- Не так, как вчера.
- Да, и все-таки как же?
- Ко всему прочему у меня сегодня болит голова.
В ухмылке Салли можно было прочитать все ее предупреждения.
- Тебе не следовало вчера пить столько рома.
- Это была твоя идея.
- Нет, не моя. Ты послал меня за ним.
- Я?
- Да, я лишь предложила алкоголь в качестве обезболивающего. Ты же не стал пить ничего более цивилизованного, типа джина. А настоял, чтобы я принесла тебе именно ром.
- Мальчик болен, и за ним следовало ухаживать.
- Значит, ты вполне заслужил похмелье. Салли положила сигарету в пепельницу, стоявшую на столике рядом с постелью, и отложила журнал.
- Что еще у тебя болит?
Я покрутил плечи и поднял ноги.
- Да ничего, даже немного получше.
Салли откинула покрывало.
- Да, у тебя меняется цвет синяков. Черно-синие синяки на ногах стали лиловыми, по их краям появились желтоватые круги.
- Почему бы тебе не принять душ, - предложила Салли. - Я приготовлю полдник.
Я принял душ - сначала холодный, потом горячий и почувствовал себя гораздо лучше. У меня еще все болело, но дышать стало легче. Жутко трещала голова. Может, и к лучшему - похмелье заставляло мне забыть о другой боли. Я вышел из душа и растерся полотенцем. Нет, боль в теле не усилилась. В медицинском шкафчике рядом с раковиной я нашел коробочку с зубным порошком и новую зубную щетку. Почистив зубы, я почувствовал, что постепенно становлюсь человеком. Обернув вокруг талии чистое полотенце, я поковылял в спальню.
Новый костюм, купленный на деньги Нитти, был разложен на постели. Там лежали новая рубашка, шляпа, носки и нижнее белье. Похоже, мои друзья хорошо позаботились обо мне. Я надел белье и брюки с рубашкой и отправился на кухню, где Салли хлопотала над полдником. Уже приготовила омлет с порезанными овощами и сыром. Почему-то он напомнил мне о гарнире в "Стейки Пита", и я почувствовал легкую тошноту. Но тут же взял себя в руки. Салли ничего говорить по этому поводу не стал.
Я уселся за стол, Салли посмотрела на меня с материнской улыбкой.
- Барни принес твои вещи.
- У меня, конечно, мало друзей, но они настоящие, верные.
- Я принадлежу к ним?
- Сегодня ты и Барни открываете этот список. Если бы Барни не появился, когда эти парни "плясали" со мной, я бы лежал сейчас в реанимации.
Я засмеялся и снова почувствовал боль.
- Они не ожидали, что чемпион мира придет мне на помощь. У того мужика, которому он вмазал, наверное, до сих пор распухшая физиономия.
- Он хорошо о них позаботился, да?
- Нормально, если помнить, что он - легковес, да и они постарались смыться поскорее.
- Ты их знаешь?
- Нет, их имена не знаю. Это полицейские из Восточного Чикаго.
- Копы-полицейские?
- Да, Салли, ты читала сегодняшние газеты или кушала радио?
Она пожала плечами.
- В другой комнате есть воскресная "Трибюн", возьми, если хочешь посмотреть комиксы.
- Меня не интересуют комиксы. Как насчет радио?
- Слушала, а в чем дело?
- О чем говорилось в новостях?
- О жаре. Сегодня опять будет очень жарко. Вчера от перегрева умерло семнадцать человек, и сегодня объявили еще о шести.
- Как приятно сидеть дома, под кондиционером.
- Почему ты спросил меня об этом? Тебя же, наверное, интересуют не проблемы, связанные с жарой.
- Я думал, что там будет еще одно сообщение.
- О чем?
- О поимке Диллинджера.
Салли повернулась ко мне и посмотрела широко раскрытыми и испуганными глазами.
- Нат, почему бы тебе не попробовать как-то иначе зарабатывать деньги?
- Я подумывал было о балетных танцах в обнаженном виде среди разных шариков и дыма, но это место оказалось уже занятым.
Салли поморщилась, делая вид, что разозлилась.
- Ты пытаешься переменить тему разговора. Ты - умный, способный человек. Почему же сидишь в своем убогом крохотном офисе и занимаешься опасной работой?
Пожав плечами, ответил: