Он умоляюще замахал руками:
— Я просто думал, что у вас есть сбережения. Однако судья не дал разрешения.
— Все равно этого я вам никогда не прощу.
Нелсон наклонился вперед:
— Видите ли, я не дурак, и вы также. Я знаю, что вы не можете просто так прийти и застрелить меня.
— Вы уверены?
— Мм… не полностью. В сущности, я думал, вы давно готовитесь к мести и, вероятно, надумали что-то коварное, не правда ли? Что-то на самом деле ужасающее? И вы готовы ждать? У вас есть время? Стоит ли вести эту войну нервов?
Я посмотрел в сторону окна.
— Послушайте, — сказал Нелсон, — я не боюсь вас, но я очень занятой человек, и мне некогда играть в кошки-мышки. Просто не имею времени на это. Вот что мы сделаем. Вы мне уже не должны 876 долларов и 14 центов. — Он вытащил из приоткрытого ящичка лист бумаги и толкнул его ко мне. — Расписка. Отмечено, что все выплачено, подпись моя.
Я посмотрел на лист бумаги.
— Знаю, знаю, — поспешил сказать Нелсон. — Расписка — это клочок бумаги, и на нее ничего не купишь. Государство дало вам шесть тысяч долларов, и вы, наверное, думаете, что вам перепадет еще откуда-то? Не упрекаю вас. Это было судебной ошибкой. Можете не верить мне, но я сделал все возможное.
Он был прав. А я не верил ему.
Он опять запустил руку в ящичек и на этот раз вытащил толстый конверт и стал размахивать банкнотами перед моим носом.
— Пересчитайте их. Шесть тысяч долларов в банкнотах по сто. Я вам даю столько же, сколько государство, с точностью до доллара. Но это не значит, что я в чем-то виню себя. Просто у меня широкая душа.
Я внимательно посмотрел на деньги:
— Я пришел не ради этого. И что я должен сделать для вас ради этих шести тысяч?
— Просто оставьте меня в покое. — Он слегка повысил голос. — Меня не интересует, что вы собираетесь делать с кем бы то ни было. А меня оставьте в покое.
Я сунул деньги в карман и медленно улыбнулся:
— Отлично. Вы убедили меня в своей искренности. Уйду и больше никогда сюда не вернусь.
Я неторопливо вышел и на втором перекрестке понял, что меня «пасут». Начал заходить и забегать в различные здания, подниматься и спускаться на лифте, летать по лестницам вверх и вниз. В конце концов оказался на маленькой улице, убежденный, что оторвался от преследователей. Свернул на бульвар и едва не столкнулся с довольно высоким энергичным человеком. Как будто он меня и ждал.
— Оторвались, — сказал он.
— От кого? — переспросил я осторожно.
— От «мусоров».
— Кто вы?
— Джеймс Хоуген, частный детектив, доверительные дела и прочая. Мои клиенты собирались нанять адвоката, но потом решили, что он может счесть неэтичным то, что от него потребуется. А в наше время частный детектив готов делать все, поэтому наняли меня.
— Кто вас нанял?
— Кларк и Тилфорд.
— А, эти подлые лжецы, что отняли у меня четыре года жизни.
Он угрожающе замахал пальцем:
— Ставлю вас в известность — ничего не выйдет. Власти предупреждены, у Кларка и Тилфорда полицейская охрана. Круглосуточная.
— Везет некоторым.
Детектив лукаво улыбнулся.
— Но вы умеете выжидать, не правда ли? Недели, месяцы, годы и в конце концов все равно отомстите? Будете ждать удобного момента и следить. Сто лет, если понадобится, а?
— По правде говоря, столетнее ожидание исключено.
— Ага, значит, у вас на уме что-то такое, что можно совершить значительно быстреё. Что-то дьявольски хитрое?
— Почему бы и нет? У меня было предостаточно времени обдумать все. Не секрет, что я продолжал бы гнить в тюрьме и по сей день, не обнаружь адвокат косоглазие у Кларка.
— Кларк не знал о своем косоглазии. Думал, что все видят так же, как и он, пока его жене не надоело смотреть, как он спотыкается. Она и привела его к глазному врачу. Но, в сущности, косоглазие не имеет никакого значения, Кларк все равно бы обманул.
Я вздохнул:
— Почему?
— Невольно все произошло, — начал Хоуген. — Кларк вел очень однообразную, скучную жизнь, все дни были одинаковы для него. Такой, знаете ли, незначительный человек… и для жены, и для близких, и для соседей… для вселенной. А тут появляется шанс быть… хм, замеченным.
— Хотите сказать, что только из желания быть замеченным Кларк готов быв лжесвидетельствовать и загнать человека в тюрьму? Ни в чем не повинного человека?
Хоуген меня прервал:
— Он не знал точно, что страдает ни в чем не повинный человек. Надеялся подкрепить показания Тилфорда.
Я глубоко вздохнул.
— Тилфорд? Почему лгал?
— Не хотел обыска машины.
— Наверное, в багажнике был труп?
— Нет, пятьдесят килограммов маргарина.
От злости я прикрыл глаза.