- Мама, дверь открыта, - подал голос Костик. - То есть она на полу лежит. Мама, как мы так жить будем?
Ребенок посмотрел на меня, потом на Хвостова, потом на двух истуканов.
- Костя, сходи попей водички, - сказала я сыну. - Или колы. И закрой за собой дверь на кухню.
Сообразит или нет позвонить Аньке, чтобы не приперлась не вовремя? Зачем Хвостову видеть мою копию? Он, кстати, случайно не по ее душу?
- Хорошо, мама, - сказал Костик. - Я все понял.
С этими словами сын удалился. Но понял ли он? Вообще-то ребенок у меня сообразительный. Папашка постанывал на диване, но глаз не открывал. Я сидела рядом с ним.
- Что будем делать с дверью? - посмотрела я на Петра Николаевича. - Вы, я надеюсь...
- Починим, - перебил он меня, достал из кармана трубку, набрал какой-то номер, распорядился, выслушал, что ему там ответили, и посмотрел на меня: Дверь будет через три часа. Бронированная. Как же вы с такой хлипкой-то жили, Валерия Александровна?
- Да как-то до вас никто не вламывался, - заметила я.
- Нет худа без добра, - продолжал спокойным голосом Петр Николаевич. Поставим вам дверку хорошую, дополнительный замочек. Конечно, за счет фирмы.
Да что это в последнее время все такими добрыми стали? Мне было трудно поверить во всеобщую бескорыстность. Или это все за моральный ущерб со мною расплачиваются? Откуда взялся этот Хвостов со своим "Сатурном"? К кому его сюда принесло? Или все-таки ко мне?
Хвостов тем временем поинтересовался, кто меня так разукрасил. Его молодцы также с большим интересом изучали мой фингал и царапины.
- Это к делу не относится, - заметила я.
Но Петр Николаевич был очень настойчив.
- Соперница, - ответила я, чтобы отвязался.
Куда там! Хвостову тут же потребовалось узнать, из-за кого именно мы сражались.
- Какое ваше дело?! - завелась я.
Но Петр Николаевич был совершенно непрошибаем, сказал, что не уйдет, пока не получит нужную ему информацию - в любом случае он должен проверить, чтобы мне поставили надежную дверь, ждать, как он сказал, часа три, так что у нас есть время побеседовать.
У меня возникло желание взять какое-нибудь из деревянных изделий, стоявших у меня на рабочем столе, и запустить им в голову Петра Николаевича - хоть это должно его прошибить, если слов не понимает? Я с большим трудом сдержала свой благородный порыв. Может, наплести ему чего-нибудь, чтобы только отвалил побыстрее? Ведь если Костик не позвонил Аньке, то она вполне может вернуться в самом скором времени, решив, что ОМОН пожаловал не ко мне.
- Из-за мужчины, - процедила я.
- Ну я понимаю, что не из-за женщины, - откликнулся Хвостов. - Фамилию назовите, пожалуйста.
- Я не знаю его фамилию.
Не называть же Комиссарова? Личность он, как я поняла, в городе известная, Хвостов может быть знаком с ним, мог про него слышать, а то и работать на Артема. Еще не хватало, чтобы до Комиссарова дошло, что мы с Анькой из-за него сцепились...
- А имя? - не отставал Петр Николаевич. - И опишите его, пожалуйста, внешне.
Я молчала. На мое счастье, очнулся папашка, сел на диване, обвел затуманенным взором непрошеных гостей и обратился к Хвостову:
- Вы из милиции?
Петр Николаевич кивнул.
- Врет, - сказала я.
- Валерия Александровна...
- Из охранного агентства "Сатурн", - сказала я папашке, надеясь пробудить в нем былой энтузиазм. Мои попытки увенчались успехом. Папашка завопил, что ему известно, что и кто стоит за охранными агентствами, и он идет немедленно вызывать милицию, КГБ, губернатора - и далее по любимому списку родителя.
