Ревин остановился и пристально посмотрел на меня. У него перехватило дыхание. - Он так и сказал? Что ещё он пытался делать?
Мы стояли на тротуаре в холодном вечернем воздухе.
- Он обещал добиться заключения со мной торгового соглашения и просил меня, так же как и ты, достать для него некоторую информацию. Может быть в конце концов я все - таки получу с его помощью торговое соглашение?
Я знал, что такие заявления Бутенко на фоне его грубых попыток вовлечь меня в работу на ГРУ не понравятся Валентину Ревину.
Ревин что-то пробормотал по-русски - это прозвучало очень грубо. Затем он сказал: - Больше Бутенко тебя не будет беспокоить, я позабочусь об этом. Не его дело вмешиваться в отношения, которые касаются только тебя и меня. Ты работаешь только со мной, понял? Кто-нибудь ещё из нашего посольства кроме Бутенко говорил с тобой об этом ?
- Нет, только он.
Ревин возобновил движение по направлению к моей машине, говоря на ходу: - Отныне Бутенко не будет докучать тебе своими глупыми вопросами. Он более не появится на заседаниях Общества металлургов и ни под каким предлогом не станет тебе звонить по телефону. Однако, если он снова войдет с тобой в контакт, тебе следует в этом случае только подать мне обусловленный между нами сигнал опасности и рассказать мне об этом. Если он допустит такое вновь, ему придется иметь дело с нашим послом Добрыниным.
Я провез Ревина ещё несколько миль до оживленного перекрестка дорог, где он сказал, что хочет выйти и встретиться с приятелем, который в этом месте, якобы, занимается торговлей. Я подумал, что как-то странно заниматься торговлей в такой поздний час. Перед тем, как мы достигли перекрестка, я сказал ему: - У меня в багажнике лежит для тебя бутылка хорошего шотландского виски. Я ценю твое доброе отношение ко мне и в знак признательности хочу вручить её тебе.
Он ответил: - Благодарю тебя, но сейчас доставать её оттуда займет много времени. Прибереги её до следующего раза.
- Да нет, я быстро достану её оттуда, - ответил я ему, подруливая к обочине дороги в сотне футов от перекрестка. Я выскочил из машины, открыл багажник, схватил упаковку, в которой находился самый дорогой шотландский виски, какой только я мог купить, быстро вернулся на водительское место и передал упаковку Ревину. За нами не было видно никаких машин, поэтому я постоял на обочине около минуты, пока Ревин благодарил меня. Затем мы проехали ещё сотню футов до перекрестка, где он вышел. Я направился к себе домой.
На следующий день я провел четыре часа в беседах с агентами ФБР, обсуждая с ними различные аспекты моей встречи с Ревиным в ресторане Мосби. Их особенно заинтересовал подход к проблеме паспорта, как гарантии моей безопасности. Договорились, что я передам Ревину фотоснимки американского паспорта.
Почти через месяц, в 11 часов вечера последнего дня марта я вошел в бар ресторана Нормандские фермы. Машину я запарковал в месте, указанном мне Ревиным на маленькой схеме, которую он начертил на салфетке в ресторане Мосби. Я заказал напиток и решил попросить у официантки сэндвич, если это не займет слишком много времени. Однако времени это заняло много. Поэтому я оставил 5 долларов в оплату напитка и сэндвича, который я так и не получил. Мне было уже пора уезжать на место встречи с Ревиным. При мне находилась упаковка с роликом плёнки, обернутая алюминиевой фольгой. Упаковка была размером с бейсбольный мяч.
Когда я вышел на парковочную площадку, то мне показалось, что она действительно слишком ярко освещена для того дела, которое предстояло нам с Ревиным. Я заметил грузовик-фургон, окрашенный в цвета Службы ремонта электросетей. Это выглядело подозрительно. Рядом с моей автомашиной стоял большой транзитный автобус из округа Колумбия, и это также вызывало подозрения. Ревина не было видно, хотя я приехал точно в условленное время. Затем я прошел к моей машине, послонялся вокруг неё несколько минут, потом залез в неё и уселся за рулём, делая вид, что ожидаю кого-то, кто должен подойти. В машине было холодно, поэтому я запустил мотор и подождал ещё несколько времени. Мое внимание привлекли деревья позади и справа от меня. Мне это не понравилось. Там меня могли поджидать с винтовкой. В таком деле начинаешь сомневаться во всём. Я решил уехать.
