другом. Преданный сотрудник, светлая голова. Иногда – паникер, частенько – пессимист, он хорошо дополнял горячего, бесшабашного Дениса. В одной связке с Жекой Денис построил все свои дома – шестнадцатиэтажку в Бутово, монолитную высотку на «Щелковской», разноэтажный жилой комплекс в Люблино. Бок о бок. Всегда рядом. И сейчас они, по-прежнему вместе, завязли в амбициозном проекте – «уникальный новый дом на набережной», «Зеленый берег». Когда-то они мечтали, что «Зеленый берег» выведет их на новый уровень. А теперь…
– По пустякам вас дергать не буду, – пообещал Жека, когда Денис уезжал в отцовский особняк. – Я ж понимаю: похороны, поминки, то, се… Позвоню только в крайнем случае.
– Лучше не звони совсем, – попросил Конышев. И подумал: «Если не позвонишь – значит, все удалось».
– Это уж как получится, – серьезно ответил заместитель. – Сами понимаете: ситуация пиковая.
– Мы справимся, Жека, – в тысячный, наверно, раз заверил зама Денис. – Да ты сам увидишь.
– Хотелось бы, – кисло усмехнулся Евгений.
– Мы спасем его, – еще раз повторил Денис.
Он, как владелец и директор компании, просто обязан заряжать подчиненных оптимизмом. Но в нем самом оптимизма оставалось все меньше и меньше…
«Зеленый берег», дом на берегу Москвы-реки, был самым крупным проектом компании. Каких сил Денису стоило выбить участок, получить все согласования и разрешения, привлечь соинвесторов и клиентов… А когда все получилось и можно было приступать к строительству, он пообещал – себе и Жеке:
– Я буду не я: через год «Зеленый берег» станет самым понтовым местом в столице.
Денис понимал: в его положении он может бить только в яблочко. Все-таки «Уютный дом» хоть и часть всесильного холдинга «Интерслава», однако фирма максимально самостоятельная. И молодая – а ей удалось хапнуть участок под застройку в столь престижном месте. Поэтому «Зеленый берег» строили ответственно, по всем правилам. Со всеми необходимыми изысканиями, с заключениями обязательных экспертиз и комиссий.
С почвой – река-то совсем рядом! – им, безусловно, не повезло. «Из-за близости воды и, соответственно, слабой несущей способности грунтов нужно ставить фундамент на сваях», – в один голос наставляли эксперты. И Денис послушно заказывал в проектных мастерских проект фундамента с многократным запасом прочности, «забуривался» на большую, чем обычно, глубину – на целых сто десять метров. Он также, сжав зубы (расходы-то какие!), санкционировал применение особо прочной арматуры и использовал при строительстве фундамента бетон самой дорогой, наивысшей марки.
«Зеленый берег» рос быстро, и Денис (как ехидно комментировала супруга) радовался очередному возведенному этажу, будто рождению ребенка.
Благодаря массированной рекламе, квартиры в новом доме разошлись еще на этапе нулевого цикла, и очень скоро будущие жильцы взяли моду приезжать полюбоваться на споро идущую стройку.
Беда на «Зеленый берег» свалилась внезапно. Она явилась в виде крохотной трещинки, на которую и внимание-то обратили совершенно случайно – глазастый Жека углядел. Подумаешь, еле заметный глазу раскольчик в фундаменте, мало ли почему он возник – просадка, усадка, небольшое нарушение в технологии заливки бетона… Но Жека, неисправимый пессимист, неожиданно разволновался: «А вдруг грунт поплыл?..»
– Типун тебе на язык! – цыкнул тогда Денис. – Эту трещинку только в микроскоп и разглядишь. Замажем, и всех делов.
– Надо на всякий случай «маячки» поставить, – не сдавался Евгений.
«Маячком» называлась полоска бумаги, которая налеплялась на трещину. Останется листок на месте – хорошо, а порвется – значит, трещина увеличивается.
Денис, услышав предложение зама, только усмехнулся:
– Ты что, забыл, Жека? У нас две тысячи свай, каждая – по восемьдесят тонн выдержит. Какие могут быть деформации?
Но Жека, под скептическим взглядом шефа, все же залепил трещину бумажной полоской.
Полоску разорвало через две недели.
– Две недели – это очень быстро, – запаниковал Жека. – Неужели все-таки оплывает?!
– Не может быть. Это ошибка. – Денис растерянно смотрел на заключения экспертов: «Месторасположение жилого комплекса «Зеленый берег» оценивается как абсолютно безопасное в карстово-суффозионном отношении… Строительство при соблюдении ряда условий разрешается».
Весь ряд условий был неукоснительно соблюден, однако трещина в стене «Зеленого берега» стремительно росла.
