Яночка выдвинула предложение:
- В следующий раз надо будет ему подсунуть что-нибудь ненужное, пусть режет.
- Ну уж нет! - разбушевался Павлик. - В следующий раз мы придем к нему домой, пусть там хоть все на свете на куски порежет! Пожалуйста, тогда я могу и не обращать внимания!
Вот так великая любовь Стефека то проявлялась в поистине героических подвигах на благо правому делу, то наносила ощутимый материальный вред им с Павликом. На всякий случай Яночка решила оставить опасную тему и переключить внимание брата на более важные и срочные дела.
- Ну ладно, сейчас тут приберем, ничего не поделаешь. А пока давай подумаем над тем, как нам отыскать Очкарика.
- Нет проблем! - фыркнул Павлик. - Приехал он на машине, сам сидел за рулем, значит, машина его. А номер я записал. Через два дня узнаю адрес. Спорим?
Спорить сестра не собиралась. Как же, станет она заниматься пустяками, когда столько дел!
- Еще надо убедиться, что они знакомы. Зютек и Очкарик. Мы думаем, что знакомы, но надо знать наверняка. И знаком ли Очкарик с паном Файксатом.
- А это нам скажет Хабр при первом же удобном случае.
Яночка продолжала:
- И еще надо узнать, кому продал пан Спайер свои марки, Баранскому с улицы Бонифация или еще кому... Слушай, неувязка получается!
- Какая неувязка?
- Пани Амелия говорила, что ее дядя продал марки.., вернее, разбогател двенадцать лет назад. А ведь пан Спайер умер двадцать лет назад!
- Кто это тебе сказал?
- Как кто? Ты!
- Я? - изумился Павлик.
- Кто же еще? Вспомни, ты рассказывал, как наследники кричали о сестре покойного, что она вообще тут ни при чем и завещание недействительно, потому что муж умер двадцать лет назад. Ты так сказал!
- Какой муж? - не понял Павлик.
- Ты что, совсем обалдел? Муж покойницы с Саской Кемпы, пани Спайеровой!
Павлик напряженно пытался восстановить в памяти то, что слышал тогда на лестнице дома на Саской Кемпе.
- А, вспомнил... Не совсем так, как ты говоришь. Они действительно кричали, что нечего ей соваться со своим завещанием, что уже за давностью лет оно недействительно. А двадцать лет я тебе просто сказал в переносном смысле, в смысле, что уже очень давно. Я же не сказал - сто!
- В следующий раз не выражайся в переносном смысле, - холодно произнесла сестра. - Даты - дело точное, а то у нас концы с концами не сойдутся. Видишь, я даже все записываю, чтобы не ошибиться, а ты - "в переносном"! А теперь пошли порасспрашиваем дедушку.
***
Дедушка был в своем кабинете и, как всегда, занимался марками. Ему не пришлось заглядывать ни в какие записи.
- Пан Корчинский? - повторил он вздохнув. - Как же, я его навсегда запомнил. Клеменс Корчинский.
Поскольку дедушка больше ничего не собирался говорить, Яночка, немного подождав, спросила:
- А что ты помнишь о его родных? Тех самых, подозрительных. Он написал тебе, кто они?
- Нет, пан Корчинский не стал называть фамилий, знал, я бы до них вмиг добрался. Пришлось самому разузнавать. Выяснилось, что сестра пана Корчинского носила фамилию мужа - Баранская. На нее я вышел только через несколько лет, и то случайно, уже почти прекратил свои поиски. И ничего это мне не дало, хотя...
Ну прямо не дедушка, а Шехерезада какая-то! Как всегда, прервав на самом интересном месте, дедушка принялся разжигать свою трубку. Павлик с Яночкой сидели тихо и терпеливо ждали. И без того открытия обрушивались на них водопадом, одно за другим. Правда, еще не очень понятно, какая связь между ними, но главное, появилось, что связывать.
Нет, дедушка, похоже, счел разговор законченным. Придется снова потянуть его за язык. И Яночка осторожно начала:
- А у этой пани Баранской... Ты, случайно, не знаешь, у нее не было сына? Дедушка дунул на спичку.
- Нет, у нее была дочь. Было множество дальних родственников, а у меня было множество подозрений, но никакой уверенности. Я побоялся обидеть, быть может, невинных людей, и даже теперь мне бы не хотелось делиться своими подозрениями, чтобы не морочить вам головы. Ведь я же понимаю, к чему вы ведете, и думаю, что вы ошибаетесь. Столько лет прошло... Бросьте заниматься этим.
- Хорошо, - согласился Павлик. - Но если что...
Дедушка задумчиво курил свою трубку.
