Агенты ФБР проявили особое внимание к моему рассказу о деталях встречи и тайниковых операций. Они были обеспокоены интересом, проявляемым советским представителем, к лунному зонду Сэрвейер. Впоследствии было принято решение не передавать Ревину никакой информации по лунному зонду, хотя я и не представлял себе, как этого можно было избежать. Нам следовало сорвать следующую тайниковую операцию, ту самую около аэродрома Хайд Филд. Было решено подготовить некоторую информацию для тайниковой операции, которая планировалась на двадцатое число.
Мне предстояло подготовить для Ревина объемистые технические отчеты. Такие отчеты нужно было писать от руки. Я проводил долгие часы, готовя необходимые материалы, а затем ещё дольше склонялся над горячими настольными лампами, фотографируя их на фотопленку. Теперь я понял, что работа контрразведчика не из самых легких.
ГЛАВА Х11
К о н е ц ш п и о н а.
В июне я вновь ездил в Канаду, на этот раз в канадский медицинский научно-исследовательский центр в Торонто. После моего возвращения, вечером двадцатого июня я заложил тайник на пересечении шоссе Гарднер и дороги№ 373, поставил сигнал в телефонной книге в городке Клинтон и поехал домой. На следующее утро я проверил другую телефонную будку и убедился, что Ревин изъял банку из-под кока колы с пятью роликами 35 миллиметровой фотопленки.
Затем 28 июня, согласно нашей договоренности, я поехал на перекресток улицы Чилэм и Шестнадцатой авеню в жилом районе Чилэм в штате Мэриленд на встречу с Ревиным. Собирался дождь. Я чувствовал приближение его по состоянию атмосферы и поэтому надел плащ. Ревин стоял на углу, но был без плаща. Я немного опоздал. Это было несколько необычно и Ревин сказал мне, что немного беспокоился. Мы двинулись пешком через жилой квартал и в это время дождь хлынул на нас как из ведра. Мы побежали к машине. У Ревина не было выбора. Он явно нервничал. Я знал, что те материалы, которые мы передавали ему, были далеко не того качества, которое он ждал, и поэтому он, вероятно, мог начать испытывать определенные подозрения. Как бы подтверждая эти наши опасения, Ревин заявил: - Джон, я не понимаю, почему материалы, которые ты передаешь, не содержат ничего существенного. Они представляют определенный интерес, но мой шеф сказал мне, что они не содержат ничего нового. Почему так происходит, что ты не можешь достать ценные материалы, которые обещал? Складывается мнение, что у тебя всегда есть любые предлоги и отговорки, но нет того, что нам нужно.
Я заметил: - Вал, это требует намного большего времени. Я не могу бесцеремонно прорваться к закрытым досье и взять секретные материалы. Я просил у вас какие-нибудь отмычки, но вы мне их не дали. Вы упустили ряд ценных материалов, а сейчас таких возможностей уже не стало.
Мы поехали к Колледж парку в штате Мэриленд далеким кружным путем и в результате приехали к гостинице Кальверт Хаус на бульваре Балтимор. Запарковав машину позади гостиницы, мы побежали к ней. Дождь все ещё поливал и Ревин весь промок. Уже в здании он сказал, что привез деньги для меня и обрисовал следующее место тайника. Затем он сообщил мне, что недавно они с женой Александрой и трехлетней дочерью переехали на другую квартиру в жилом районе западный Гэмпшир в городке Силвер Спринг. До этого он жил в доме на 16-ой улице в Вашингтоне. Он был очень доволен своей новой квартирой.
- Джон, - сказал он, - у нас есть бассейн и кондиционер. Это здорово. Я имею в виду такую жизнь. Так приятно поплавать, а потом прийти в прохладную квартиру и посмотреть телевизор.
