С запада, севера и востока небольшую бухту закрывали скалистые берега.
Она была открыта только на восток. Вход в бухту перекрывали два каменистых острова.
Баркас малым ходом вошел в нее.
— Четыре года назад мы нашли здесь линейный корабль. Шведский, — объяснял мне Шаталов. Мы стояли на носу баркаса. — Пока руки не доходят его обследовать.
— Какая здесь глубина? — спросил я.
После открытого простора Выборгского залива в замкнутом спокойствии бухты я чувствовал себя зажатым.
— У северного берега — метров семь, у западного — около восьми, а вот там, — Шаталов показал на гряду камней у южного берега бухты, — до пятнадцати метров. Там мы линкор и нашли. Похоже, во время сражения корабль пытался укрыться здесь, но налетел на подводные камни, разломился и затонул.
Я еще раз оглядел бухту.
— Это и есть ловушка?
— Она самая, — Кирилл Анатольевич показал за корму. — За вот тем большим островом мы спрячемся. И будем ждать… «гробокопателей».
— А если у них есть радар?
— Вряд ли.
— Вы уверены, что они появятся?
— Конечно. Я им такую «конфету» подсунул.
— «Конфету»?
— Примерно неделю назад мы с ребятами пустили в городе слух о ценности этого линкора.
— И все?
— Кое-кто уже «клюнул». Я знаю.
— Откуда?
— Вы задаете слишком много вопросов, Зураб.
— Вы даете слишком мало ответов, — парировал я.