Пан Файксат сегодня, словно злой дух, преследовал девочку. Надо же было ему появиться на лестнице как раз в тот момент, когда к ней приближались Павлик с Хабром! И как назло, место открытое, все трое как на ладони. Пришлось девочке, не дожидаясь брата, поспешно скрываться в большом зале. Павлик, к счастью, сообразил, что тут что-то не так, и не кинулся вслед за сестрой с криком "подожди!". Они встретились в безопасном месте, на площадке второй лестницы, за большой колонной в глубине холла. И даже здесь девочка не рискнула задерживаться, на ходу прошептав брату:
- Мы не знакомы! Домой! Есть новости!
- У меня тоже! - таким же конспиративным шепотом ответил Павлик.
- Раз уж ты засветился, пусть я останусь для них неизвестной. Выходим по отдельности.
- Порядок, смываемся! По дороге загляни вон в ту маленькую комнату, потом скажешь, что тебе показалось там необычным...
***
- Единственное, что мне показалось там необычным, так это какой-то жуткий толстяк, настоящее чудовище. Громадный, толстый и весь покрыт бородавками, ну чистая жаба! Лягуш!
- Точно, жаба. Именно его я и имел в виду. Положил на него глаз, когда Зютека искал. Это бандит! А может, и пират!
- С чего ты взял?
- А вот слушай! Сам видел и слышал. Вот, буду тебе сейчас рассказывать, и это займет раз в десять больше времени, чем тогда все продолжалось. Заглянул я, значит, в ту комнату, Зютека там не было, я, значит, хотел развернуться и ходу, а этот Лягуш стоял с другим филателистом, тот держал раскрытый кляссер, показывал Лягушу. Нормальный человек. Так он кляссер в сердцах захлопнул и крикнул ему: "Это форменный бандитизм!" И прочь пошел. А Лягуш мерзко захохотал и руки потирал вот так... А третий человек стоял рядом и только головой покачал. Вроде бы ничего особенного, но сама понимаешь...
- Понимаю, - ответила Яночка. - Наверное, у этого порядочного филателиста были редкие марки и он собирался их продать, а Лягуш предложил несусветно маленькую цену.
- Или наоборот, у Лягуша были марки и он заломил за них несусветно большую цену, - предположил Павлик. - И знаешь, этот Лягуш так мерзко хихикал и руки потирал, будто тот человек уже у него в руках. Подозрительно это! Надо бы выяснить. Вот я и попросил тебя тоже на него посмотреть.
- Посмотрела, и что из того? Некогда нам отвлекаться на дополнительные выяснения. Сейчас у нас на очереди Баранские. Есть один, и боюсь, этим дело и ограничится.
- Я тоже боюсь, - проворчал Павлик, отодвигая в сторону толстенную телефонную книгу. - Полкниги одних Баранских! Ну, может, не пол, а одна страница, но тоже много. А представляешь, сколько их по другим городам? А сколько еще тех, у кого нет телефонов?
- Поэтому я и говорю, нельзя нам распыляться, сосредоточимся на чем-то одном, - сказала Яночка.
- А Лягуша оставим в покое?
- Нет, давай тоже запишем в нашу тетрадь.
На всякий случай...
Вписав в свою тетрадь еще один подозрительный объект, девочка перелистала страницы и сказала:
- Вот тут у нас записаны контакты между подозрительными. И сегодня мы убедились - есть контакт между Очкариком и Зютеком. Значит, тогда, на Саской Кемпе, он ждал именно Зютека. Вот бы еще узнать - зачем? А больше ты ничего не подслушал?
- Больше ничего. Сначала оправдывался:
"Говорю вам, заболел я!" То есть, может, сначала говорил что другое, эти слова я услышал первыми, как подобрался к ним под столами. И еще добавил: "Всего-то один раз я не пришел, ведь всегда вовремя прихожу, ну, заболел, так сразу..." И канючил, и скулил, как побитая собака, и оправдывался. Врал как сивый мерин.
- Ясно, врал, - подтвердила Яночка. - Это Стефек притворился больным и вообще задержал его дома. Вот и пришлось ему изворачиваться.