Медленно руля вниз по извивающейся дороге, я испытывал чувство разочарования. Через несколько миль я подъехал к мигающему красному световому сигналу и остановился. Посмотрев направо, я увидел на заправочной станции мужчину, который бежал от телефонной будки к автомобилю с погашенными огнями. Это был Ревин, я узнал его по приметной длинноногой походке. Я повернул направо и направился в сторону Вашингтона, который находился в нескольких милях от этого места. Отсюда до моего дома было около сорока пяти миль. Я ехал с умеренной скоростью, ожидая, что что-то должно произойти. Вдруг в зеркало заднего вида я увидел огни автомашины, которые становились всё ярче и ярче. Это должен был быть Ревин с каким-то своим новым трюком. Он проскочил мимо меня в зоне, где обгон запрещен.Я подумал про себя, что он не уважает не только наши законы, но и правила ведения разведдеятельности.
Обогнав меня, он посигналил звуковым сигналом, и я последовал за ним. После этого он снизил скорость до разрешенного предела, проследовал по нескольким извилистым дорогам к жилому кварталу, где остановился и вылез из машины. Я припарковался за ним на расстоянии двух корпусов автомашины и сидел за рулем, положив руку на пистолет, который вынул из кобуры. Пистолет я держал довольно низко и рядом с дверцей машины так, чтобы он не мог его увидеть, подойдя и встав рядом.
Он выглядел несколько испуганным и сказал: - Мне не понравилась обстановка на парковочной площадке, поэтому, исходя прежде всего из интересов твоей безопасности, я решил сделать вот таким вот образом. Что ты подумал по этому поводу ?
- Я могу сказать только одно, Вал, у тебя так много разных идей и приемов, как ни у кого другого из тех, кого я знаю. Вот тебе плёнки. Увидимся на следующей встрече. Да, Вал, принеси мне денег.
С этими словами я отъехал.
На следующий день агенты ФБР снова удивлялись его оперативным приемам. Один из них сказал. - Да он просто дурак. Удивительно, что вы способны удерживать его интерес к вам, передавая ему такую макулатуру.
- Могу это объяснить лишь тем, что я над всем этим очень много работаю. Время, в течение которого мы беседуем с вами, и то время, которое я провожу с Ревиным - это лишь часть моей работы по этому делу. Мне требуется время, чтобы найти и перефотографировать информационные материалы, нужно время на подготовку отчётов для вас после каждой встречи и, наконец, у меня уходит много времени на обдумывание и беспокойство по поводу того, чем все это закончится. Сегодня я принес вам написанный мною от руки план дальнейших действий в отношении Ревина. Ознакомьтесь с ним и скажите, что вы о нем думаете.
Мы беседовали ещё несколько минут и договорились в отношении нашей следующей встречи, которая должна была состояться после моей встречи в ресторане с Ревиным 19 апреля.
19 апреля я приехал на обед с Ревиным в ресторан гостиницы Стоун Хаус в городке Силвер Спринг штата Мэриленд. Он опоздал и я, ожидая его, замерз. Стоун Хаус это ресторан, расположенный на углу перекрестка оживлённых улиц. Я прождал около входа более пятнадцати минут после условленных семи часов вечера и, не дождавшись его, решил уехать. Однако, пройдя на угол, я увидел Ревина, паркующего свою автомашину Рэмблер на дороге, примерно в сотне ярдов от меня. Он запер дверцу и бегом побежал к ресторану. Приблизившись, он узнал меня и перешел на шаг. Подойдя ко мне, он улыбнулся и произнес: Как видишь, моя машина стоит на заметном месте, поэтому почему бы нам не поехать куда-нибудь на твоей машине? Мы тронулись и сделали круг по Университетскому бульвару, пока не подъехали к ресторану Леони в парке Лэнгли штата Мэриленд. Уже во время обеда в ресторане Ревин сообщил мне, что на следующей неделе у него день рождения. Встреча за обедом была сравнительно недолгой. Большую часть времени занял Ревин, рисуя и объясняя мне схему места, где должна была состоятся следующая передача фотоплёнок. Он также вручил мне список тематики технической информации, в соответствии с которым он бы хотел получать от меня материалы, отснятые на фотоплёнку.
В этот вечер у Ревина было очень переменчивое настроение. - Джон, последняя переданная тобой пленка была просто великолепного качества. Я бы даже сказал профессионального исполнения. Ты усваиваешь быстро, может быть даже слишком быстро.