Жека настоял на вызове независимого эксперта.
Его заключение оказалось неутешительным: «Зеленый берег» обречен. «На этом грунте даже гаражи-ракушки лучше не ставить, а вы такую махину возвели!» – ахал эксперт.
– Но мы же заказывали анализ грунта! – возмущался Денис. – Вот все рекомендации: строить можно, только фундамент – по особой технологии… Сколько мы денег выкинули на эти сваи, на арматуру, на плиту на дне котлована!
Но эксперт только плечами пожимал:
– Не знаю, кто такие рекомендации давал, но отвечать, в любом случае, – вам, строителям!
– И что теперь делать? – мрачно спросил Денис.
– Можно, конечно, попробовать усилить фундамент, – неуверенно предположил эксперт, – только вряд ли это поможет… Это же не коттедж, а шестнадцатиэтажный домина. Представляете, какая на него нагрузка?
– Не надо общих слов, – попросил Денис. – Предлагайте, как быть.
– Можете, конечно, затеять мышиную возню… – пожал плечами эксперт. – Но только помяните мое слово: в итоге все равно дом придется сносить.
С того дня жизнь Дениса превратилась в кошмар. Теперь ее наполняло то, что эксперт назвал «мышиной возней»: бесконечные совещания, многочисленные идеи, ужасающие траты… И постоянный страх, что про проблему с «Зеленым берегом» узнают соинвесторы и покупатели квартир.
Начали с самого простого – с осушения почвы. Но тщательно продуманный и дорогостоящий комплекс дренажных мер практически никаких результатов не дал. Не помогло и укрепление фундамента цементным раствором с добавлением химических реагентов. «Маячки» – бумажные полоски в местах трещин – продолжали рваться с пугающей быстротой.
Последним шансом была специальная установка под названием «стабилизатор пластично-мерзлых грунтов». Она промораживала землю под «Зеленым берегом», холод сковывал почву, и подмывание фундамента должно было прекратиться. На покупку и монтаж установки потратили всю прибыль компании за прошлый год плюс взяли кредит в пять миллионов долларов.
Установку подключили три недели назад, но о результатах пока говорить было рано.
– Через месяц все будет ясно. Не начнут рваться «маячки» – считайте, что вам крупно повезло, почти победили, – предупредил эксперт.
Месяц истек позавчера. Денис уехал в Подмосковье, на похороны отца. И взял с Жеки обещание, что тот не будет дергать его по пустякам – только если что-то случится.
Но сегодня мобильник все же затренькал, и на определителе высветилось: «Евгений».
Денис потянулся к телефону, изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах. Он старательно настраивал себя на беззаботное, уверенное «алло».
– Алло, Жека?
«Алло» получилось, но на «Жеке» голос все-таки дрогнул.
Евгений не стал тянуть. И даже не поздоровался. Коротко сообщил:
– Плохие новости. «Маяк» порвался.
Денис откинулся на стуле и почувствовал: лицо заливает смертельная бледность. Смерть отца, гибель Тамары, бесконечные подозрения Ходасевича… Какая это все ерунда по сравнению с Жекиной новостью. Вот сейчас в его жизни действительно все кончено.
Какой бы сестричка ни была – истеричной, завистливой, вредной, – а все же она – сестра. Ближайшая родственница. Родная кровь.
– Я так рада, Наташа! Так рада, что у тебя поживу! То есть в нашей старой квартире…
– Мысли читаешь, – улыбнулась в ответ Наталья. – Я о том же как раз подумала.
Такси уже давно въехало в Москву, водитель, в меру умений, пытался объезжать пробки на Хорошевке.
– Надо еды купить, – напомнила Маргарита.
– И выпивки, – добавила Наташа. Ей хотелось выпить вместе с сестрой. Как в ранней юности – когда по глоточку отцеживали из бутылки с рябиновкой, которую настаивал отец.
– Помнишь, Ритка, как мы рябиновку у папы сливали? – усмехнулась Наташа.
Но сестра – нет бы ответить: «Помню!» – тут же нахмурилась. И выдала:
– А наш папаня всегда жмотом был!
– Да ладно тебе! – усмехнулась Наташа. – Он просто хотел, чтоб рябиновка настоялась, а мы ее сырой выпивали!
– Ой, Наташка! – начала заводиться сестра. – Да наш отец…
С Риткой можно говорить о чем угодно. Только не об отце.
– Магазин! Тормозните, пожалуйста! – перебила сестру Наташа.
– Еще на час… – заворчал таксист. Но послушно въехал на магазинную парковку.
– Мы быстро, – заверила водителя Наталья.
