„Поговорим, подумаем! – сказал он себе. – Видали мы дела и почище!"
Когда Минковский вошел и отрапортовал, полковник пригласил молодого следователя сесть и спросил:
– Хотите чаю, капитан? Сейчас будет!
Любимым напитком Томова был чай из шиповника. И каждый следователь знал, что если предлагается чашка чаю, значит, предстоит разговор с размышлениями. С годами угощение, чуть терпким, с кислинкой, чаем стало традицией. То был один из тех ритуалов, над которыми подшучивают и вместе с тем по-своему гордятся, и которые есть в каждом уважающем себя учреждении.
– Значит, кража! Ясно… – сказал Томов, помешивая чай ложечкой. – Вы сделали все необходимое. Экспертиза следов… я вижу, здесь подпись Драгиева. У вас имеется следственно-оперативный план?
Минковский привстал и положил на письменный стол два листа бумаги. Томов только бросил беглый взгляд – он видел на своем веку сотни следственно-оперативных планов и моментально отбрасывал общее, незначительное, выделяя действительно ценное, хорошо задуманное.
– Мда-а… Расписание движения вагона по дням, указаны все станции, где он останавливался. Вы исключаете станции, где он стоял днем, потому что никто не рискнет воровать среди бела дня. Значит, остаются только те станции, где он стоял ночью. Но и их немало! Значит, следует проверить, кто на этих станциях может иметь доступ к товарным вагонам по ночам! – Томов посмотрел на Минковского. – Да тут дела на полгода, не меньше!
– Так точно! Следовательно, не стоит и браться за такую проверку.
Томов внимательнее посмотрел на молодого следователя. Ответ ему понравился. Именно так: в следственно-оперативном плане указывались и „тупиковые ходы". Не стоит начинать проверку всех станций на пути следования вагона от Варны до Софии, потому что это отнимет массу времени.
– А почему же варненцы послали такой товар поездом, а не как обычно – автотранспортом! Объявили стоимость груза и умыли руки!
– Спрашивал. Оправданий, сколько угодно. Не было машин, нужно было платить штрафы за простои и так далее. Но главное, по-моему, – безответственность. Впрочем, у меня есть еще одна справка.
Минковский положил на письменный стол лист, который до сих пор держал в руках.
– Что это?
– Справка о незаявленных недостачах, о которых мне удалось разузнать в некоторых конторах-грузоподателях, пользующихся линией София-Варна. Они не посчитали их кражами и потому не сообщали о них. Но вы посмотрите, как распределяется по датам! Томов посмотрел на лист.
– Мда-а… Вы считаете, что тут есть связь?
– Думаю, да. Если принять их за кражи, то по числу и по объему это уже нечто значительное. И можно предположить, что на линии София-Варна действует целая группа. Возможно, что крадет только один, другие же только посредники и продавцы краденого. Но сумма, общая сумма не маленькая! По-моему, мы действительно имеем дело с группой.
– Так. И что вы предлагаете?
– Прежде всего я хотел бы представить себе того, кто вскрывает вагоны, товарищ полковник! По крайней мере пытаюсь.
– Ну и как вы себе его представляете?
– Это ловкий человек, знакомый с железнодорожным транспортом. Он постоянно крутится на какой-нибудь станции. Если бы он не был там постоянно, если бы не был местным, он просто взломал бы пломбу, не позаботившись о том, чтобы кража осталась незамеченной на всем пути следования.
– Хорошо. Дальше?
– Многие его знают и его присутствие у вагонов ночью не вызывает подозрений. Следовательно, наиболее вероятно, что он станционный работник.
– Но может и не быть им!
– Может и не быть, – согласился Минковский, – но более вероятно, что он таковым является или хотя бы был им. Теперь вопрос о сбыте краденого. Сам он не может сбыть свой товар. Значит, его соучастники работают в каких-нибудь крупных городах, расположенных вдоль линии. Если исключить Варну и Софию, остаются Шумен, Торговиште, Горна-Оряховица, Плевен. Можно сосредоточить поиски на них.