Я заметил, что он быстро привыкает к нашему образу жизни. Мне захотелось положить конец его работе в интересах КГБ. По мере того, как я все больше узнавал о деятельности КГБ в глобальном масштабе из сообщений сотрудников ФБР и из того, что сам читал, я стал ощущать по отношению к Ревину сильную неприязнь. Это чувство становилось каким-то странным. Мне он нравился как человек, но я ненавидел его за то, что он делает. Я спросил его, не желает ли он получать от меня процент от тех денег, что он мне передает. Он ответил: - Нет, Джон, я уже взял свою долю. А ты получил свою.
Когда мы вернулись к машине, он передал мне целую пачку денег двадцатидолларовыми банкнотами, подчеркнув при этом, что если я добуду более ценную информацию, то он начнет выплачивать мне значительно большие суммы денег по сравнению с теми, которые уже заплатил.
Когда я встретился с агентами ФБР, они проявили большое удовлетворение тем, что мы получаем все больше денег, но высказали опасения по поводу того, что время приближается к тому моменту, когда мы не сможем больше передавать Ревину информацию и он станет испытывать подозрения и паниковать. Это может даже стать опасным, если он решит, что я веду с ним игру в интересах ФБР.
Спустя пару недель после этого, а именно 12 июля был арестован бывший подполковник Армии США за продажу русским оборонных секретов. На следующий день, 13 июля пришло сообщение, что курьер Госдепартамента США американец чехословацкого происхождения Фрэнк Мрква оказался двойным агентом. Он позволил двум чехословацким дипломатам втянуть его в шпионаж до такой степени, что они вручили ему подслушивающее устройство для установки в кабинете высокопоставленного сотрудника Госдепартамента. Стало складываться впечатление, что США начали серьезную борьбу со шпионажем представителей стран из-за железного занавеса. Газеты писали, что советских агентов стали выдворять и из других стран. Появились сообщения о том, что руководитель КГБ генерал Владимир Семичастный проявляет обеспокоенность тем, что его шпионов стали разоблачать значительно чаще, чем раньше.
Наша тайниковая операция 20 июля выделялась из других тем, что она впоследствии стоила Ревину значительно больших неприятностей , чем любая другая одиночная операция. В ходе её проведения его сфотографировали в телефонной будке в тот момент, когда он искал на 135-ой странице желтого телефонного справочника сделанную мною надпись телефонного номера, который должен был служить подтверждением, что я осуществил закладку тайника в районе дороги Кул Спрингс в Адельфи в штате Мэриленд. Эта фотография была потом опубликована в газетах.
В данном случае я должен был заложить банку из под кока колы рядом со знаком, запрещающим сваливать мусор. Однако таких знаков оказалось два, и они находились на расстоянии 150 футов один от другого. Я, естественно, вместо нужного знака выбрал другой, который находился в зарослях шиповника и ежевики. (Впоследствии я узнал, что Ревин во время поисков банки исцарапал себе все руки.) После изъятия тайника Ревину нужно было ещё поставить сигнал изъятия в справочнике в телефонной будке рядом с пересечением шоссе Ривердейл и бульвара Балтимор. Будка находилась напротив ресторана Белая Башня. Ближе к полуночи я проверил сигнал и убедился, что он изъял контейнер из тайника.
29 июля я вылетел в Санто Доминго. Прибыв туда утром, я направился в отель Амбахадор. В последующие несколько дней мы с Биллом Слотером встречались с видными представителями местной элиты и обсуждали с ними деловые и юридические аспекты развития промышленности и туризма в условиях местной экономики, которая имела преимущественно сельскохозяйственную ориентацию.
В один из дней я зашел в небольшую лавочку на улице Изабеллы Католички в районе Эль Конде, который был оплотом повстанцев во время революции. Узкие улочки в этой старой части города были заполнены пешеходами, мотоциклистами и велосипедистами. Подбирая слова на испанском, я поинтересовался возможностью сделать шесть фотографий для паспорта, и после небольшого торга мне пообещали сделать их. Надо сказать, что именно в этот день была ликвидирована одна из разветвленных сетей, занимавшихся подделкой паспортов. Позднее я прочитал в газете, что шеф полиции приказал провести детальное расследование с целью установить тех, кто стоял за этой сетью фальсификаторов. Нескольких доминиканцев, въехавших в США с поддельными визами, уже депортировали обратно в Доминиканскую республику. Теперь этих людей подвергли допросам с целью установить, не было ли какого-либо иностранного участия в этой преступной сети.