Едва сестренки вошли в магазин, как Маргарита засуетилась:
– Ты, Наташка, я помню, сыр бри любишь? Вон смотри, целая полка – сыры с плесенью. Берем? А колбасный сыр ты еще не разлюбила, помнишь, в школе за него готова была душу продать?
– Как ты все в голове держишь? – благодарно улыбнулась Наталья.
– Приходится, – вздохнула Рита. – Я ведь троих кормлю, не забыла? И у всех – свои вкусы, и каждому надо потрафить.
– А я, если семью заведу, трафить не буду, – ответила Наталья, сосредоточенно копаясь в россыпи сыров. – Скажу: «Лопайте, что дают»! – и весь разговор.
– Можно подумать, они послушаются! – фыркнула сестра. – Муж – ворчать начнет, дети – реветь.
– Со мной не поревешь, – заверила Наталья.
– Да ты вообще семью голодом уморишь, – пошутила Маргарита. – Будешь домашних здоровым питанием пичкать. Отрубями там, кефиром нулевой жирности… Из своего магазина.
«Откуда ж он возьмется, мой магазин?» – грустно подумала Наталья. Но в голосе сестры звучала такая убежденность, что спорить не стала.
– Ну, выбрала свой сыр? – продолжала болтать Ритка. – Пошли, пока я не забыла, в порошки.
– Куда?
– Ну, в чистящие средства. Надо какой-нибудь «Комет» купить. Есть у вас в России «Комет»? Или по-прежнему только «Пемоксоль»?
Наташа усмехнулась: фразочка «у вас в России» в исполнении сестрицы ее позабавила.
– «Комет»-то есть, а зачем тебе?
– Ну как же! – вскинула брови Маргарита. – Ты ведь в своей квартире сколько не жила! Знаешь, какая у тебя там грязища?! Надо будет порядок навести.
– Ну вот еще, – фыркнула Наташа.
Она подождала, пока сестра нахмурится и откроет рот, дабы начать лекцию о чистоте и сангигиене, и пояснила:
– Хоть я и уехала, а ко мне все равно два раза в месяц домработница приходит. Поливает цветы, стирает пыль, полы моет. Я ее специально наняла, чтоб квартира грязью не зарастала.
– Ну, ты буржуйка, – покачала головой Рита. В ее голосе явственно слышались завистливые нотки. – А я у Пита какой год помощницу по хозяйству прошу – не желает. Говорит: «Не потерплю, чтобы в моих вещах посторонние копались!»
– Дурак твой Пит, – пригвоздила Наташа. – И жадина. Похлеще папаши нашего.
– А у тебя и такого нет, – тут же ощетинилась сестричка.
«Удивительно, с каким упорством люди держатся за свои цепи!» – подумала Наталья. Но решила дискуссию не открывать. Предложила:
– Давай мы про мужей потом поговорим. Дома. Затоваримся побыстрей, а то таксист ворчать будет.
Но, хотя больше они и не болтали, быстро не получилось. Девушки вдумчиво, со смаком исследовали продуктовые ряды. На закуску, помимо сыров с плесенью, выбрали крекеры, баночку икры и нежно-розовую, как летний закат, ветчинку. («Пахнет вкусно, почти как английская», – похвалила ветчину Маргарита.) Пить решили красное сухое. Рита внимательно изучила ценники французских вин и, к Наташиной потехе, достала из сумочки карманный калькулятор. Поделила цены вин на курс фунта к рублю, и сумма на экранчике счетной машинки ей явно не понравилась. Сестра неуверенно предложила:
– Дорого, блин. Может, рискнем наше купить?
– А почему «рискнем»? – не поняла Наталья.
– А вдруг паленое? Я читала, от вашего спиртного люди слепнут…
Наташа улыбнулась и решительно сняла с полки бутылку «Киндзмараули».
– Ты, Ритка, как я погляжу, совсем иностранкой стала… Про Россию по газетам судишь – причем по старым. Кстати, а мясо мы будем покупать – или ты, как все европейцы, бешеной говядины боишься?
– Ладно тебе, – надулась сестра, – никакой говядины я не боюсь!
Но, когда выбирали мясо, все-таки попросила продавщицу взвесить свинины…
– Что-то вы долго, – заворчал таксист, когда девушки подкатили к машине тележку с продуктами.
– Очередь была, – не моргнув глазом, соврала Рита.
– Откуда очередь? – не поверил таксист. – Парковка вон совсем пустая… – И важно изрек: – Знаю я вас, теток. Не успокоитесь, пока весь магазин не скупите.
Он наметанным глазом оценил ассортимент и поинтересовался:
– Винишко, закусончик… Что-то праздновать будете, да?
– Да, – кивнула Наташа. И, имитируя революционный пафос, продекламировала: – Мы будем праздновать свободу!
