Внизу и слева, примерно в двадцати ярдах, располагалась большая деревянная платформа, возведенная рядом с лестницей из красного кирпича. Лестница уходила вверх и, как догадался Том, вела на улицу, к железной двери под бетонным навесом, которую они видели ранее. На небольшом возвышении посреди платформы были аккуратными рядами расставлены стулья.
Сверху сооружение освещалось мощными прожекторами, и Том с Дженнифер зажмурились от целого калейдоскопа форм и красок, ударившего им в глаза. По платформе расхаживали люди, живая человеческая мозаика. Том насчитал человек тридцать. До них доносились и голоса, люди говорили на самых разных языках — французском, русском, итальянском, английском. Беспорядочная болтовня сопровождалась рукопожатиями и сдержанными улыбками.
Неожиданно свет прожекторов померк и в помещении воцарилась торжественная тишина. Гости начали рассаживаться по своим местам.
22.00
На небольшое возвышение шагнул мужчина — черные напомаженные волосы отливали блеском, напоминая шлем.
— Леди и джентльмены! Благодарю за то, что почтили нас своим присутствием. И, как обычно, приносим свои извинения за то, что собрали вас в столь поздний час и не смогли предупредить заранее. Приносим также извинения за пристрастный досмотр, который устроили вам мои коллеги наверху. — Он раздвинул в беззубой улыбке тонкие бескровные губы, узкие ноздри носа на бледном лице со следами от оспин трепетали, словно он принюхивался к чему-то. Среди присутствующих раздались нервные смешки. — Сегодня нам предстоит разыграть тридцать лотов, и я полагаю, к полуночи управимся, — продолжил мужчина, и его голос эхом отдавался от каменных сводов туннеля, где прятались Том и Дженнифер.
По протяжным открытым гласным и рубленым согласным Том сразу узнал в нем африканера, белого выходца из ЮАР. Произношение закалилось за триста пятьдесят лет борьбы с туземцами, англичанами и суровым по европейским меркам климатом.
— Все ставки делаются в долларах США, выигранные лоты должны быть оплачены на месте наличными или с помощью проверенной электронной карты. Отказаться от названной ставки участник права не имеет, никакие жалобы и апелляции не принимаются. Советую дважды подумать, прежде чем пискнуть. — Аудитория снова разразилась смехом, но аукционист даже не улыбнулся. — Итак, если нет вопросов, начнем, пожалуй.
Потенциальные покупатели притихли. Аукционист кивнул, и маленькая дверца в помосте отворилась, будто по мановению волшебной палочки. Оттуда появились двое мускулистых мужчин, они несли картину в тяжелой позолоченной раме. Поставили картину на мольберт и развернули «лицом» к публике. Один из них театральным жестом сорвал с нее кусок темно-зеленой ткани. Том тихо присвистнул.
— Что там? — спросила Дженнифер.
— Вермеер, — шепотом ответил Том. — Украден у Изабеллы Стюарт Гарднер. Ходили слухи, будто картина уничтожена. Похоже, Кассиус распродает лучшие свои вещи.
— «Концерт» кисти Яна Вермеера, написан в тысяча шестьдесят пятом году. Стартовая цена три миллиона долларов. Спасибо, сэр. Три миллиона двести тысяч… Кто больше?
Торги шли очень активно и быстро. Здесь не было ни мобильных телефонов, ни компьютерных мониторов, ни задержек, ни переговоров с Нью-Йорком или Токио. Совершенно очевидно, что покупатели пришли сюда, предварительно посовещавшись со своими нанимателями; они заранее получили подробнейшие инструкции, что именно покупать и какие ставки делать. Вермеер ушел за восемь с лишним миллионов долларов. Картина Рембрандта, Том определил ее как «Шторм на море в Галилее», ушла примерно за ту же цену, что и Вермеер, — за восемь миллионов долларов. Скульптура Джиакометти, недавно украденная из музея в Гамбурге и замененная там деревянной подделкой прямо под носом у смотрителей и охранников, была продана за триста тысяч долларов.
— Ну вот вроде бы и они… — еле слышно промолвил Том.
Один из помощников аукциониста поднялся на возвышение, держа в руках узкий металлический футляр длиной примерно десять дюймов и шириной три.
