- А почему я должен ему говорить об этом?
Он не ответил, помолчал, потом задумчиво произнес:
- Я предполагаю, тебе захочется забрать девчонку и удрать. Просто плюхнуться в один из этих автомобилей, спасти прекрасную девицу и не принимать участия в завтрашнем деле.
Мой ответ на прямо поставленный вопрос должен был все решить: это я мог видеть по его напряженному лицу, слышать в его голосе.
Но я должен был сказать то, что он хотел услышать.
Итак, я сказал:
- Нет, черт возьми. Я участвую.
Он изучающе смотрел на меня:
- Ты участвуешь?
- Да, черт побери. Двадцать пять тысяч стоят того, чтобы я участвовал.
- Я вижу, ты смелый парень, Геллер, честно расстался с полицией. Почему же ты пожелал принять участие в похищении?
Я изобразил самую широкую ухмылку:
- Гувер для меня никто. Федералы не дали мне ничего, кроме беды, когда вы инсценировали тот спектакль у "Байографа". Моя цель - выставить их дураками и схватить побольше монет...
Он изучающе смотрел на меня.
- Понимаешь, приятель, мне очень пригодились бы двадцать пять тысяч. В прошлом месяце у меня было два с половиной клиента, и один из них - ты.
Он затянулся сигаретой.
Я продолжал:
- Пойми, я вхожу в дело не для убийства, хочу, чтобы ты дал слово, что Гувер не будет убит. Даже если они не заполучат деньги.
Помолчав, Диллинджер сказал:
- Даю тебе слово.
И протянул свою руку. Я пожал ее.
- Черт, - сказал я, - все, что я должен, так это запереться на несколько недель с очаровательными женщинами. Мне доводилось выполнять работу и похуже.
Диллинджер искренне рассмеялся.
- Да, бывают способы зашибить двадцать пять тысяч и похуже. А когда все это завершится, ты, наверное, захватишь какую-нибудь юбку и испаришься?
- Именно так, - ответил я.
- Но Геллер, если ты меня обманываешь и все это набрехал, - ты будешь мертв. Уяснил?
- Понял.
Он бросил сигарету в траву, и мы пошли обратно, обходя туристские домики.
Пока мы шли, я не удержался и сказал:
- А ты актер, Диллинджер. Тогда, в моем офисе, по-настоящему сумел включить меня в действие.
Он улыбнулся.
- У меня всегда была склонность к обману.
- У меня тоже, Джон.
39
Мы снова собрались, как и накануне вечером, в той же накуренной комнате, только теперь днем, и солнце пробивалось сквозь прозрачные занавески.
Они не исключали возможность того, что феды пометят банкноты. Такое произошло при захвате Бремера, и деньги оказались такими "горячими", что ни один скупщик краденого сначала не желал и дотрагиваться до них. С большим трудом впоследствии их удалось продать всего за десять процентов номинала. Карпис заверил всех, что в данном случае они будут требовать, чтобы выкуп состоял из бывших в употреблении банкнот, обмен за выкуп произвести как можно быстрее, чтобы в этом случае феды не успели переписать все номера.
Были и другие варианты, например Флойд предложил не сразу пускать в обращение полученные деньги, а некоторое время спустя, и начать с нескольких купюр - просто посмотреть, что получится. Карпис выдвинул другое предложение - несколько купюр из бумажника Гувера подменить деньгами, которые они получат в качестве выкупа.
- Если эти деньги "горячие", - заявил Карпис, - тогда Гувер окажется первым, кто пустит их в оборот. Газеты сразу сообщат, что помеченные деньги объявились. Скорее всего, это будет в Вашингтоне, и мы узнаем, нужно ли нам продавать свою полученную наличность скупщикам краденого.
Нельсон, обращаясь ко всем, спросил:
- Кто знает хорошего скупщика "горячих" денег? Я слышал, что Док Моран вышел из бизнеса.
Несколько улыбок приветствовали этот образчик юмора висельников, а затем Док Баркер вдруг спросил:
- Кто-нибудь слышал о парне по имени Нат Геллер?
Баркер сидел рядом со мной, и, когда он произнес мое имя, я почувствовал дрожь во всем теле. В такой ситуации пистолет был бесполезен.
Я быстро взглянул на Диллинджера, играющего роль Салливана, и заметил под усами нечто, напоминающее улыбку.
- Да, я знаю его, - сказал Карпис, - он управляет столом "Парквью" в Гаване. Мысль хорошая. Геллер - подходящий человек для продвижения наличности в случае, если нам пометят банкноты.
Я облегченно вздохнул, и Док взглянул на меня:
- С тобой все в порядке, Лоуренс? Ты вздохнул, как старый пень, испуская свой последний вздох.
Я изобразил улыбку:
- Видел бы ты меня до того, как я бросил курить.