Она имела в виду: свободу от неуютного отцовского особняка, от въедливого полковника, от неприветливой домработницы Вики… Но Маргарита истолковала ее слова по-своему:
– Ага. Отпразднуем, что Тамарка сдохла.
Таксист в изумлении воззрился на Риту. Наташа ткнула сестру в бок, прошипела:
– Ты что несешь?
– Да ладно тебе! – не смутилась сестра. – Будто сама не радуешься, что она кони двинула!
– Интересные вы девчонки… – протянул таксист, укладывая пакеты с продуктами в багажник.
До дома доехали быстро. Таксист галантно распахнул перед ними дверцу, помог донести продукты до подъезда и пожелал на прощание:
– Удачи вам, девочки!
– Удача нам пригодится, – согласилась Маргарита.
Кажется, она ни на секунду не переставала обдумывать свой дьявольский план – предъявить Денису компрометирующие фотографии и вынудить брата поделиться наследством.
– Вот мы и дома! Как хорошо-то! – воскликнула Наташа, пока ждали лифта.
– Чего хорошего? Кошками воняет. – Маргарита скептически оглядела неухоженный подъезд.
– Зато своя квартира, своя территория, никого посторонних, – возразила Наташа. – Сейчас залезем в халаты, наденем драные тапочки и будем сыр с вином лопать. Люкс!
– А ты уверена, что у тебя дома никого нет? – вдруг спросила сестра.
– В смысле? – не поняла Наталья.
– Ну, может, домработница твоей квартирой пользуется. И мы туда в разгар оргии попадем. Ты ж ее не предупредила, что приезжаешь…
– Какая оргия? – фыркнула Наташа. – Ей пятьдесят лет. И приходит она по четвергам, а сегодня – воскресенье. Да с чего ты взяла, что кто-то дома может быть?
– Мне показалось, что в твоем окне штора дернулась, когда мы к подъезду шли, – сообщила Рита.
– Ерунда, – авторитетно сказала Наталья. – Тебе почудилось.
– Но, может, все-таки сначала позвоним? – не отставала Маргарита.
– Куда? – не поняла Наташа.
– Ну, в твою квартиру. По телефону.
– Еще чего! – вспылила Наталья. – Это моя квартира! С какой радости я буду в собственный дом звонить?
– Но мне страшно… – вдруг прошептала Маргарита.
Ее глаза светились тревогой, рука, свободная от пакета, задрожала. Подошел лифт – и, когда дверь открывалась, Рита отшатнулась, будто в нем может оказаться убийца.
– Да успокойся ты! – Наташа втолкнула сестру в кабину. – Даже если помощница дома – что такого? Поздравит нас с приездом да и уйдет.
– А больше ты никому ключи не давала? – продолжала пытать ее Рита. – Подружки, бойфренды?
– Да что ж я, дурная?
– И все-таки – штора дернулась, – убежденно сказала Рита.
Страх сестры оказался заразительным. Когда девушки вышли из лифта и подошли к двери квартиры, Наташа, против воли, прислушалась – и ей вдруг показалось, что в глубь коридора удаляются осторожные, на цыпочках, шаги. Но делиться опасениями с Маргаритой она не стала. Достала из сумочки ключ, уверенно повернула его в замке и распахнула дверь.
В коридоре было темно и тихо, в нос ударило затхлостью – может, домработница здесь и убирала, но все равно с самого порога чувствуется, что в квартире никто не живет.
– Никого. А ты говоришь: оргия… – облегченно сказала Наташа, включая свет. – Что встала, проходи!
– Подожди, – остановила сестра. Тревога на ее лице проявлялась все явственней: зрачки расширены, губа прикушена.
– Да что с тобой такое! – рассердилась Наталья. – Проходи, я сказала!
– Тут пахнет… им, – прошептала Рита.
– Кем – «им»? – поневоле понизила голос Наташа.
– Питом… – еле слышно выдохнула Рита.
«Точно – ненормальная».
Наталья осторожно, чтобы не испугать сестру, произнесла:
– Риточка, милая, ну откуда здесь взяться Питу? Что ты? Ты, наверно, просто уже скучаешь по нему – вот он тебе и пригрезился …
– Нет, я не скучаю, – отчаянно замотала головой Маргарита, вцепляясь в руку сестры. – Но это его запах, его, его, его! Как ты не слышишь?! – Она в ярости затопала ногами.
«Господи, как я забыла, что сестричку лучше не злить! – расстроилась Наташа. – Впрочем, не впервой. Сейчас успокоится. Главное – не пугать ее и не спорить…»
Но от спора все-таки не удержалась:
– Ритка, какой, к черту, запах Пита? – Наташа добросовестно втянула воздух. – Пылью пахнет и сыростью, надо домработнице втык устроить, редко, видно, приходит… Решила, наверно, что я все равно проверить не смогу.