— А теперь, леди и джентльмены, предлагаю вашему вниманию чрезвычайно редкий лот… — Аукционист выдержал долгую многозначительную паузу, оглядел лица присутствующих.
Помощник открыл серебряный футляр и развернул его к свету, под углом, чтобы лучше было видно содержимое.
— Сохранилось лишь восемь экземпляров из четырехсот пятидесяти тысяч так называемых «двойных орлов», отчеканенных казначейством США в тысяча девятьсот тридцать третьем году и в тридцать седьмом пущенных на переплавку согласно декрету американского президента. Мы представляем пять из них. Предлагаю стартовую цену: двадцать миллионов долларов. Кто больше?
В воздух взметнулись сразу четыре руки. И в этот момент раздался оглушительный гул, треск, и часть потолка в помещении обвалилась.
22.33
Дверь в верхней части лестницы распахнулась от взрыва. Мощность заряда была такова, что ее практически сорвало с петель и она всей своей массой обрушилась на платформу в нескольких футах от первого ряда стульев.
Дым и пыль стояли столбом. В помещение ворвались пятеро в масках, стреляя поверх голов из автоматов с глушителями. Пули попадали в кирпичную кладку, на головы несчастным посетителям обрушились фонтаны камней и куски штукатурки, раскаленные стреляные гильзы с шипением падали в воду. В зияющей дыре на крыше показались два троса, по ним в помещение соскользнули еще четверо мужчин, тяжелые ботинки на шнуровке шумно расплескивали воду на бетонном полу. Через несколько секунд ошеломленных участников аукциона окружили, а аукциониста и двух его помощников мгновенно разоружили — ни один даже не пытался оказать сопротивления.
Дженнифер в возбуждении вскочила, Том потянул ее вниз.
— Сиди, не высовывайся!
Он поднес бинокль к глазам и принялся изучать обстановку. Нападавшие были хорошо натренированы. Вероятно, бывшие военные: действовали четко и скоординированно. Вооружены до зубов: к поясам подвешены связки гранат, в руках сжимают автоматы «хеклер-и-кох» — версию грозного боевого оружия, используемого обычно элитными армейскими спецподразделениями и десантниками.
Командир маленького, но грозного отряда стоял у подножия лестницы и лающим голосом отдавал команды. Плечи у него были широченные, точно капот легкового автомобиля. Том видел, как этот парень ткнул прикладом в спину какому-то нерасторопному посетителю за то, что тот недостаточно быстро опустился на колени.
Вверху лестницы, в облаке пыли и дыма, возникла еще одна фигура. Человек в черном. Он быстро спустился, молча подошел к помощнику аукциониста, стоявшему на коленях и не выпускавшему серебряный футляр с монетами из левой руки. Мужчина молча взял у него футляр, открыл, проверил, на месте ли содержимое, и положил во внутренний карман куртки.
Кивнул командиру, развернулся и зашагал по лестнице. Аукционист разразился истерическими криками:
— Все вы покойники! Не знаете, с кем связались! Никто не смеет украсть у Кассиуса и цента!
Мужчина в черном поднялся на самый верх, остановился и глянул через плечо на коленопреклоненного аукциониста. Бледное лицо было искажено от гнева, черные напомаженные волосы посерели от пыли и растрепались. Аукционист плюнул грабителю вслед; сгусток слюны угодил на кирпичную кладку лестницы и медленно сполз на пол. Мужчина в черном развернулся и направился вниз, к аукционисту. По-прежнему не говоря ни слова, он выхватил из кобуры блестящий серебристый «зип-зауэр» и прижал к губам аукциониста. Потом медленно начал вдавливать ствол пистолета в рот, пока его кончик не уперся в зубы. Металл разрывал десны, из уголка рта несчастного поползла струйка крови. Но аукционист по-прежнему крепко сжимал челюсти, глядел прямо перед собой застывшим невидящим взором. Вдруг раздался выворачивающий душу наизнанку хруст — человек в черном выбил ему два передних зуба. Аукционист вскрикнул от дикой боли, рот раскрылся, и его мучитель тут же воспользовался этим. Стал вдавливать оружие внутрь, все глубже и глубже, пока спусковой крючок не оказался у самых губ.