Павлик продолжал рассказывать:
- А тот в ответ: "Нашел когда болеть! Самый подходящий момент выбрал!" И провалиться мне на этом месте, даже зубами заскрежетал! Зютек, похоже, в штаны наложил, очень уж лебезил перед этим адвокатом. "Больше это не повторится", канючил. "Помирать буду, но приползу". "В следующий раз..."
- Погоди, - перебила брата Яночка. - Вот у меня записан весь их разговор, как ты мне первый раз рассказал. Я зачитаю, а ты следи, правильно я записала или нет. Очкарик: "Толку с тебя мертвого". И дальше: "Следующего такого раза не будет". Зютек: "Все сделаю, как вы велели". Очкарик: "Адрес помнишь?" Зютек: "А как же! Пекарская, Замойское..." Очкарик: "Заткнись, болван! Адрес мне известен".
- Вот именно! - с горечью подтвердил Павлик. - И не назвал, подлец, адреса!
- Значит, не дурак, - заметила сестра. - Слушай дальше. Очкарик: "Сделаешь так, как я сказал. А теперь сматывайся. Нас не должны видеть вместе". И что, Зютек и в самом деле больше ни слова не сказал?
- Опять что-то заскулил и тихонько что-то клянчил, но я не расслышал. Спаковал свои манатки и отчалил. И все.
Закрыв тетрадь, Яночка задумчиво произнесла:
- Я бы подумала, что речь идет об улице Пекарской, если бы не "Замойское". И что, больше ни звука?
- Я же тебе говорил! - подтвердил Павлик. - Как ножом отрезал!
- В таком случае речь могла идти о какой-то пани Пекарской на Замойском. Или предместье, или поселок какой? А может, он сказал "Замойская"? Улица?
- Нет, если уж хочешь совсем точно, то он до конца не договорил, оборвал, вот так "Замойс..." и все!
- Так что же ты мне голову морочишь? - рассердилась девочка. - Это совсем меняет дело. Может быть и улица Замойского. Вот интересно, много ли там проживает Пекарских? Не мешало бы проверить, на всякий случай.
- На всякий случай не мешало бы проверить, жива ли вообще эта Пекарская, внес свое предложение брат. - Раз уж Зютек специализируется по покойникам...
- По покойникам он работает для Файксата.
- Может, ты и права. Дай-ка погляжу в телефонной книге. Пекарская, Пекарская... Надо же. Пекарских еще больше, чем Баранских.
- Да не смотри ты на фамилии, по адресу ищи! Нам нужна только та Пекарская, что живет на улице Замойского.
- Во, гляди! - удивился Павлик. - На Замойского всего одна Пекарская! Пекарская Ядвига, ул. Замойского, 27. Квартиры нет, но это пустяки.
Яночка аккуратно занесла в тетрадь фамилию и адрес.
- Хорошо бы узнать, связана ли она как-то с теми самыми наследниками, или это особая статья, и нам неинтересно. Я потом подумаю над этим. В пятницу мы пойдем к Збине...
Павлик открыл было рот, чтобы поинтересоваться, почему именно в пятницу и зачем им Збиня вообще, но сам сообразил. В четверг должны прибыть из Алжира от отца брелочки, а Збиня обещал поспрошать своего одноклассника Зютека кое о чем, представляющем для них интерес.
- И Стефек, может, что-то узнает, - предположил он.
Я ночка была другого мнения:
- Стефек занимается диверсиями, от него нам польза в другом отношении, разузнавать же может только Збиня. Возможно, и узнает. Надеюсь, алжирские брелочки ему понравятся.
- Ой! - вспомнил вдруг Павлик. - Я тут недавно нашел на чердаке такую штуку...
Покопавшись в своих железках, мальчик извлек довольно массивный металлический кружок, цветом напоминавший немного потемневшее золото. На одной стороне кружка была чеканка - голова лошади и надпись на немецком языке. Из надписи дети поняли лишь слово "премия" и дату - 1938.
- Памятная медаль или какая-то награда, - сказала девочка. - Наверное, лошадиная. И страшно старая. Ты думаешь, она золотая? Тяжелая!