– Построение неплохое, – усмехнулся Томов, – единственный недостаток, что может быть неверным.
Минковский тоже усмехнулся, и в его карих глазах блеснули лукавые искорки.
– Разрешите продолжать?
– Пейте чай, а то остынет! – сказал Томов. – Кажется, я понимаю, куда вы клоните. Хотите сахару?
Минковский положил сахар в чай, помешал ложечкой и продолжил:
– Вор хорошо знает вагоны, регистрацию грузов и способ пломбирования. Группа совершает кражу и, как говорится, ложится на дно. Недостача груза принимается за случайную ошибку и груз каким-то образом списывают. А может, посчитают, что кража невелика и не стоит поднимать переполох, только создавать себе неприятности. Проходит дней десять и группа решает, что можно снова провернуть дельце. И проворачивает его. Нынешняя кража – как раз под Новый год, когда в ресторанах и ночных заведениях сигареты сбываются запросто. Сплавив товар, они снова будут ждать удобного случая. Но не думаю, что они затаились надолго. Аппетит приходит во время еды, да и январь месяц праздников… самых разных!
– Ты хочешь сказать, время именин?
– Да, именин. Значит, следующей кражи можно ожидать в середине января. И мы должны быть готовы. Надо попросить торговую организацию отгрузить еще один вагон по нашему требованию. С подходящим товаром. А мы внимательно проследим за вагоном по станциям. В тепловозе будет наш работник, переодетый в железнодорожную форму, чтобы не вызывать подозрений…
– Дальше!
– А в самом вагоне, – продолжал осторожно Минковский, – буду я. Буду поддерживать постоянную связь с нашим человеком в тепловозе, а также с оперативными группами на станциях. Если нам повезет, ночная птица попадет в западню!
Минковский замолчал. Томов молча прихлебывал чай. Молчание длилось довольно долго. Наконец, Томов сказал:
– Вы, наверное, увлекаетесь криминальным чтивом. Это где-нибудь описано?
– Да, увлекаюсь, – сознался Минковский. – Но этого нигде не встречал, хотя, наверняка, где-нибудь описано. Ничто не ново под луной. Томов молчал.
– Разрешите добавить, товарищ полковник! В этом нет никакой опасности. Ни для кого. И никто ничего не теряет. Груз будет себе ехать, и мы тоже. В случае чего – есть радиосвязь. Небольшое путешествие и все.
– Мда-а… – прищурился Томов. – Небольшое путешествие! Сорок восемь часов в запертом вагоне, причем опломбированном. И шанс, что вор позарится именно на этот вагон, прямо скажем, один из десяти!
То, что Томов не отказал, ободрило Минковского.
– Мы подготовим вагон, товарищ полковник! – продолжил он. Мы его так подготовим, что он непременно привлечет внимание. Вы же знаете, что железнодорожники приклеивают к вагонам корешки от накладных. Приклеим и мы. Наверняка, вор именно по ним и ориентируется.
Томов поставил стакан на стол.
– Ну и эксперимент! Вам нельзя отказать в живости воображения. Опломбированный вагон, в котором сидит следователь! Это вообще не входит в ваши служебные обязанности. А что с вами может случиться, вы об этом подумали?
Минковский кивнул головой.
– Подумал. По-моему, ничего опасного. Вентиляция есть, водой и едой запасусь, позабочусь обо всем, что может понадобиться за два дня пути. А наш сотрудник в тепловозе будет страховать меня. – Немного помолчав, Минковский спросил: Так мне включить этот следственный эксперимент в оперативный план, товарищ полковник?
– Какой следственный эксперимент? – нахмурился Томов. – Этот вовсе не следственный эксперимент! Это лотерея, вот что!
Он откинулся на спинку стула.
– Я не говорю „нет". Может… и стоит попробовать… но только как исключение в нашей практике. Во всяком случае, вы разработайте все как надо. До мельчайших подробностей. Тогда и поговорим.
Планом предусматривалось действительно все, что можно было предусмотреть, включая теплую обувь, тулуп и дублирование радиостанции. И все же Минковский рассчитывал на оттепель, которые нередки в январе.