Аукционист задыхался и давился стволом, тело сотрясали судороги, холодный металл уже вдавливался в горло. Приглушенно прогремел выстрел, и в череп несчастному вонзилась пуля. Казалось, его голова лопнула, будто воздушный шар, тело безжизненно сползло к ногам человека в черном. Пуля была такой разрывной силы, что нижняя челюсть оторвалась и повисла сбоку. Один глаз вытек и медленно съезжал по окровавленной щеке.
Глядя сверху вниз, Том наблюдал за этой чудовищной сценой в бинокль. Лицо было мрачно и сосредоточенно. Когда человек в черном спускал курок, рукав его куртки приподнялся, обнажив запястье, и Том сразу узнал часы у него на руке.
Черный циферблат, изящный корпус из розового золота. Подобных часов всего пятнадцать в мире. Знаменитая марка «Ланж и Шен». Такие часы носил Ван Симсон.
22.41
Совершенно равнодушные к экзекуции, свидетелями которой они только что стали, вооруженные люди в масках дружно потянулись к лестнице, держа на мушках автоматов участников аукциона. В воде у края платформы, где лежал убитый аукционист, расплывалось мутно-коричневое облако крови.
— Они уходят! — крикнула Дженнифер, вскакивая. — Мы должны их остановить.
— Успеется. Ими займемся позже. Я знаю, кто это.
Том схватил Дженнифер за плечо, но она резко вывернулась. Он потерял равновесие, споткнулся и тяжело упал на решетку. Долгие годы коррозии сделали свое дело. Под весом Тома решетка сорвалась, и он рухнул головой вниз, прямо в Цистерну.
Услышав страшный грохот, мужчины, стоявшие у подножия лестницы, развернулись и открыли стрельбу в том направлении. Пули свистели над головой Тома и врезались в каменную кладку.
— Прекратить огонь! — скомандовал человек в черном. Он вновь возник на самом верху лестницы, сжимая в руках серебристый пистолет с окровавленным стволом. — Он нужен мне живой! А теперь уходим, и не забудьте прихватить его с собой.
Трое вооруженных до зубов мужчин соскочили с платформы и, расплескивая ботинками воду, приблизились к неподвижно лежавшему Тому, рывком поставили его. Похоже, он плохо понимал, что происходит: сильно расшиб голову при падении. Ноги отказывались слушаться.
Дженнифер наблюдала за происходящим сверху. Сердце у нее замерло. Теперь и она узнала мужчину в черном, по голосу. Ван Симсон.
— Да, и проведите зачистку вон той норы! — распорядился Ван Симсон. — Он был тут не один. Наверняка со своей фэбээровской сучкой.
Но Дженнифер уже бежала по туннелю. Нужно скорее выбраться отсюда, а потом проследить, куда они направятся. Ведь они захватили Тома. И монеты. Она не могла, просто не имела права их упустить.
Позади Дженнифер услышала тихое бряканье — такой звук издает металл при ударе о камень. Эхо раскатилось под низкими сводами туннеля, точно кто-то бросал камушки. Один, другой… Гранаты…
Собрав все силы, Дженнифер устремилась к выходу, до которого оставалось ярдов пятьдесят — шестьдесят. Она бежала, отсчитывая секунды. Пять, четыре, три, две… Дженнифер упала ничком на пол, распласталась, зажмурилась, закрыла ладонями уши. Одна!
Последовавший взрыв оглушил ее, волна жара окатила тело, гул, который не способно вынести человеческое ухо, придавил к земле; казалось, из легких разом вышел весь воздух. Дженнифер открыла рот, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, но грянул второй взрыв, сотряс каменные стены туннеля, приподнял ее на несколько дюймов от земли и швырнул вниз, как мешок с углем.
Дженнифер с трудом поднялась, отряхнулась, протерла глаза — они слезились от гари и пыли, зашлась в хриплом надрывном кашле. Во рту пересохло от пережитого страха, из раны на подбородке сочилась кровь. Надо выбираться отсюда. Немедленно.
Через несколько минут она оказалась в бойлерной. Обнаженный до пояса турок, с волосатыми и маслянисто блестящими от пота грудью и животом, отпрянул от неожиданности при виде ее, а затем разразился целым потоком брани по-турецки, но Дженнифер уже не слышала его — она бежала дальше.