- Ну, хорошо, - сдался Логвинов. - Вы сказали, что происходящее, с одной стороны, удивило вас, а с другой - не было для вас неожиданностью. Как это понимать?
Светлана Сергеевна, сощурившись, перевела взгляд на стеклянный шкаф, словно ответ на этот вопрос лежал на полке, среди пузырьков с лекарствами, и снова твердо и отчужденно посмотрела на инспектора.
- Перед окончанием школы, - сказала она, - Игорю выдали характеристику. Он принес ее домой, показал мне. В целом о нем отзывались неплохо, но в конце было написано: "Легко поддается чужому влиянию". Я побоялась, что это может повредить ему - Игорь как раз собирался подавать документы в институт, - пошла к классной руководительнице и упросила ее переписать характеристику. Понимаете, зачем я это рассказываю?
- Кажется, понимаю.
- Новую характеристику ему написали, а характер остался, - нашла нужным пояснить Светлана Сергеевна. - Он в самом деле легко поддавался чужому влиянию. Посудите сами: поступил в университет - через год бросил. Я устроила его на работу - он обзавелся дружками, проштрафился в чем-то и уволился.
- А в чем проштрафился?
- Уже не помню... Да это и неважно. - Красильникова явно не хотела говорить о краже. - Примеров и без того достаточно. Взять хотя бы его женитьбу. Я была категорически против, но отец Тамары нажал на Игоря, и он согласился.
- А почему вы были против их брака, Светлана Сергеевна?
- Я считала и до сих пор считаю, что эта девушка ему не пара. Какая-то подозрительная семья - отец вечно в разъездах, неделями не бывал дома. Девушка оставалась одна... - Она на секунду задумалась. - Не знаю, возможно, я не права, не могу сказать. Не лежало сердце - и все. Да и рано было ему жениться...
- Вы думаете, Тамара тоже плохо влияла на вашего сына?
- Он ведь арестован, так что выводы делайте сами, - не без сарказма ответила Красильникова. - Может быть, она, может быть, Федор Константинович, ее отец.
- А что отец?
- Он очень тяжелый человек. Я до сих пор так его и не разгадала. Всегда кичился своей порядочностью, любовью к дочери, а сам, не прошло и года, оставил их, бросил на произвол судьбы, ушел жить к своей сестре...
- Надо полагать, у него были серьезные причины.
- Не берусь судить, - не стала спорить Светлана Сергеевна. - Меня это не интересует.
- А почему сын не перешел жить к вам?
Вопрос, как ни странно, застал ее врасплох.
- Жилплощадь не позволяла? - переспросил Логвинов.
Она пожала плечами:
- Мы просто не обсуждали этот вариант...
- Но если Игорь нуждался, как вы говорите, в постоянном присмотре, контроле... Простите, Светлана Сергеевна, это как-то странно. А может, причина в том, что вы до сих пор не можете простить ему брак с Тамарой?..
- Ну, знаете! - Голос ее осекся, и Логвинов неожиданно увидел, как повлажнели глаза Светланы Сергеевны. - Не надо меня провоцировать! Свой материнский долг я выполнила, и совесть моя чиста! Лучшие годы я отдала ему, отказывала себе во всем, забыла, что такое личная жизнь. У меня голос, я могла бы петь на профессиональной сцене, могла тысячу раз выйти замуж. Всем пожертвовала ради него. И что же?! Что я получила взамен? У этого негодяя было все, чтобы вести честную, красивую жизнь, так нет нашкодит, как приблудный кот, и в кусты, а ты за него отдувайся. Вылитый отец!.. - Красильникова перевела дыхание. - Да, я не могу видеть его жену, ненавижу всю их семейку! Они чужие для меня люди, и я не вижу причин скрывать это. Я сознательно устранилась, перестала вмешиваться в жизнь Игоря. Сам заварил кашу - сам пусть и расхлебывает, а у меня, простите, своих проблем по горло. - Последние слова Светлана Сергеевна произнесла почти спокойно.
Вспышка была сильной, но короткой.
- Скажите, а как у Игоря обстояло с деньгами? - спросил Логвинов.
- Не знаю. Думаю, хватало. Если бы нуждался - давно бы обратился ко мне, не из стеснительных.
- Он работал в ателье "Оптика". Это вы его туда устроили?
- Да, я.
- Работа ему нравилась?
- Наверно. Иначе давно бы ушел. - Она окончательно успокоилась и отвечала, по-прежнему вперив взгляд в невидимую точку между собой и собеседником. - Недавно хвастал, что скоро ему дадут свою мастерскую, то есть мастерскую, где он будет работать один, самостоятельно.
- Игорь жаловался на семейные неурядицы? Как он относился к жене?
- Вряд ли он был доволен своей семейной жизнью, - после долгой паузы сказала Красильникова. - Однажды я застала его у себя дома с посторонней девушкой. Смазливая такая, молоденькая... Значит, изменял жене, так надо понимать?
- Вы знаете эту девушку? Как ее зовут?
- Не помню. Кажется, Таня. Я ее тогда первый раз видела.
- Давно это было?
- Не очень. За несколько дней до Нового года. Я отпросилась с работы, уже не помню зачем. Пришла домой, стала открывать дверь, а ключ не проходит в скважину. Начала стучать. Он открыл. С ним была эта девица.
- Больше вы его с ней не встречали?
- Нет. Я отобрала у него ключ, чтобы неповадно было водить в дом всяких... - Осекшись, она так и не смогла подобрать подходящего определения.
- А кто она, где работает или учится?
- Игорь пытался представить ее мне, но я немедленно прогнала обоих. Светлана Сергеевна сдвинула брови, и на ее лбу обозначилась глубокая поперечная складка. - Да, точно, ее звали Таней, вспомнила. А вот учится она или работает - не знаю... Игорь просил меня, чтобы я случайно не проговорилась Тамаре, сказал, что у него с этой девушкой все очень серьезно...
- Но если у них действительно было серьезно, почему он боялся, что вы проговоритесь Тамаре?
- Я не вникала в его интимные отношения с женой, - последовал ставший универсальным ответ.
- Они часто ссорились?
- Кажется, да.
- Ну, а к тестю он как относился?
Красильникова поморщилась:
- Повторяю, я не вникала в их внутренние дела.
- Восемнадцатого января была восьмая годовщина свадьбы, - сменил тему Логвинов. - Игорь не приглашал вас?
- Нет. Он знал, что я не приду.
- Вы что же, вконец рассорились?