Агенты ФБР считали, что на фотографиях в моем паспорте я выгляжу весьма похожим на доминиканца. У меня был великолепный загар и я отпустил мои черные волосы слегка длиннее, чем у других американцев. Перед отъездом я попросил парикмахера оставить мне небольшие бакенбарды, что придавало мне ещё более латиноамериканский вид. Агентов ФБР беспокоил вопрос о том, насколько долго я смогу удерживать интерес Ревина к себе.
В понедельник 15 августа я встретился с Ревиным в половине девятого вечера торговом центре в Старлингтоне. Я подошел к аптечному прилавку магазина и вскоре он ко мне присоединился. - Привет, Джон, давай пройдемся, - предложил он мне.
Я заплатил за журналы и мы пошли рядом до другого конца улицы, где Ревин направился в закусочную в китайской гостинице, расположенной на Рандольф стрит. В закусочной Ревин заказал себе кофе, а я взял кока колу и гамбургер.
Я сразу же вручил ему фотографии для паспорта. Он заметил: - Джон ты выглядишь совсем как латиноамериканец. Думаю, что фотографии - что надо. Да, очень хороши. А теперь перейдем к делу. Последние материалы, которые ты передал, были несколько лучше, но мне все же нужны материалы лучше, значительно более лучшие материалы. Качество снимков - великолепно. Может ты мне как-нибудь покажешь, как ты снимаешь сотни и сотни снимков и все отличного качества. Мне особенно понравились снимки со схем, на которых прекрасно видны все детали, ты также сделал очень хорошие снимки с большого расстояния. Как это тебе удалось?
- Я просто встал, вытянул штатив треноги на максимальную высоту и снял с объектива самую нижнюю линзу. Вот и всё, ничего более.
- Вот это, Джон, список тем, по которым я хочу получить материалы. Запомни темы и верни список мне.
Пока я изучал список , он пил кофе. Запрос касался чрезвычайно важной информации. Я знал, что он, вероятно, уже не сможет получить ничего из этого списка.
Я вернул ему список со словами: - Кое-что из этого перечня потребует времени, а некоторые из материалов я, по-видимому, достать не смогу. Но, постараюсь сделать все, что в моих силах.
- Джон, в прошлом месяце я купил небольшой подарок к твоему дню рождения и забыл о нем, так что прошу тебя принять его сейчас.
Он вручил мне небольшую коробочку с кошельком из кожи аллигатора, сделанным во Франции. Я поблагодарил его и он перешел к другому вопросу.
- Скажи, Джон, не мог ли бы ты чаще посещать Пентагон и некоторых из твоих друзей в правительстве? Я знаю, что ты знаком со многими людьми, и мне бы хотелось знать, о чем они говорят. Я имею в виду их высказывания по важным научным вопросам, а также по поводу войны во Вьетнаме. Думаю, что тебе следует приобрести пленочный магнитофон и записывать подобные разговоры, или же у себя дома диктовать содержание таких бесед на магнитофон.
Я был поражен, так как понял, что этому не будет конца. Он продолжал втягивать меня в эту деятельность все глубже и глубже.
- Вал, я не разбираюсь в магнитофонах. Какой тип аппарата ты имеешь в виду?
Он вытащил небольшой листок бумаги. - Вот тут записаны две модели, из которых ты без труда сможешь выбрать ту, которая тебе нравится. Нужно лишь установить скорость в одну целую и семь восьмых дюйма и использовать соответствующую пленку.
Я заметил: - Для покупки такого аппарата нужны деньги, а я в поездке в Доминиканскую республику довольно изрядно поиздержался.