В его голосе послышались нотки подозрительности. Затем он вновь стал веселым. - Но, Джон, ты ведь такой талантливый и ты умеешь фотографировать через микроскоп, поэтому что же мне ожидать от тебя, как не профессионального исполнения? Я действительно получаю удовольствие от работы с тобой, мне не приходится долго объяснять тебе непривычные для тебя вещи. Расскажи мне, как ты фотографируешь эти отчёты и бумаги.
Я допил свою водку Коллинз и ответил: - Как я уже тебе говорил, я использую две настольные лампы. Ставлю их на мой рабочий стол и запираю входную дверь кабинета. Между лампами размещаю треногий штатив, а в фотокамеру ставлю объектив для съемки крупным планом. Затем я устанавливаю на шкале затвора выдержку в одну пятнадцатую долю секунды и проверяю фокусное расстояние. Иногда отчет не лежит ровно на плоскости и мне приходится прижимать его дополнительным грузом или левой рукой. Должен сказать тебе, что эта работа, во время которой мне приходится висеть между двумя лампами, чертовски утомительна. Через несколько часов я становлюсь мокрым от пота. Фотографирование последнего материала заняло у меня пять часов.
Причина, по которой и пользовался левой рукой, чтобы прижимать страницы документов, заключалась в том, что я хотел, чтобы Ревин видел, что это именно я сам фотографирую материалы. Однажды во время съемки я, якобы случайно, сфотографировал свой кабинет таким образом, чтобы он смог увидеть стол и кафельную плитку на полу. Когда я фотографировал некоторые крупноформатные страницы, я клал их на пол и делал так, чтобы в кадре был виден рисунок кафельной плитки. Таким образом он мог к своему удовлетворению убедиться, что фотокадры были сделаны в моём доме и мной самим.
Ревин продолжал инструктировать меня по вопросам безопасности. - Следи за тем, чтобы имеющееся у тебя в наличии количество кассет с пленкой не превышало допустимого уровня. Если кто-нибудь заметит, что мусорный ящик переполнен необычно большим количеством коробок из под фотопленки и отпечатками фотографий, это может вызвать ненужные вопросы. Поэтому тщательно собирай эти отходы и относи их в различные мусорные ящики и другие ёмкости.
Затем Ревин вытащил перечень собраний, проводимых научными группами и ассоциациями.
- Джон, на этих собраниях обсуждаются вопросы, которые очень интересуют моих друзей, и они хотели бы получить копии протоколов заседаний, если таковые ведутся и сохраняются. Пытаясь получить такие протоколы, пожалуйста будь осторожен, так как на некоторых из них может стоять гриф "секретно". Ты ведь можешь доставать их, не так ли?
Я посмотрел вокруг, чтобы убедиться в том, что нас никто не подслушивает и ответил: - Вал, это зависит от обстоятельств. Я могу поинтересоваться и узнать, есть ли возможность заказать эти отчеты, но может случиться, что у меня не окажется служебной необходимости знакомиться с материалами в какой-то конкретной области. Как ты, вероятно, знаешь, в Соединенных Штатах к секретной информации допускаются только те лица, которые имеют право знать о ней по служебной необходимости. Кроме того, я хочу сказать тебе, что заседания в твоем перечне прошли совсем недавно, и весьма возможно, что отчёты ещё не готовы для распространения.
Ревин, самоуверенно взглянув на меня, заявил: - Всё это мне известно, но я плачу тебе за то, чтобы ты добывал информацию, а не приводил мне множество причин, по которым её нельзя добыть. Мне необходимо иметь по-настоящему хорошие информационные материалы, чтобы я имел возможность показать моим боссам, что ты действительно работаешь на нас.
- Вал, что слышно о тех материалах, которые я уже ранее передал тебе, как они оценены ?
- Конечно они представляют интерес, но ни один из них не оказался секретным.
- Ну что же, для этого требуется время точно так же, как твое, так называемое торговое соглашение, потребовало несколько лет, - сказал я.
Ревин отреагировал резко: - Будет лучше, если получение секретных материалов не займёт годы.
Я ответил почти так же резко: - Эта работа опасна и мне нужна от вас большая помощь, чтобы я не попал в неприятную ситуацию. Я хочу иметь канал выезда из США и гарантии, что ваша страна предоставит мне подходящую работу в случае, если я в конце концов окажусь там.