Я успела заметить, как Петр Николаевич кивнул своим молодцам - и они прервали благородный папашкин порыв. Один из бугаев извлек из кармана маленький шприц - или он только казался маленьким в его лапище? - и сделал родителю укол. Папашка обмяк, и его снова водрузили на диван.
Я не знала, что делать - вопить или, наоборот, сидеть тихо и молиться о скорейшем Анькином возвращении? И что делает на кухне Костик? Он сообразил закрыть туда дверь и включить воду, так что мне не было слышно, дозвонился он или нет.
Петр Николаевич тем временем пел соловьем - говорил долго, но совершенно ни о чем, по крайней мере, я никакого смысла, кроме того, что мне следует рассказать Хвостову о себе все, не уловила. Петру Николаевичу даже удалось вплести в свою речь цитаты из русских и советских поэтов (не совсем точные, если мне не изменила память, но узнаваемые), он немного пофилософствовал, пошутил. "Их бы на пару с папашкой на какой-нибудь митинг, - подумала я. - И Аньку бы к ним для разбавления мужской компании приятным женским лицом, она-то ведь тоже мастерица воду лить. С такими ораторскими способностями, как у Хвостова, было бы неплохо баллотироваться куда-нибудь во власть. У нас в декабре как раз выборы в Законодательное собрание намечаются. Петру Николаевичу определенно стоит выдвинуть свою кандидатуру..."
- Что вы от меня хотите? - прервала я этот затянувшийся монолог.
- Имя и описание внешности вашего мужчины, - ни секунды не колеблясь, произнес Петр Николаевич, вроде бы тут же забыв, о чем только что говорил.
Последнюю фразу услышал Костик, снова появившийся в комнате.
- Мама развелась с папой и с дядей Лешей тоже. А никакого дяди Саши не было, - заявил сын.
Хвостов вылупился на ребенка, потом посмотрел на меня, снова на ребенка и попросил Костика повторить сказанное. Сын в точности выполнил просьбу.
- При чем здесь дядя Саша? - вопросил Петр Николаевич.
- Про него моряк с бандерлогом спрашивали, - ответил Костик с таким видом, словно ожидал от Хвостова полного понимания, и обратился ко мне: Мама, я хочу бутерброд.
Петр Николаевич приказал своим молодцам сделать ребенку бутерброд, Костик завопил, что он ест только то, что готовлю я, потому что только я знаю, что и как он любит, топнул ножкой, пустил слезу - в общем, устроил мини-спектакль. Молодцы не знали, что делать, и поглядывали на шефа, не отлепляясь от стеночки. Петр Николаевич тоже несколько растерялся, потом принял решение:
- Пойдем на кухню.
Мы переместились на кухню, оставив папашку с одним молодцем в комнате. Петр Николаевич изъявил желание испить кофе. Я подумала, потом решила удовлетворить просьбу. Но выпить кофе мы не успели - привезли дверь. Честно говоря, не ожидала, что это случится так быстро. Петр Николаевич отдал несколько распоряжений и снова вернулся на кухню. Теперь наша беседа продолжалась под шум монтажных работ.
- Валерия Александровна, - опять обратился ко мне Хвостов, пожалуйста, ответьте мне, и я уйду. Вы видите, что я настроен на конструктивное сотрудничество. Мои люди устанавливают вам новую дверь. Давайте поможем друг другу
- Что вы, вернее, ваши люди, вкололи моему отцу? - спросила я.
Хвостов заявил, что это снотворное, отец поспит немного и встанет. Нельзя пожилым людям так волноваться.
- А вы на его месте что бы сделали?!
Хвостов заметил, что он не на месте моего родителя. Я молчала. Тогда Петр Николаевич обратился к Костику и с сальной улыбкой попросил объяснить, кто такой дядя Саша.
- Не знаю никакого дяди Саши, - пробурчал ребенок с полным ртом.