– Неужели ты не чувствуешь?.. – всхлипнула Маргарита.
Она по-прежнему стояла на пороге и, кажется, была готова убежать куда глаза глядят.
– Вот что, Ритка. – Наташа уверенно взяла тон старшей сестры. – Хватит маяться дурью.
Она швырнула на пол пакеты, схватила Маргариту за локоть и резким движением втянула ее в квартиру, а потом захлопнула дверь.
– Нет! – пискнула Рита.
– Мы знаешь как сделаем? – Наташа начала разговаривать с ней, как с ребенком. – Мы сейчас вместе квартиру обойдем. Все комнаты, все закоулки. Ты сама убедишься, что Пита здесь нет, хорошо?
– Не хочу… – Маргарита шмыгнула носом и обернулась к двери. – Выпусти меня.
«И чего я на Мальдивах о семье скучала! – подумала Наташа. – Да от них – сплошные хлопоты! Придурок на придурке!»
– Пойдем, Риточка, – ласково сказала Наталья. – Пойдем. Отнесем пакетики в кухню и посмотрим, где тут Пит прячется…
Она подхватила пакеты, взяла сестру за руку и потащила ее в глубь квартиры. Девушки прошли по коридору (когда проходили мимо ванной с туалетом, Наталья добросовестно распахивала двери, включала свет и демонстрировала Маргарите, что там пусто) и оказались в кухне.
Кухня встретила холодной, нежилой чистотой. Сияла фаянсом раковина, блестели намытые полы.
– Ну, видишь – никаких оргий тут не было, – сказала Наташа. – И Пита нет, все в полном порядке. Сейчас холодильник включим, ржавую воду спустим – и можно жить.
– Пойдем только сначала комнаты проверим… – прошептала Рита.
– Фу ты, господи, – вздохнула Наташа. – Ну, пошли.
Слева от кухни располагалась спальня – тоже скучная, нежилая. Кровать с покрывалом, под которым не углядывалось постельного белья, тумбочка без единой безделушки, комод с пустой вазой…
– В шкаф будешь заглядывать? – усмехнулась Наташа.
Рита сердито (это хорошо, что она уже не паникует, а злится) зыркнула на сестру, но в шкаф – заглянула и тут же закашлялась.
– Вот видишь, никакого Пита. Один нафталин, – снова усмехнулась Наталья.
– Но ты понимаешь… – паники в голосе сестры уже не было, только растерянность, – мне совершенно отчетливо почудился его запах. Характерная смесь, можно сказать, уникальная. Туалетная вода «Шанель Эгоист», а дезодорант – от «Кензо». Они, когда друг на друга накладываются, очень странно пахнут! Но Питу нравится…
– Обонятельный глюк. Это бывает, – спокойно сказала Наташа.
– Но все-таки давай и гостиную проверим, – попросила сестра. – Просто на всякий случай…
– Давай, – пожала плечами Наталья. – Только ты теперь вперед иди. Ты ведь уже не боишься, правда?
– Нет, не боюсь, – неуверенно сказала сестра. И осторожно направилась в большую комнату.
Наташа шла сзади. Она вдруг почувствовала, что ей не терпится побыстрей наброситься и на сыры, и на ветчину, и на вино. Ох, как есть-то хочется! Поскорей бы Ритку успокоить – и за ужин приниматься.
Маргарита осторожно открыла дверь в гостиную.
– Выключатель слева, – предупредила Наташа.
– Я помню, – буркнула Рита.
Ну, конечно: ведь когда-то в этой квартире они жили вместе. Всей семьей – счастливой, благополучной: мама, отец и трое любимых и любящих детей. А теперь: мамы нет, отца убили, остались они одни, две несчастливых взрослых сестры и брат. И то сказать, дружная семейка: из-за наследства ненавистной мачехи собачатся.
Рита потянулась включить свет – и вдруг дико вскрикнула.
– О господи, что еще! – Наталья не смогла сдержать недовольства в голосе.
И вдруг в полусумраке гостиной увидела: Риту хватает чья-то сильная рука… пригибает ей голову… тащит за собой, в глубь комнаты…
В первую секунду Наташа растерялась. Броситься выручать сестру? Или, наоборот, бежать прочь? За подмогой – или хотя бы за острым ножом на кухню?
– I will kill you, fucking bitch[14]! – услышала она мужской голос.
Голос, очень знакомый, дрожал от ярости. И Наталья, повинуясь уже не разуму, а инстинкту, кинулась вслед за Маргаритой в комнату.