- Если бы это дело всплыло вновь, а я не верю, что так будет, - сказал он, - если бы марки пана Франтишека вдруг обнаружились у кого-то... А мне трудно в такое поверить! Но если это произойдет, вы мне обо всем подробно расскажете, а уж остальное сделаю я...
***
Хотя на двери клуба филателистов не висела грозная надпись, запрещавшая входить с собаками, Яночка на всякий случай решила не рисковать и прихватила с собой огромную хозяйственную сумку. Под прикрытием этой сумки Хабр незаметно прошел со своей хозяйкой мимо контролера, пока Павлик очень долго отсчитывал ему деньги за два входных билета. Девочка с собакой уже успели подняться по лестнице, когда мальчик с билетами догнал их. Тут, наверху, для собаки было раздолье: множество закоулков, укромных темных переходов, столиков, тесно обставленных со всех сторон стульями, были прекрасными убежищами для пса.
- Пока пусть он полежит тихонько вон под тем диваном, - предложил Павлик. - Потом будем действовать по обстоятельствам.
- Жаль! - вздохнула Яночка. - Будет без дела лежать, скучно песику. Вот если бы можно было оставить его у входа и велеть сообщать нам о каждом интересующем нас объекте. А тут самим придется их разыскивать. Бегать по всем этим коридорам и переходам и высматривать.
- Нет! - сказал Павлик.
- Что "нет"? - не поняла Яночка.
- Нет смысла вдвоем бегать и высматривать. Пусть бегает один из нас, а второй покараулит вот на этой лестничной площадке, у входа. Другого входа тут нет, и, если придут после нас, обязательно поднимутся по этой лестнице. Можем сменяться. Если хочешь, ты здесь покарауль, а я побегаю.
- Хорошо, но постарайся бегать так, чтобы тебя не заметили.
Первым, всего через каких-то четверть часа, появился Зютек. Поскольку Стефеку было приказано сделать перерыв в третировании Зютека, у того появилась возможность свободно выйти из дому, и он явился в филателистический клуб. Сейчас он мчался по лестнице гигантскими шагами, перескакивая через несколько ступенек, и, не снижая темпа, скрылся в глубине большого зала. Лежащий под диваном Хабр потянул носом и слегка постучал по полу хвостом. И вскоре опять подтвердил, что на его собачью память можно положиться, ибо после сигнала Хабра Яночка увидела пана Файксата. Тот солидно поднимался по лестнице с каким-то незнакомым мужчиной, большим и толстым. Своей массивной фигурой тот совершенно заслонял Файксата, и Яночка увидела его только благодаря реакции пса, который даже тихонько тявкнул из-под дивана, чтобы привлечь внимание хозяйки.
- Драгоценная моя собачка! - с нежностью прошептала Яночка, свесившись с дивана, на котором сидела, и заглядывая под него. - Ты прав, Хабрик, это Файксат, Файксат!
Сидя на диване и опираясь локтями на стоящий перед диваном длинный стол, Яночка беспокоилась, заметит ли Павлик оба объекта. Нет, не правильно они поступили! Надо было им здесь караулить вдвоем, а разделиться только после прибытия объектов и уже по отдельности следовать за ними. Ведь Павлик же не может раздвоиться.
Больше трех минут Яночка не выдержала. Приказав Хабру оставаться на месте и ждать, она сорвалась с дивана и уже собралась бегом мчаться в поисках Павлика, но спохватилась и заставила себя идти солидно, не торопясь. Девочка направилась к главному большому залу, основному месту сборища филателистов. Они тут стояли небольшими кучками и парами, толпились у столов, разглядывая кляссеры, громко переговаривались. Как хотелось Яночке полюбоваться на чудесные марки, выставленные на всеобщее обозрение, но она сюда пришла не для того. Дело - прежде всего. Протискиваясь сквозь толпу, пробираясь между столиками, девочка разыскивала брата. Павлика нигде не было видно. Может, он по второй лестнице спустился на нижний этаж? Но уж, наверное, догадается, не найдя ее на прежнем месте рядом с Хабром, подождать там немного? Подумав, девочка решила поискать брата на верхнем этаже.
А Павлик и в самом деле, прочесав весь второй этаж и не найдя ни одного из интересующих их людей, спустился по второй лестнице вниз, посмотрел там, а потом вновь поднялся по главной лестнице. Яночки на посту не оказалось. Заглянув под диван, Павлик обнаружил Хабра на месте, выпрямился и вдруг увидел Очкарика. Тот только что поднялся по лестнице и стоял, рассматривая присутствующих.
Одной секунды Павлику хватило на то, чтобы порадоваться, что Очкарик его не видит, ибо стоит к нему спиной, огорчиться из-за того, что нет под рукой парика и темных очков, и принять решение. Очкарик направился к главному залу, Павлик последовал за ним.