Он взглянул на меня с раздражением. - И это после того, как я дал тебе столько денег ! Не говори мне этой ерунды. Покупай-ка лучше магнитофон, готовь материал на магнитной плёнке и передашь его мне через тайник шестого сентября.
- О кей, я сделаю всё, что смогу.
Я подумал, что мне следует быть очень осмотрительным и не выводить его из себя, по крайней мере в этот вечер.
- Я принес с собой несколько схем тайников, - сказал он. - Если ты ознакомишься с ними, то увидишь, что там более сложные зоны для закладки тайников.
Эти схемы действительно оказались весьма запутанными и были выполнены от руки самим Ревиным на листке бумаги размером 3 на 5 дюймов.
Он сделал схему очередной тайниковой операции, которую предстояло провести 25 августа в Нильсвиле, штат Мэриленд, расположенном весьма далеко от Вашингтона. Это было поблизости от штабквартиры Комиссии по атомной энергии США в Германтауне, куда Ревин время от времени ездил с визитами к доктору Глену Сиборгу, председателю этой комиссии. Ревин говорил мне, что они с доктором большие друзья, и однажды совершили на самолете перелет через всю страну к нему домой. По-видимому, во время одной из таких поездок в штабквартиру Комиссии Ревин и подобрал это место. Мне предстояло заложить тайник рядом со столбом с дорожным указателем.
Место для тайника, который предстояло заложить 6 сентября, находилось далеко в штате Вирджиния рядом с пересечением дорог № 641 и № 636.
Само место представляло собой пень спиленного дерева в безлюдной лесистой местности.
Мы приступили к обсуждению деталей тайниковой операции и используемых при этом телефонных будок, которые в сельской местности были весьма редки. Затем он сообщил мне о нашей следующей личной встрече с обедом, которая должна была состояться в штате Вирджиния. Мне предстояло встретиться с ним перед кинотеатром Джефферсона в городке Фоллс Черч, штат Вирджиния. Основная встреча была назначена на 28 сентября, а запасная - на 5 октября.
Я потратил целый день чтобы проверить телефонные будки и места тайников. Они находились так далеко, что мне пришлось проехать сотню миль, прежде чем я нашел телефонные будки и саму зону тайника.
Затем 25 августа я заложил мой последний тайник для Валентина Алексеевича Ревина и его хозяев из КГБ. Район, выбранный для этого тайника был самым удаленным из всех тех, которые мы использовали в таких целях до этого и, по моему мнению, мог оказаться очень опасным.
Само место тайника находилось в конце разбитой грунтовой дороги, расположеной вдали от цивилизации. Я действовал быстро и постарался убраться оттуда как можно скорее, держа наготове пистолет до тех пор, пока не выбрался из этого района и не оказался на дороге с твердым покрытием. Затем я проехал изрядное расстояние до города Гэйзерсберг в штате Мэриленд, где поставил сигнал в справочнике в телефонной будке рядом с гостиницей Всех Штатов. И в заключение я проехал сорок шесть миль до моего дома. Утром я поехал к ресторану Шулерс и в телефонной будке проверил сигнал об изъятии тайника. Согласно, сигналу Ревин его изъял.
Я встретился с агентами ФБР для обсуждения следующих материалов, предназначенных для передачи Ревину.
В четверг 1 сентября в половине седьмого вечера мне позвонил агент ФБР, с которым я давно работал. - Все закончено - произнес он. - Больше не будет встреч с Ревиным, не будет тайниковых операций и вообще больше ничего не будет.
Совершенно потрясенный, я спросил: - А что случилось? Почему вы мне так открыто звоните ?
Он продолжил спокойно и тихо: - Валентин Ревин объявлен Государственным департаментом США "персоной нон грата". Он сделал паузу, как бы ожидая каких - то моих слов, но я от потрясения не мог произнести ни слова. Затем он cообщил несколько менее официальным тоном: - Джон, вероятно вы прочтете об этом в завтрашних газетах; это дело закончено, всё кончено, вы понимаете ?
Наконец я снова обрел дар речи. - Зачем вы так сделали?