Я вытащил небольшой конверт и вручил его Ревину. - Здесь фотографии американского паспорта. Я сделал их совсем недавно. Надеюсь это то, что вам нужно.
- Раз уж мы коснулись этой темы, - произнёс Ревин, - я могу сказать, что мой босс уже начал работу по подготовке канала твоего выезда из страны. Он проинформировал меня, что тебя обеспечат паспортами, другими удостоверяющими документами и суммой денег, достаточной для того, чтобы выехать из страны, если в этом возникнет необходимость. Я могу тебе также сообщить, что наши люди в ряде ключевых стран окажут тебе помощь в переезде.
- Ты сказал "паспортами", означает ли это, что мне потребуется больше одного паспорта?
- Да, - ответил Ревин. - Тебе будет нужен также и доминиканский паспорт. Поэтому во время твоей следующей поездки в Санто Доминго сфотографируйся там и получи три фотографии для паспорта. Их необходимо получить там, так как фотобумага, освещение и размер фотографий, сделанных там, соответствуют местным условиям. Мой босс решил, что раз уж ты знаешь эту страну, её следует использовать в качестве части маршрута выезда. А поскольку береговая линия там не очень хорошо охраняется, мы сможем сделать так, что тебя в ночное время подберет в море наша подводная лодка или другое судно.
Я был восхищен всем услышанным и сказал ему: - Вал, ты действительно уже всё предусмотрел. Я очень рад, что работаю с тобой, а не с кем-либо другим, кто мог бы и не отличаться такими способностями.
Это ему польстило. - С тобой, Джон, тоже легко работать, так как ты реалист, а не какой-нибудь простоватый американец.
Он наклонился вперед и улыбнулся. - Сегодня я принес тебе деньги. Я передам их тебе позднее. Если ты сможешь достать что-то действительно ценное, я принесу тебе значительно больше денег. Хотя и сегодня сумма весьма значительная.
Мы закончили с едой, расплатились по счёту, и прошли в гардероб. Там было самообслуживание, и когда мы оказались в углу, Ревин вручил мне толстый конверт с деньгами, который я быстро засунул в карман моего пальто.
Мы подошли к машине и Ревин попросил меня довезти его до того места, где был запаркован его автомобиль. Я доставил его на расстояние четырёх кварталов от гостиницы Стоун Хаус.
На очередной встрече агенты ФБР проявили очень большой интерес к плану моего побега и к тому, что Ревин принес денег значительно больше, чем раньше. Всякий раз, когда я передавал им деньги, они всегда шутливо спрашивали о "тех, что остались у меня". У меня появлялось желание добавить к переданным мной деньгам ещё тридцать девять центов от себя, чтобы привести их в замешательство.
3 мая тихим и ясным весенним вечером в половине девятого я приехал в один из аптечных магазинов в городе Александрия в штате Вирджиния. Запарковав свою машину за три квартала от магазина, я по пути к нему обследовал район места встречи. В магазине я прошел к стеллажу и в ожидании Ревина просмотрел почти все журналы.
Наконец он появился, прошел в заднюю часть торгового зала и сделал небольшую покупку. Когда он выходил из двери на улицу, наши взгляды на мгновение встретились. Согласно его инструктажу, я должен был подождать с минуту и затем последовать за ним заранее согласованным маршрутом. Ровно через одну минуту я покинул магазин, повернул направо и зашагал на расстояние в два квартала через деловой центр Александрии. В конце второго квартала, где мне нужно было сделать поворот налево и пройти ещё два квартала, я увидел Ревина, стоящего на другой стороне улицы и рассматривающего витрину магазина одежды. Когда и пересёк улицу, он поравнялся со мной. Мы пошли по тёмной улице, освещённой редкими фонарями, которые были скрыты кронами деревьев. Время от времени мы оба спотыкались на кирпичном тротуаре, который проложили, по-видимому, ещё в колониальные времена. Пройдя почти квартал, Ревин произнес: - Я скажу, когда передать его мне. Не разговаривай !
Я нёс два бумажных пакета, в одном из которых находились семь роликов 35 миллиметровой фотоплёнки и новый бумажник с открыткой с пожеланиями всех благ по случаю его дня рождения, а в другом - журналы, которые я купил в аптечном магазине. Когда мы оказались в самом темном, густо обсаженном деревьями месте, Ревин выдохнул резким шёпотом: - Теперь давай их мне !