Первым делом щелкнула выключателем. Холодный электрический свет высветил картину: Маргарита с круглыми от ужаса глазами, шея сестры стиснута грубой мужской рукой, и, кажется, та уже задыхается. А рядом с ней, давит, сжимает ее – и вправду Пит! Пит, английский муж Ритки!
Боже, как он здесь оказался?!
Пит оттащил Риту в угол комнаты, одной лапищей стиснул талию, а второй – жал на горло.
– Ты! Придурок! – выдохнула Наталья. – А ну, отпустил ее!
– Get out of here[15]! – рявкнул Пит.
– Что-о? – Наташа вдруг вспомнила, что муж сестры не понимает по-русски, и перешла на английский: – Ты, дерьмо собачье! Недоносок! А ну, отпустил ее немедленно, понял меня?
В ответ Пит сжал Ритину шею еще крепче и повторил:
– Убирайся отсюда. Мне нужно поговорить с женой.
– Пошел ты! – Наташа поискала глазами: нужно что-то тяжелое. Вот эта ваза, наверно, подойдет. А еще лучше – часы каслинского литья, бабушкин подарок…
– Если ты немедленно не выйдешь из комнаты, я ее убью, – спокойно, словно говорил о чем-то будничном, произнес Пит.
– А если ты ее немедленно не отпустишь – я убью тебя. – Наталья постаралась, чтобы ее голос звучал не менее спокойно.
– Посмотрим, кто из нас упрямее, – пожал плечами англичанин. И сжал Ритину шею так, что та захрипела.
Пит равнодушно обратился к жене:
– Умная девочка… А теперь скажи своей сестре, чтобы она убиралась.
Он слегка ослабил хватку, и Маргарита послушно выдохнула:
– Уходи, Наташа… Пожалуйста… Сделай, как он хочет!
Наташа лихорадочно соображала, как поступить. Может быть, попробовать разговорить его?
– Хорошо, Пит, – примирительно сказала она. – Давай договоримся так. Я уйду. Через три минуты. Совсем уйду, и можешь делать с ней, что хочешь. Только сначала отпусти Риту и ответь на пару вопросов, ладно?
– Ты не в том положении, чтобы торговаться, – усмехнулся Пит.
«Ладно-ладно. Куражься пока… – зло подумала Наталья. – Все равно я до тебя доберусь!» Она спокойно сказала:
– Итак, вопрос первый. Как ты попал в мою квартиру?
– Почему я должен тебе отвечать? – пожал плечами он.
– А потому что я могу подать на тебя в суд. За незаконное вторжение в чужое жилище. Эта квартира – моя частная собственность, а законы в России – такие же, как в Англии. Один звонок в милицию, то есть в нашу полицию, – и у тебя будут большие неприятности. Ты что, экстремал? Хочешь в российской тюрьме посидеть?
– В целом вы, леди, правы, – с ернической галантностью откликнулся Пит. – Но вот насчет вашей частной собственности – позвольте с вами не согласиться.
– Что ты лепишь?! – не поняла Наташа.
– Пусть тебе Маргарита ответит. – Пит неожиданно обратился к жене: – Как, деточка, ты сама говорила? «Это такая же моя квартира, как и ее?» А ну-ка, повтори!
Маргарита покорно подтвердила:
– Я тоже когда-то жила в этой квартире… Вот у меня ключи и остались.
– У тебя – да, но при чем здесь Пит? – возмутилась Наташа.
– А у мужа с женой – все общее! – осклабился англичанин.
До чего же отвратительная рожа! И Ритка еще подливает масла в огонь, преданно кивает:
– Ключи от этой квартиры у меня дома, в Лондоне, в шкатулке лежали. И Пит о них, конечно, знал. А замок здесь уже сколько лет не менялся…
– Я ответил на твой вопрос? – Пит посмотрел на Наташу с видом победителя. – Ты больше не обвиняешь меня в незаконном вторжении?
– Ладно, с этим ясно, – кивнула Наталья. – Но зачем ты явился сюда? Чего тебе в Лондоне не сидится?
– Я прилетел наблюдать за своей женой, – пожал плечами Пит. – Я часто ее контролирую, с ней иначе нельзя. Я специально за этим поехал вслед за ней.
– Постой, – перебила Наташа. – А когда ты прилетел?
– В один день с нею. В день похорон вашего отца. Только вечерним рейсом.
– А как же дети? – вдруг прошептала Маргарита.
– Ничего твоим детям не сделается. Остались с няней, – равнодушно отвечал Пит.
– Какой няней? У нас ведь нет круглосуточной няни! – в голосе Риты зазвучали панические нотки.
– С нашими детьми абсолютно все в порядке, – с металлом в голосе произнес супруг. – Поэтому заткнись.
Маргарита послушно заткнулась. Но, к Наташиной радости, покорности в ней поубавилось. Теперь в ее взоре светились обида и гнев.
– Ну, прилетел, и хорошо, – продолжила разговор с Питом Наталья. – Надо было поздороваться по-человечески. Чаю вместе выпить. А ты как ненормальный на Ритку бросаешься. Зачем? Что она тебе сделала?
Пит улыбнулся:
– Она сама знает.
И грубо ткнул жену в бок:
– Ну, говори!
Маргарита с ужасом посмотрела на мужа и жалобно прохныкала:
– Я не зна-аю…
– Знаешь, – сухо произнес Пит. И ударил жену по щеке – сильно, сразу проступило красное пятно.
– Пит, миленький, но она правда даже не понимает, о чем ты! – взмолилась Наташа.
– Понимает, – сухо молвил англичанин.
Новый удар – и в тот момент, когда изверг на секунду отвлекся, Наталья стремительным жестом дотянулась до журнального столика. Часы, ваза – это слишком объемно, а вот чугунная фигурка Дон-Кихота – вполне подойдет…
Ей повезло: Пит ее движения не заметил, и она засунула свое оружие за спину, под ремень джинсов.
– Пит, я не по-о-нима-аю! – заплакала Маргарита.
– Хорошо, я подскажу тебе. Чуть-чуть, – важно изрек Пит. – Давай вместе вспомним ту ночь, когда убили твою мачеху. Где ты была?
– Откуда ты знаешь, что Тамару убили? – удивленно спросила Наташа.
Пит не ответил, а Рита переводила затравленный взгляд с мужа на Наташу, с Наташи на мужа…
– Я не понимаю тебя, Пит, – твердо сказала Наталья.
Англичанин терпеливо повторил:
– В ту ночь, когда убили ее мачеху… миссис Тамара Конышефф… Маргарита зашторила свои окна и покинула свою спальню. Ходила по дому, спускалась на первый этаж… В спальне она отсутствовала больше часа, когда вернулась – погасила свет. Пусть скажет, куда она ходила. Я пришел сюда затем, чтобы узнать это. Пусть говорит.
– Постой, Пит, – озадаченно сказала Наталья. – А ты-то сам откуда про это знаешь?
– Я знаю все, – англичанин наградил ее высокомерной улыбкой.
А Рита вдруг залепетала:
– Что ты такое говоришь, Пит?! Я никуда не ходила, честно! Я всю ночь в своей комнате была…
Наташа уже вообще ничего не понимала:
– Нет, Пит, так не пойдет. Или ты клевещешь – или недоговариваешь. Пожалуйста, объясни, в чем дело.
– Мне надоело все тебе объяснять, – начал раздражаться Пит. – Ты какая-то бестолковая.
– Я нормальная, – парировала Наталья. – Это ты объяснять не умеешь.
Пит к отпору со стороны женщин явно не привык и взглянул на нее удивленно. Наташа повторила:
– Ты в чем-то обвиняешь Риту. Я хочу знать, в чем и какие у тебя для этого есть основания.
– Основания такие, что я ее муж, – отрезал Пит.
– А помимо?.. – не отставала Наташа.
– Хорошо, хорошо, – сдался англичанин. – Так и быть, я расскажу тебе. Из аэропорта я приехал в гостиницу, оставил там вещи и на двадцать часов заказал такси. До поселка Теляево…
Пит так увлекся рассказом, что жену практически не держал – так, слегка прихватил левой рукой. И Ритка, оставшись почти без контроля, немедленно этим воспользовалась. Резким движением сбросила мужнину хватку – но вместо того, чтобы бежать прочь из комнаты, вдруг залепила Питу пощечину. Выкрикнула:
– Подонок!!!
– Рита-а… – простонала Наташа.
Англичанин опешил только на долю секунды. А потом – не колеблясь и не задумываясь – наградил супругу таким ударом, что та еле удержалась на ногах. Потом снова стиснул ее в объятиях и спокойно спросил:
– Почему ты меня ударила?
Рита посмотрела на него с нескрываемой злобой и прошипела:
– Бросил детей… Ублюдок.
– Брейк, брейк, ребята, – Наталья начала потихоньку успокаиваться. Смертоубийства, кажется, не предвидится – похоже, подобные семейные сцены для Маргариты и Питера – норма. – Пит, ты мне еще не все рассказал…
– О господи! – раздраженно воскликнул англичанин. – Что еще?
– Ты вызвал такси, приехал в Теляево… – подтолкнула Наташа. – Кстати, в котором часу это было, ты помнишь?
– Помню. В десять вечера, – кивнул Пит. – До одиннадцати, пока совсем не стемнело, я просто бродил по поселку. А в начале двенадцатого подошел к дому и проник во двор…
Пит, похоже, смутился.
