160860.fb2
В первую очередь я поинтересовался шантажистом. Ведь его надо немедленно разыскать и судить. Сколько он задал горя бедной женщине?
- А если Гай придумала его? - остудил мой запал Евгений. - Нет, я пока что буду искать подтверждение достоверности того, как она приобрела детей, проверю другие ее показания.
- Но ведь прошло же столько лет, - выразил я сомнение. - Удастся ли все подтвердить?
- Если я этого не сумею сделать, грош мне цена как следователю, дружески похлопал меня по плечу Евгений и предложил сходить искупаться перед сном.
Вечернее море было тихое, ласковое, прогретая за день солнцем вода такой приятной, что мы барахтались в ней больше часа, не хотелось выходить.
Спать легли поздно. Евгений уснул сразу, а я еще долго думал о сложной судьбе неведомой мне Ирины Гай, над тем - виновна она или нет в том, что совершила. С одной стороны, виновна, дважды нарушила закон, с другой... совершила добро, стала неродным детям родной матерью, вырастила их, воспитала. Ведь кто знает, как бы сложилась их жизнь, если бы остались без матери в Доме ребенка.
Все же удивительно переплелись здесь понятия добра и зла, преступность и гуманность.
5
На другой день Евгений возвратился из города поздно вечером. Был усталый, не в настроении. Я заметил это сразу и не стал расспрашивать, как дела, ждал - расскажет сам.
И он не заставил себя долго ждать. Сразу после ужина, стоя на пороге веранды, пожаловался:
- Неудачный у меня сегодня день, почти ничего не сделал из запланированного.
Неудачи начались с самого утра. Поехал в городскую прокуратуру доложиться о своем прибытии и начале работы в городе, но... прокурор отбыл в срочную командировку.
Не было и заместителя прокурора, вызвали в горком партии. Поговорив несколько минут с симпатичной секретаршей, он решил взяться за дело без благословения прокурора.
По свидетельству Гай, Дом ребенка, из которого она взяла детей, находился на улице Канатной. Поехал туда, а от того дома уже и следа не осталось. Вместо него высился новый, девятиэтажный. Он расспрашивать, куда же переехал Дом ребенка. Выяснилось - в новый район, на улицу Зодчих.
Отправился туда, нашел. Но появились новые сложности - весь персонал Дома ребенка сменился, и никто ничего не мог ему рассказать. Решил найти бывшую заведующую, которая должна была помнить историю с близнецами. И не только помнить, а и помочь найти документы, которые подтвердят правдивость рассказа Гай. Взял адрес, поехал, а ее... нет дома. Только завтра вернется из отпуска.
- Так вот и приехал ни с чем, - громко вздохнул Евгений.
Мне стало жаль его, и я неожиданно для себя предложил:
- А знаешь что? Возьми меня своим помощником.
- Зачем тебе такие хлопоты? - удивился Евгений. - Пиши себе, купайся в море...
Но я загорелся своей идеей и стал переубеждать его, доказывать, что мне интересно и полезно увидеть собственными глазами, как работает следователь.
Евгений скупо усмехнулся.
- Что ж, если хочешь - поедем завтра к бывшей заведующей Домом ребенка, будешь у меня в роли практиканта. Но предупреждаю: в мой разговор не вмешиваться, ничему не удивляться, многозначительных взглядов на меня не бросать. Малейшая неуместность во время допроса свидетеля может насторожить, свернуть его не в ту сторону.
Я пообещал, что буду молчать, как рыба.
6
Дверь нам открыла еще не старая, статная женщина в пестром длинном халате. Красивая прическа, лицо чистое, без единой морщины. На левой щеке небольшая родинка.
- Я вас слушаю, - смерила нас пристальным взглядом прищуренных зеленоватых глаз.
Евгений представился ей, показал удостоверение и попросил разрешения войти: мы, мол, ненадолго, просто нужно, чтобы вы помогли в одном добром деле.
Женщина отступила с порога и, стараясь быть вежливой (я хорошо это заметил), пригласила:
- Заходите, пожалуйста.
А еще я заметил, когда Евгений назвался следователем, как в глазах женщины, где-то в самой их глубине, промелькнула тень страха.
Щелкнув дверным английским замком, женщина извинилась, что не может пригласить нас в комнату - у нее там неубрано, только вчера возвратилась из отпуска, и повела нас в кухню.
Кухня была светлая, просторная, с диваном под глухой стеной и большим круглым столом посредине, вокруг которого стояли четыре мягких стула.
- Садитесь, - предложила нам хозяйка и села сама. - По какому делу вы ко мне?
Евгений глянул мельком в мою сторону, что означало - не забывай о нашей договоренности, и тут же пояснил:
- Случилось это давно, около двадцати лет назад, а точнее, девятнадцать с половиной. Вы, Валентина Прохоровна, работали тогда заведующей Домом ребенка на Канатной, и с вашей помощью одна молодая женщина, Ирина Гай, которая сама не могла рожать детей, взяла их у другой, которая родила двух близнецов, мальчика и девочку, но отказалась от них. Теперь же, через много лет, настоящая мать разыскала их и через суд хочет восстановить свое право, то есть лишить права материнства Гай, которая вырастила детей. Вы, конечно, помните это и подтвердите письменно, что такой факт имел место?
Услышав, чего от нее хотят, Валентина Прохоровна сразу утратила к нам интерес, вперила свой взгляд в занавешенное дорогим тюлем окно и глухо сказала:
- Очень сожалею, но должна вас разочаровать. Такого факта я не могу подтвердить.
- Забыли или что-то другое? - поинтересовался Евгений.
- Нет, не забыла, - отрицательно покачала головой Валентина Прохоровна. - Просто его не было и не могло быть, такого факта. У нас все делалось по закону, оформлялось документами. Если же кто-то и делал что-то за стенами Дома ребенка, нас это не касалось.
"Вот тебе и на, - мелькнуло у меня в голове. - Вот и первая неудача".
Но Евгения этот ответ Валентины Прохоровны не смутил.
- Хорошо, - спокойно сказал он. - Не было, так не было. Тогда скажите, пожалуйста, а где хранятся документы Дома ребенка тех лет?
Валентина Прохоровна недовольно посмотрела сперва на меня, потом на Евгения, словно спрашивая: и надо вам ради этого беспокоить меня? Но все же ответила, скорее из вежливости:
- В архиве. Еще при мне все документы тех лет сдали в областной архив.
- Спасибо вам, - поднялся из-за стола Евгений. - Извините за беспокойство.
Я тоже поднялся и стал извиняться.
- Пожалуйста, пожалуйста, - скупо усмехнулась нам Валентина Прохоровна. - Я понимаю, служба. - И провела нас до дверей.
Выходя, я увидел в коридоре временную телефонную проводку, которая сквозь стеклянные декоративные двери была введена в прихожую.
- Где она работает, что ей вопреки техническим возможностям подключен телефон в этом районе новостройки? - поинтересовался я у Евгения на улице.