– И как же ты… туда проник? – усмехнулась Наташа. – Через забор перелез?
– Вскрыл замок на задней калитке, – потупился Пит. – Я пытался его потом починить, но не смог…
– Ага. Значит, это был ты! – в азарте воскликнула Наталья. – И что же было дальше?
– Ничего. Был во дворе. Наблюдал из малинника. Смотрел в окна. И видел, – Пит снова начал распаляться, – что моя жена вела себя неподобающе. Была ночь. В доме были мужчины. Много посторонних мужчин. А она, вместо того чтобы находиться в своей спальне… Говори, Маргарита. Куда ты ходила?
– Я… я никуда не ходила… – промямлила Рита. – Может быть, в туалет…
– Туалеты в доме твоего отца примыкают к спальням. А ты, повторяю, выходила из своей комнаты. Расхаживала по дому. Спускалась в гостиную. Разговаривала с какими-то кобелями…
– Какие кобели?.. – пискнула Рита. – Только с Денисом, он тоже не спал, маялся.
Пит снова ударил Риту. Так неожиданно и так сильно, что из разбитой губы тут же хлынула кровь.
– Больно-о… – простонала Маргарита.
– Будет еще больней, – заверил он, награждая жену новым ударом.
– Пит, немедленно прекрати! – возмутилась Наталья. И сделала шажок в их сторону. Пит ее движения не заметил – слишком увлекся, теперь удары на Маргариту сыпались градом. Еще шаг, еще… Занести руку с зажатой в ней чугунной фигуркой Дон Кихота… И в этот момент Пит обернулся.
Его глаза встретились с Наташиными. Она застыла – правая рука замерла в замахе.
– Нет смысла, Наташья, – совершенно спокойно сказал Пит.
И мягко перехватил ее руку, разжал пальцы, вынул из них фигурку… А потом – внезапно отпустил Риту, и та тяжело рухнула на пол – глаза закрыты, из уголка рта стекает струйка крови. Наташа в ужасе смотрела на англичанина. Наконец прошептала:
– Что ты наделал?
– Наделал? Я? – искренне изумился Пит. – Скажи лучше, что она наделала!
– Ты убил ее! – выдохнула Наташа.
– Эту тварь так просто не убьешь, – возразил Пит.
Он наклонился к лежащей на полу Маргарите (Наташа сжалась, ожидая, что он снова начнет ее бить) и веско, раздельно заявил:
– Запомни, Маргарита. Я мог бы убить тебя, но не делаю этого. И ты должна сказать мне «спасибо».
– Ты крейзи, Питер… – прошептала Наталья.
– Не выпить ли нам чаю? – вдруг улыбнулся Пит. – Ты, кажется, предлагала?
Его улыбка выглядела совершенно безумной.
– Ты точно крейзи, – вздохнула Наташа.
Пит притворился удивленным:
– Я просто предлагаю сестре жены выпить вместе чаю! Что же в этом ненормального?
– Ты мне еще за Ритку ответишь, – пообещала Наталья.
– Позволишь воспользоваться твоей кухней? – усмехнулся Пит.
И, не дожидаясь ответа, обошел Наталью и вышел из комнаты.
Наташа стояла, прижав ладонь к губам. На кухне зашумела вода, хлопнула крышка чайника.
– На-та-ша… – не открывая глаз, прошелестела сестра. – Помоги мне. Пожалуйста, помоги…
Наталья бросилась к ней:
– Ритка, как ты? Можешь встать?
– Да… нет… – Маргарита попыталась подняться, но снова рухнула на пол. – Голова кружится.
– Нужно вызвать врача, – нахмурилась Наташа.
– Нет… нет. Не надо врача. Мне уже лучше. – Рита приоткрыла глаза и горько усмехнулась: – Не впервой… Мне бы только лечь…
– Попробуй сначала встать. – Наташа подхватила ее под мышки.
Рита послушно попробовала и застонала:
– Ох нет, нет… Перед глазами все плывет… Можно, я чуть-чуть так полежу? Мне хорошо, правда! Ковер такой мягкий!
– Сейчас я перенесу тебя в постель, – пообещала Наталья. – Только простыни застелю, ладно?
Она бросилась вон из комнаты, помчалась в спальню. На ходу дрожащей рукой Наташа выискивала в кармане визитную карточку полковника Ходасевича.
Ей повезло: соединение установилось мгновенно.
– Слушаю вас, – недовольно пробухтел полковник.
– Валерий Петрович, – выкрикнула Наташа. – У меня есть новости. И еще – мне нужна ваша помощь!
Я убью тебя, чертова сука! (англ.)
Убирайся отсюда! (англ.)